Боксер 2: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Какое еще собрание⁈

Чтобы он не подумал, что это там самодурствует в отместку, пришлось вкратце ввести Рому в курс дела. Мол, негаданно-нежданно к нам в лагерь на товарняк приехали ребята из другого лагеря, и вечером намечается игра.

— А команды нет, — заключил я.

— Я-то тут причем, меня никто в известность не ставил… — раздраженно фыркнул тренер, но осекся, смекнул, что не там решил недовольство показать. — Спасибо, передай Тамаре, что я приду!

Я продолжил стоять, не спеша уходить.

— Чего еще?

— Вы бы определились, — спокойно сказал я, глядя ему в глаза.

Для этого мне пришлось слегка задрать голову, но я был уверен, что всё-таки весомости моих слов это не умаляло.

— С чем? — Рома нахмурился.

— С женщинами.

Видя, что тренер по легкой атлетике впал в ступор, я не дал ему времени опомниться. Развернулся и зашагал прочь.

На собрании, в штабе, начали спорить. Я решил остаться и послушать разговор, все же вокруг этого матча сплетались мои личные интересы.

— Заранее-то разве нельзя было предупредить, что намечается игра? — тренер по борьбе всплеснул руками. — У нас завтра утром тяжелая тренировка по плану, я заранее нагрузку прописывал, и матч моим пацанам всю подготовку перекроит. Так что без нас как-нибудь, вы уж извините.

Ответ был исчерпывающим, вопросов от Томы не последовало, поэтому тренер борцов ушел, и его никто не останавливал. Тома проводила его взглядом, вздохнула и повернулась к Роме.

— У вас, я надеюсь, нет никакой тяжелой тренировки и вы разрешите вашим ребятам играть? — при обращении к Роме в голосе Тамары зазвенел металл.

Я даже невольно отступил на пару шажков. Вообще старшая пионервожатая была страшна в гневе и Роме следовало бы проявить большую осторожность. Но тот, видно, тоже специально, чтобы Тому побольнее поддеть, только покачал головой.

— Правильно сказали, о таких вещах надо заранее договариваться! У моих забеги скоро, так что пас.

— Вообще никак не получится? — через не хочу выдавила Тома.

— Никак, — Рома сунул руки в карманы и зашагал прочь.

Надежда оставалась на боксеров. Но я уже знал, что она с самого начала была призрачной, и оправдаться ей было не суждено.

— Потравились мои хлопцы, да вы и сами знаете, с утра с горшка не слезают. Алла Борисовна рекомендовала соблюдать на сегодня постельный режим, — сказал наш тренер.

Так и было. Пока мы с Левой и Коляном ездили соревноваться с динамовцами на левый берег Дона, Шпала вспомнил о сушеных бананах, которые прихватил с собой в лагерь. Съел сам и с пацанами поделился. А бананы-то оказались не первой свежести… в общем, пацанов хорошенечко пронесло. И вместо тренировок весь боксерский отряд, кроме нашей троицы, лежал теперь в палате, бледный и мокрый от холодного пота. Кстати, Шпала как настоящий друг оставил бананы Коле и Льву, но те после увиденной картины их есть не стали.

— Знаю я… — Тамара совсем поблекла и расстроилась. — И что получается, играть больше некому? Что же я Савелию Иннокентьевичу теперь скажу? А Аркадий Карпович?

— Ну вот пусть он сам выходит и играет, раз такой умный! У меня, кроме троих, дать некого.

Наш тренер тоже развернулся и вышел из штаба.

Тома же так и осталась стоять, растерянно обводя взглядом пол, стены и двери тесного штаба.

— И что же теперь, мне девочек своих ставить? — сдавленно произнесла она.

— А вы, Тамара Ипполитовна, не девочек ставьте, а как старшая пионервожатая велите тренерам играть, — предложил я. А вратаря я вам приведу. Он на воротах хорошо стоит. Сколько человек надо?

— Пятеро и вратарь.

— Ага, ну вот и считайте, — я принялся загибать пальцы. — Сеня на воротах, я, Коля и Лев в поле. Шпалу еще можно, я видел, он уже бродил, значит, лучше стало.

— А пятый кто? — заинтересовалась Тома.

— Роман Альбертович, — я коротко пожал плечами.

Тома задумалась.

— Ну уж нет, он точно не согласится, — вздохнула она. — Меня не станет слушать.

Тамара, как ни крути, помнила, что я что-то да знаю об их любовной драме, и не стала как-то маскировать свои сложности. И потом, я сам видел, с каким видом видом Рома только что покинул штаб. Гордая птичка.

Но этот матч был мне нужен.

— А давайте я сам с ним поговорю?

Глава 21

Назвался груздем, полезай в кузов. Кроме меня, разговаривать с Ромой было попросту некому. Оно и к месту, я ведь понимал, что у тренера по легкой атлетике ко мне остались вопросы. Как, впрочем, и у меня к нему. Вот поговорим — и у матросов вопросов не останется.

Погруженный в свои мысли, я вышел из штаба и двинулся в сторону корпуса, где жили наши тренера. Услышал хохот откуда-то справа, но даже не успел повернуть голову. Случайность ли это, или так я успел наработать свою реакцию за эту пару недель, но я увидел боковым зрением нечто стремительно приближающееся к моему виску и инстинктивно уклонился.

Вовремя.

Хлоп!

Тяжелый кожаный мяч ударился о стенку корпуса, вдоль которого я шагал. Причем припечатало с такой силой, что осыпалась побелка. Ох ты ж… не успей я убрать голову, и… вернулся бы назад в будущее, прямо какая-то судьбы насмешка. Туда, где меня уже закопали. Справа снова раздался конский хохот.

— Ой, это случайно, ты там цел? — проговорили деланно обеспокоенным голосом, с издевкой.

— Васек, ты ему чуть голову мячом не оторвал, — захихикали там. — Ну молоток!

Я медленно обернулся, чувствуя, что закипаю. Случайно, блин! Несколько футболистов из «Вымпела» стояли неподалеку от корпуса и, видимо, разминались с мячом. И от нечего делать выбрали меня своей мишенью. Наглые, должно быть, ребята, самоуверенные создания — раз, приехав в гости к спортсменам из мира единоборств, позволяют себе подобные выкрутасы. Или, как и остальные, увидели, что я мелкий и угрозы не представляю? Если так, то это ошибочная точка зрения.

— Цел, — холодно процедил я. — У тебя что, прицел сбился?

Мяч медленно покатился от стены, но я наступил на него, останавливая. Я прекрасно понимал, что футболисты запустили в меня снаряд специально.

— Случайно, извини, бога ради! Ты гимнастикой здесь занимаешься, да?

Ко мне подошел детина, либо центральный защитник, либо нападающий таранного типа. С отколотым передним зубом, из-за чего между его зубами светилась щербинка. Он смотрел на меня с усмешкой.

— Подашь мячик? — он оскалился улыбкой.

Я смерил его взглядом. Может, его сразу посадить на пятую точку, без разговоров? Я тяжело выдохнул, успокаиваясь. Ненавижу, когда в чужой монастырь лезут без спросу и со своим уставом. Но развязывать драку?. Нет времени потом выслушивать морали и нотации.

— Так че, мячик подашь? — напомнил футболист.

Наигранная елейность, как та побелка со стены, слетала с его тона.

Я замахнулся, обозначая сильный удар пыром, футболист переполошился. Сократился, перекрываясь, чтобы уйти от удара, но я в самый последний момент бить будто бы передумал. Только носком подковырнул мяч, подбрасывая. Поймал его руками и протянул футболисту.

— Забирай, — бросил я.

Пацан вспыхнул бордовым румянцем, сзади снова заржали его дружки. Теперь только — над ним самим. Не нравится, значит? Ну, почувствуй нашу любовь, что называется.

— Дай сюда!

Он выпрямился, подошел за мячом и попытался выхватить. Я не дал, удержал мяч.

— Еще раз — и в глаз, — спокойно сообщил я. — Усек, Васек?

Футболист только улыбнулся. Потянул сильнее мяч, я на этот раз удерживать не стал. Ничего, кто предупрежден, тот вооружен.

Вася зашагал к пацанам, переваривая мои слова. Я проводил его взглядом. Вот даже интересно, стали бы они проворачивать такие фокусы с Левой? Что-то прямо очень сильно сомневаюсь.

Вообще встреча ясно давала понять, что пацаны к нам приехали духовитые. Легко нам в товарищеском матче точно не будет — встреча ждёт не из тех, где можно просто размяться, побегать, посмеяться. Да и с мячом наши гости обращались на «ты». Что ж, война — значит, война.