Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

Через некоторое время выяснилось, что Генрих излишне торопливо и даже во вред себе увлекся сетованиями на однообразие окружающего ландшафта. Коридор начал раздваиваться, растраиваться и петлять самым невообразимым образом. Поскольку на серых каменных стенах совершенно отсутствовали какие-либо ориентиры, мальчику приходилось идти наугад, на каждой новой развилке сворачивая в любой по неведомой ему причине приглянувшийся коридор. Единственным удачным открытием на протяжении всего пути стал маленький ручеек чистейшей воды, бьющий из трещины в стене. Вода оказалась вкусной и такой холодной, что у барона заломило зубы. Обрадованный, Генрих воспользовался возможностью наполнить свою изрядно опустевшую фляжку и, поужинав остатками хлеба, снова устроился на ночлег. Могильная тишина, окружавшая мальчика, действовала на нервы, рождая дикий страх, переходящий в неконтролируемую панику. И пожалуй, всего по одной причине Генриху удалось превозмочь сильнейшее желание вскочить и с громкими криками бежать дальше, до тех пор пока не упадет. Юный Повелитель понимал, что он окончательно заблудился и уже не помнит, в какой стороне остался люк, служивший входом в эти дьявольские катакомбы.

Наутро, или, возможно, пробуждение ото сна совпадало с этим периодом суток только в воображении мальчика, Генрих обнаружил, что выбранный им проход оканчивается довольно крутыми ступенями, уходящими намного ниже уровня коридора. Рассудив, что возвращаться назад и идти в другом направлении уже поздно, барон начал спуск. Каменная лестница, ведущая в темноту, находилась в ужасающе запущенном состоянии. Малый размер ступенек исключал возможность нормального продвижения, поэтому мальчику пришлось чуть ли не ползти, судорожно хватаясь за камни в кровь ободранными пальцами. Утомительный спуск закончился огромной кучей щебенки, на которую юный Повелитель довольно-таки болезненно и приземлился.

– Вот гадость-то. – Барон громко чихнул от набившейся в нос пыли. – Путешествовать по дну Озера гораздо приятнее. Там я вымок, зато отмылся до блеска, – мальчик снова оглушительно чихнул, – а сейчас я грязнее самого замызганного гнома-углекопа.

Неожиданно Генрих обнаружил, что подземная тьма стала не такой непроницаемо-черной, как ранее. Теперь его окружал сумрачный полумрак, явственно выдававший близкое расположение какого-то необычного источника света. Оглядываясь по сторонам, сильф осторожно пробирался вперед. Он находился в глубокой и, судя по всему, весьма обширной котловине, все дно которой завалено каменными обломками разной величины. А свет, привлекавший внимание юного Повелителя, исходил от огромной, стелообразной колонны, возвышавшейся над грудами щебня. Мальчик не знал, из камня или же из какого-то неизвестного ему металла это странное сооружение. Колонна имела четыре грани. Каждая из них была шириной в размах рук Генриха и светилась неярким голубоватым светом. Кроме того, от колонны исходил ровный, мелодичный гул, сильно озадачивший сильфа. Барон обошел вокруг непонятной конструкции, но так и не понял ее назначения. Помимо скупых надписей, состоящих из уже знакомых ему нечитаемых знаков, каждая из четырех сторон стелы обладала скульптурным барельефом, изображавшим неведомое мальчику существо. Нет, в одной из фигур Генрих быстро опознал шестирукую женщину-змею, которую он видел на картинах пещерного лабиринта. Три остальные фигуры мало походили на каких-либо из встречавшихся сильфу существ и вообще вызывали сомнения в здравости рассудка создававшего их архитектора. Бесформенные, многоглазые, спрутоподобные туши, закутанные в неряшливые одеяния, эти твари никак не ассоциировались с разумными существами, а их изображения – с произведениями искусства. Продвигаясь в глубь котловины и будучи в нескольких шагах от колонны, Генрих вдруг услышал резкий, звенящий звук и испытал кратковременное чувство, словно он разбил тонкое, невидимое глазу стекло, находившееся на его пути. Далее взору барона предстало то, что он сначала принял за исполинскую гору камней, но, подойдя поближе, убедился в искусственном происхождении гигантского сооружения. Такое высокое, что лишь задрав голову Генрих смог рассмотреть его вершину, оно имело форму правильной пирамиды и вызывало ощущение титанической мощи. Как ни старался, мальчик не смог рассмотреть на передней грани пирамиды хоть что-нибудь отдаленно напоминавшее входное отверстие. Ничто не нарушало глади монолитной поверхности. Генрих похлопал ладонью по серой стене, громко рассуждая вслух:

– Сдается мне, что это и есть та самая машина демиургов, о которой рассказывала королева Смерть. Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, что же стало с ее хозяевами…

– Такие тайны вовсе не предназначены для сопливых гаденышей, привыкших совать любопытный нос, куда не следует. – Злой голос, произнесший эти слова где-то за спиной мальчика, звучал особенно пугающе в тишине пещеры.

Генрих стремительно обернулся. Привалившись плечом к колонне с барельефами, на него с ненавистью смотрел Рен, одетый в походную одежду.

– Долго же мне пришлось гоняться за тобой, Повелитель, – неторопливо продолжил маг, вложив в титул «Повелитель» все мыслимое отвращение, какое только возможно выразить. – Моя милостивая госпожа Ринецея приказала мне последовать за тобой и любой ценой не допустить того, чтобы ты смог выйти из пещеры…

– Так ты на самом деле стал предателем! – возмущенно прервал его Генрих. – Ты подло бросил свой народ, обрекая его на мучительную смерть, а сам тем временем переметнулся к врагам, погубившим многих из твоих друзей.

– Вы все дураки, – громко расхохотался Рен, – ваша борьба обречена на провал. Вы не умеете ценить жизнь и ничего не смыслите в понятии «выгода». Я великий маг и не собираюсь до конца своих дней подчиняться малолетнему идиоту и горстке выживших из ума стариков. Я стал на сторону сильнейшего, и Повелительница обещала подарить мне власть и богатство… Иди же сюда. – Маг издевательски поманил барона пальцем. – Закончим этот бессмысленный разговор…

«А у меня, кажется, есть план!» – подумал Генрих и, постаравшись как можно более правдоподобно состроить опечаленное лицо, медленно побрел навстречу предателю.

Не спуская настороженных глаз с рук мага, мальчик сделал несколько шагов, приближаясь к стеле. Еще бы он не смотрел на руки Рена! Ехидно ухмыляясь, перебежчик небрежно перебрасывал с ладони в ладонь здоровенный огненный пульсар. Кажется, демоница не поскупилась, восстанавливая магическую силу своего приспешника.

«Плохо, – прикидывал Генрих, передвигаясь как можно неспешнее, стараясь тянуть время, – очень плохо. Мой план всего лишь догадка, основанная на интуиции и каком-то непонятном шестом чувстве. И у меня нет возможности его проверить, придется рискнуть…»