В любой гадости ищи свои радости - Штаний Люба

— Да?! — икнув от удивления, я уставилась на неё, позабыв о намерении строить из себя зашуганную мачехой Золушку — И что же я сделала правильно? Какова задача?

— Похоже, я поторопилась с выводами, — фыркнула в ответ собеседница. — Ты всё так же беспросветно глупа, — Говорила же, сама думай. Не хватало ещё всё тебе по полочкам раскладывать.

— Хм… Выходит, я должна помочь Алехандро? В смысле горбуну. А в чём?

— Вот как раз ему можешь не помогать, — смерив меня откровенно раздражённым взглядом, всё же соизволила ответить непоследовательная красотка.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Куда уж тебе, убогой, — поведя покатым бело-розовым плечиком ухмыльнулась та и присела на бортик фонтана. — С другой стороны, на то и расчёт. Всему своё время. Кстати, как тебе мой подарочек?

Перед глазами встала окровавленная морда хонти. Останки феечки. Вернее, ошмётки крохотной убийцы на шкуре местного мишки. Едва сдержав подступившую к горлу тошноту, я вздрогнула всем телом, но ответила спокойно:

— Живописно.

— Странная реакция, — почему-то озадаченная донельзя, выдавила стерва. — Тебе не понравилось?

— Да как-то не слишком, — справившись с эмоциями, пожала я плечами.

— Удивительно… И крайне неприятно.

— Вот тут не могу не согласиться, — буркнула я себе под нос и тут же попробовала сгладить оплошность: — хотя бывает и хуже.

Блондинка замолчала, изогнув ровную бровь. Какое-то время красавица рассматривая меня, будто макаку с тремя хвостами и рогами на голове. Я сама тоже не спешила вступать в беседу, шкурой чувствуя раздражение богини и зная опасную непредсказуемость её извращённого понимания понятия ‘беседа’. Не факт, что смогу сдержаться, если опять угрожать начнёт или как-то иначе свою самооценку за мой счёт повышать.

— Говоришь, замёрзла? — наконец, выдавила она подозрительно мягко. — Тогда отдохни пока, а у меня… — заметив мой офигевший от такой предупредительности взгляд, белобрысая мгновенно сменила тон и зло прошипела: — Жди тут, пока я не вернусь! — и растворилась без шума и пыли.

Вот куда и зачем она сбрызнула? Вряд ли носик попудрить или прокладку поправить. ‘Критические дни у Богини’ это звучит дико. Хотя, с другой стороны, перепады настроения, повышенная депрессивность, агрессия, зашкаливающая стервозность… Симптомы очень говорящие.

Вздохнув, я уселась на нагретую солнышком ступеньку и вытянула ноги. Подумав, откинулась назад, подставляя лицо золотистым лучам. Нужно наслаждаться моментом, пока есть возможность.

Пожалеть себя и посетовать на судьбу ещё сто раз успею.

Белый божественный свет раздвинул дымный мрак огромной пещеры. Лошади и кучка людей, вынужденных из-за грозы остановиться на ночлег под одной крышей, узрев знамение, взволновались.

Но если животные всего лишь нервно зафыркали, переступая на месте длинными ногами, и сгрудились у стены, то люди торопливо опустились на колени и почтительно склонили головы.

Возникшая через несколько секунд в центре свечения прекрасная и непредсказуемая, как сама жизнь, женщина, брезгливо наморщила аккуратный носик.

— Великая и пресветлая! Владычица небес и покровите…

— Не до церемоний, — нервно оборвала красавица предводителя, затянувшего было приличествующее случаю приветствие, — Тебе зачем девицу из иного мира послали? Чем думаешь?

— Великая, я…

— Молчать! Мне твои оправдания ни к чему. Имей в виду, если в следующий раз она скажет о тебе ‘живописно’ или ‘бывает и хуже’ я тебя в порошок сотру! Хотя нет, лучше пересмотрю свои предпочтения и помогу Алексу. Уж он-то точно оценит моё расположение и обычную невзрачную дурочку очарует в момент! Её от одного упоминания о тебе чуть ли не мутит, идиот!

— Великая…

— Даю тебе ещё один шанс оправдать моё доверие, но третьего не будет. Ты понял меня?!

— Да, великая.

Когда фигура богини рассыпалась фонтаном серебристых искр, бледный от ярости мужчина, стремительно поднялся на ноги. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он сжал кулаки.

— Все вон! Чтоб через десять ударов сердца ни вас, ни лошадей тут не было!

Появление божественного геморроя во плоти я заметила не сразу. Пригревшись на солнышке, разомлела и задремала под мелодичное журчание фонтана. Жизнерадостное птичье чивиликанье будто отодвинуло реальность текущих невесёлых обстоятельств на задний план. Запрокинутое лицо обдувал свежий ветерок, пахнущий жасмином и водой.

Напряжение прошедших дней медленно таяло назло логике и обстоятельствам. Я уже почти забыла о богине и её завихрениях, когда прямо над ухом раздался её гневный голос:

— Вижу, ты времени даром не теряешь, — прошипела возникшая из ниоткуда блондинка.

Отчего-то в нагнетающе-злобном тоне проскользнули фальшивые нотки. Тяжело вздохнув, я открыла глаза и встала.

Красавица стояла, расправив плечи и брезгливо скривив красивые губы. Почему мне кажется наигранным и это высокомерие, и нарочитое презрение? Не знаю.

Предоставленная ли передышка расслабила, или ошалело льющиеся с чистого неба солнечные лучи, но… наверное всё же сделала своё дело безграничная тоска, промелькнувшая в ярких очах моей мучительницы в момент встречи. Я не поверила сейчас ни презрительности, ни злости богини.

Откровенно говоря, в груди шевельнулось чувство, подозрительно похожее на жалость. Кажется, на местном Олимпе небожительнице безумно одиноко. И всё же своя рубашка всё же ближе к телу. Что бы ни чувствовала богиня, несправедливо заставлять меня расплачиваться за это. Потому, я лишь опустила голову и пожала плечами.

— Хорошо, — выдержав пугающе долгую паузу, произнесла она чуть снисходительно, — оставим это.

Я уже обещала награду и нарушать данное слово не собираюсь. Думаю, ты просто не смогла вполне оценить предложенное. С твоей стороны крайне неосмотрительно так небрежно относиться к дарам богов.

Я непонимающе нахмурилась. О чём она?

Не дожидаясь ответа, женщина выбросила вперёд руку. Меня снесло потоком ледяного воздуха и швырнуло оземь, как и в прошлый раз. А я, жаба полосатая, ещё жалела эту дрянь!

Сжавшись в комок от острой и короткой, как вспышка, боли, я стиснула зубы лишь бы не застонать.

Лишь бы не показать своей слабости и беззащитности… Лишь бы выдержать…

Мучительный спазм, от которого перехватило дыхание, схлынул почти мгновенно. Сразу за способностью дышать вернулось обоняние и слух. Гулкая тишина окутала моё многострадальное тело. Потом отчётливо послышался треск горящих в костре поленьев.