Темный век. Трактирщик - Александр Воронков

— за каждый месяц работы на княжеской земле мастер обязан уплатить денарий подати, если же трактир стоит на городской земле — то денарий с осьмериком;

— мастер может иметь в своем доме не более трёх учеников, и не может брать их менее, чем на четыре года службы, и за четыре денария или на пять лет за два с половиной денария, или на шесть лет без денег. Главный мастер имеет право держать пять учеников. Мастер обязан предоставлять ученикам пропитание, а кроме того за всё время ученичества подарить двое штанов да одну тунику да зимний плащ. Обувь же и шапку ученик обязан приобретать на свой кошт. В случае, если ученик откажется от ремесла или уйдёт от мастера до окончания срока ученичества или женится, он обязан возместить затраты на подаренную одежду в двойном размере. Мастер может брать учеников на больший срок и за большую сумму, но на меньший срок и меньшую сумму он не может брать. Ученик может выкупиться со службы, если того захочет мастер и если он уже прослужил четыре года; мастер не может его ни продать, ни отказаться от него, пока он не прослужил четыре года, ни взять другого ученика сверх троих указанных, если не случится так, что ученик сбежит или женится, или уйдет в войско по жребию ханской десятины. Мастер-трактирщик не может иметь учеников сверх оговоренного количества, пока длятся четыре года, которые должен отслуживать первый ученик, если этот ученик не умрет или не откажется от ремесла навсегда; но как только он умер или отказался от ремесла, мастер может взять еще одного ученика только на вышеуказанных условиях. Старшина и двое присяжных должны смотреть, достаточно ли у мастера средств и умения для обучения учеников;

— если кто из братства плохо приготовит кушанье или сварит пиво по причине неправильно выбранных продуктов или по незнанию секрета его приготовления, а от того приключится смерть посетителя, то охраняющий цех старшина и присяжные должны увидеть, рассмотреть и испробовать испорченную пищу или пиво. Если старшина скажет, согласно своей клятве, что кушанье испорчено мастером, оный должен возместить по усмотрению старейшин цеха виру за смерть семье покойного, и должны его оштрафовать в пользу князя на пятнадцать денариев всякий раз, как он будет уличен; присяжные получают из этих денег четыре денария с четвертью для братства, для помощи бедным цеха и вдовам мастеров. Если же доказано будет, что кушанье или пиво отравлено зельем по умышлению мастера или его подмастерья, то виновный повинен предстать перед судом и принять установленную за убийство кару. В случае, ежели злоумышленником окажется ученик, то помимо установленного наказания на его семейство будут наложены вира за смерть, да вышеуказанный штраф, да компенсация мастеру за потерю ученика в сумме, равной плате за обучение за то время, которое преступник не успел доучиться;

— если подмастерья этого цеха провинятся в этом цехе своей работой или делами и их мастер пожалуется старшине и присяжным, охраняющим цех, то они заплатят штраф по указанию этих старшин за убытки их мастеру в размере однодневного заработка и штраф старшине и присяжным, охраняющим цех, для помощи бедным их братства. Подмастерье не может требовать другой заработной платы, кроме как справедливой оплаты, которая установлена издавна.

— никто из мастеров не должен укрывать у себя вора, подсыла, убийцу или развратника, который содержит любовницу;

— работу трактира следует начинать строго по удару колокола с утра и заканчивать одновременно по удару вечернего колокола;

— мастеру разрешается пользоваться своей посудой и предметами своего домашнего обихода;

— если же для трактира требуются некие продукты, а они имеются в богоспасаемом граде Жатец, то мастеру запрещается приобретать такие же в других местах, даже будь они лучшего качества;

— мастер, который приобретает приспособление, ускоряющее приготовление пищи, имеет право хранить секрет изобретения в тайне от других и пользоваться им единолично;

— если кто-либо из братства Святого Лаврентия охромеет, ослепнет или состарится, придет вследствие этого в бедность и не сможет зарабатывать на пропитание, он имеет право получать из братской казны по восемь оболов в день, пока Господь дарует ему жизнь;

— при кончине брата, который при жизни похвально и честно вел себя, занимаясь ремеслом содержателя трактира, корчмы или пивной варницы, казна братства дает из своих средств пять фунтов воску на свечи и жертвует денарий Церкви на погребение и на поминовение души усопшего.

Таковы основные правила нашего братства, уважаемый господин Белов. Кроме того, существует ещё ряд обычаев и тайные установления, о которых Вы сможете узнать, только став полноправным членом цеха.

… Пока старшина братства излагал этот перечень, на столе как-то незаметно появился глиняный кувшин ржаного пива объёмом примерно на полведра, глиняные же кружки, блестящие поливой и солидных размеров деревянное блюдо с полосками вяленого мяса. Один из младших учеников расторопно наполнил кружки, после чего Гонта сделал мне приглашающий жест и сам приник к посудине, обильно смачивая пересохшее от монолога горло.

— Ну что же, пан Гонта, эти правила не слишком отличаются от тех, которые действуют у меня на родине. Обещаю, что буду их придерживаться так же неукоснительно, как придерживался, будучи мастером штальбургского цеха кулинаров. Меня весьма заинтересовал раздел, в котором говориться о смерти посетителя по вине мастера или его учеников и подмастерьев: неужели подобные случаи происходили? У нас в Штальбурге такое невозможно: максимум, что может быть с клиентом — так это понос от обжорства. Водкой в наше время травятся гораздо чаще…

— Увы, господин Белов, пусть крайне редко, но такие прискорбные казусы ещё происходят в Богемии и в Чехии. Три года тому назад под Прагой корчемщик отравил своего постояльца — богатого купца, позарившись на его деньги. Глупец даже не подумал, что почти все крупные торговцы находятся под защитой монголов и имеют ханскую пайцзе. Виновный принял страшную кару, а его семейство угнали как ясырь. Часть имущества ушла в уплату виры и штрафов, остальное забрали каратели. В имперских же землях, по слухам, где у проезжих нет ханского покровительства, случаются по нескольку отравлений в год…

— Да уж… Эдак иной и в трактир-то зайти побоится…

— Коли так — пусть ходит голодный, терпит до дому, где супружница его и накормит, и напоит, и под бок к себе допустит. Наши посетители от нас никуда не денутся: ты, пан Макс, сам знаешь, что в трактир народ заходит не столько поесть, сколько на людей посмотреть да себя показать, новости послушать да сплетней поделиться…