Медный король - Марина Дяченко

Прошло чуть больше суток с того момента, как зверуин его отпустил. Чуть меньше суток назад Развияр нашел своего врага в кустарнике, облепленного кровниками. Имперская граница не приблизилась ни на шаг, а Развияр почему-то был уверен, что зверуины вернутся – забрать мертвое тело. А что они сделают, когда найдут перерезанные веревки? Пойдут по следу; след четкий, он ведет к потоку, и отыскать на берегу пещеру – дело нескольких минут…

Он спустился к воде и наполнил яичную скорлупу. Принес в пещеру. Зверуин выпил все до капли и поблагодарил кивком.

– Вот что, – сказал Развияр. – Надо уходить.

Зверуин сидел, сложив лапы, прислонившись плечом к скале. Все его лицо было в засохших царапинах, и все плечи в ранках и порезах от колючих кустов. Свалявшаяся шерсть стояла дыбом.

– Можешь идти? Тогда идем. Если нет, я оставлю тебе воды. Может быть, не найдут.

Зверуин молчал.

– Они будут искать, – сказал Развияр. – Наверное, у тебя убили брата, а ты не захотел разделить с ним могилу. Наверное, они очень злы на тебя…

Зверуин поднял голову. Сосульки волос падали на лоб, почти закрывая глаза.

– Это ты… убил моего брата, – сказал он очень тихо. – Твоя огненная… тварь. Тогда. А меня отпустил.

– Но ведь… это было давно, – беспомощно сказал Развияр и опустился на камень.

– Да. Больше года. Я ушел… стал жить в клане Зимы, у них… они меня приняли. Женщины не рожали детей… В клане было мало молодых… А во время штурма меня увидели… что брат мой ходит пешком на посмертной равнине… а они ведь думали, что я давно умер вместе с ним. Они прокляли меня… Клан Зимы отрекся от меня. А они выследили.

Совсем стемнело. Свет звезд едва просачивался в пещеру.

– Надо идти, – сказал Развияр.

Зверуин тяжело задышал. Рывком поднялся. Встал на лапы. Зашатался.

– Идем, – прошептал еле слышно.

Дорога теперь ощутимо шла под уклон, но путники брели очень медленно. Непростительно медленно; Развияр, зажмурившись, видел карту, видел крошечную точку – себя, и черточку – зверуина. Они почти не двигались. Влипли.

– Слушай. Мы далеко ушли от того места. Давай спрячем тебя где-то, и ты отдохнешь еще день. Тебя не найдут. Я оставлю воды.

Зверуин так обессилел, что не стал возражать. Рана его кровоточила. Когда Развияр нашел лужайку, прикрытую с трех сторон двумя камнями и кустарником, он лег на траву и сразу же задремал.

Развияр принес воды и поставил рядом. Зверуин спал, лежа на боку. Шкура его подсохла, и среди свежих царапин белел старый шрам. Развияр и раньше замечал его; на другом боку был такой же. Всадники носили на сапогах шпоры.

Он вышел на берег и быстрым шагом пустился вдоль потока. Приближался рассвет, и приближалась граница. Вдоль берега не то пели, не то охали шлепуны.

Больше года у зверуинов не родятся дети. На что рассчитывали нагоры, когда вели мага разрушать замок? Что с гибелью властелина действие проклятья прекратится? Но ведь проклятье наложил Утро-Без-Промаха, и труп его унесло водой вместе с бирюзовым кольцом на пальце…

Что за ненависть надо было питать к соплеменникам, чтобы мстить им так чудовищно? Племя, лишенное детей, умирало бы долго, старело, сходило с ума… Так оно и будет, если проклятие осталось в силе.

Развияр вспомнил ливень, обрушившийся с черного неба, и мага, воздевшего вверх ладони. «Они приползут на коленях», – говорил властелин и ошибался. Где теперь девушка, которую Развияр звал Крыламой? Что стало с сотником Браном, с интендантом Шлопом? С Кривулей и другими стражниками, со всеми обитателями замка? И что они говорят о Развияре?

Он шел, спотыкаясь, и всюду ему мерещились бабочки-кровники. Зверуин, у которого он убил брата, все равно был обречен – еще тогда. Он прожил дольше отпущенного срока. Что с того, что он младше Развияра; на этой земле такие законы. На этой проклятой земле.

Погасли звезды, и небо на востоке сделалось серым. Развияр шел все медленнее; Утро-Без-Промаха был жестокий человек, вернее, жестокий получеловек. Но разве он был хоть на волосок злее, чем племя зверуинов со своими обычаями?

Если бы тогда, давным-давно, Развияр исполнил приказ властелина и велел огневухе убить пленника, а тело сбросил в бурлящую воду… что было бы? Наверное, вспоминал бы ночами, как летит в поток изувеченное тело… А теперь будет вспоминать этих проклятых кровников, пьющих красную влагу из открытых ран.

Или не будет? Разве мало он видел на своем веку, чтобы просыпаться ночами из-за одного-единственного зверуина?

Из-за горизонта взмыли три точки – слишком большие для птиц, слишком быстрые для звезд. Он упал на землю и забрался в щель между камнями; три верховые крыламы прошли на большой высоте. К счастью, они не высматривали ничего и не искали. Они шли в глубину страны зверуинов – вероятно, затем, чтобы узнать о судьбе имперского мага.

Получеловек лежал, опираясь на левую руку, занеся в правой камень для удара. Развияр скользнул в сторону, спрятался за кустом.

– А, – сказал зверуин.

Выронил камень. Тяжело дыша, оперся на ладони. Трава на лужайке привяла, смятая тяжелым телом. Скорлупа из-под воды была пуста.

Развияр, помедлив, вышел на открытое место.

– Я думал, это они, – сказал зверуин шепотом. – Думал, ты не вернешься.

Он выглядел чуть лучше, чем вчера – по крайней мере, порезы и царапины затянулись, повязка прилипла к ране, и свежей крови на ней не было видно.

– Видел? – Развияр показал пальцем в небо.

– Видел, – зверуин облизнул пересохшие губы. – Я могу идти. Пойдем.

– Среди бела дня?

Зверуин замотал лохматой головой, сцепил ладони, весь подобрался от желания убедить:

– Надо идти. Я чувствую, они совсем близко. Они не станут ждать вечера… Почему ты вернулся?

Развияр уселся на камне, подальше от зверуина. Теперь, когда тот немного отлежался, в нем чувствовалась оживающая мощь. Такой протянет лапу, играючи – и собирай потом кости.

Почему вернулся… Да сдуру, если честно. Напуганный всадниками на крыламах, он долго прятался в щели между камнями, напряженно смотрел на восток и на запад, раздумывал. Дальше, в нижнем течении реки, берега лежат гладкие, как яичная скорлупа, и только кое-где из каменистой земли пробиваются редкие кустики. Человек, нарисовавший карту, отлично умел передавать характер местности; Развияр научился различать на карте горы, холмы, заросли, каменистые плато, и все это было на прежних местах, никуда не делось за прошедшие годы.

Может быть, он побоялся продолжать путь среди бела дня, по открытой местности. А может быть, подвело воображение – надоело видеть за каждым камнем обескровленное желтое тело, сухие глаза, вцепившиеся в землю руки… Он однажды пощадил этого зверуина и однажды спас. Достаточно, чтобы чувствовать беднягу почти что своей собственностью.