Александр III и двенадцатый век - Маршал Балдуин

Легаты со стороны посылались непосредственно Папой, обычно для особенных целей и часто на ограниченный период времени. Они сохраняли тесный контакт с Курией, и от них ожидали регулярных докладов. Им поручали более серьезные дела и их власть обладала первенством над властью местных легатов.

Подавляющее большинство легатов являлись членами римской Церкви и, как следствие, были сведущи в традиции и политике Курии. Они тщательно отбирались, поддерживали и знали цели Папы, и являлись талантливыми людьми. Их имена известны, а их карьеры исследовались, на предыдущих страницах данной книги также получила освещение работа некоторых из них. Изредка они могли действовать как судьи-делегаты, но обычно выполняли административные или дипломатические задачи. Более того, Александр ожидал, что его легаты будут соблюдать такт и выдержку и в общем действовать так, чтобы стяжать славу римской Церкви. Следующий отрывок из одного из писем Папы с инструкциями показывает это: «…во всех ваших делах и поступках сохраняйте осторожность и благопристойность, которые можете заслуживать по мнению Господа и человека и так, чтобы римская Церковь получила большую честь и славу».

Очевидно также, что Александр, возможно из-за своей собственной дипломатической активности, рассматривал опыт легатства как ценный элемент в подготовке для работы в Курии. Действительно, практически все кардиналы служили в одно или другое время легатами. В целом сто пятьдесят легатов были заняты в шестидесяти миссиях – некоторые, конечно, выполняли функции легатов не один раз – и составляли внушительный дипломатический корпус.

Особой областью папского деятельности являлась канонизация святых. Раньше в канонизации святых превалировали скорее случайные методы, которые приводили к появлению различных местных святых. Ко времени Александра все более широкое распространение среди западных христиан получала идея приобретения официального одобрения Рима. Александр укрепил тенденцию централизации в деле канонизаций святых. В письме королю Дании, в котором он ссылался на местные суеверные обычаи, он использовал следующие слова, позднее включенные в официальное каноническое собрание: «…даже если многие знаки и чудеса были представлены через него, вам не разрешается чтить его публично без утверждения римской Церкви».

Александр неизменно рассматривал каждое дело, представленное ему, с особой заботой. Хотя в 1161 году он согласился на просьбу канонизировать Эдуарда Исповедника, на Соборе в Туре он отверг петицию Томаса Бекета в пользу Ансельма, одного из предшественников Бекета в качестве архиепископа Кентерберийского. Папа исследовал все обоснования, включая чудеса, рассматривая личности Кнута Датского (1169) и Бекета (1173). Некоторые другие дела были представлены на рассмотрение Александра, но, возможно, наиболее впечатляющим явилось дело св. Бернара Клервоского; и не менее поразительным аспектом этой канонизации стал тот факт, что она должна была быть провозглашена бывшим ученым времени Абеляра. Более того, здесь Папа ни разу не сослался на чудеса. Скорее он подчеркивал духовные и аскетические качества нового святого.

«…поскольку он был укреплен даром необычной милости, он освятил святостью и религией не только себя самого, но светил и вокруг себя светом своей веры и проповедуя по всей Божьей Церкви; действительно, плод, который он взрастил в доме Господа словом и примером, едва ли кто-либо видел в пределах границ христианского мира. Так как он сообщил заповеди святой религии даже иностранным и варварским народам; он занимался основанием монастырей и призвал великое множество грешников, которые следовали вольному светскому образу жизни, к полноте духовной жизни.

Особым образом, как заслугами своей жизни, так и выполнением мудрости, данной ему Небесами, он укреплял Святую Римскую Церковь, над которой по власти Бога мы возвышаемся, тогда испытывавшей мучения от серьезного притеснения. Таким образом, представляется должным, что его следует хранить в памяти и постоянно почитать нам и всем сынам этой Церкви. Действительно, он так подавлял свое тело, что представлял себе мир распятым и самого себя распятым для мира. Мы уверены поэтому, что он, который выносил столь долго мучения через свои страдания и самоотречение, приобрел качества мучеников и святых.

Подвергнув благоговейному рассмотрению все данные обстоятельства и обсудив их на совете с нашими братьями, полагаясь на милость Бога, за Которого он упорно и преданно боролся, и полагаясь на заслуги святых апостолов, Петра и Павла, и этого святого исповедника, добродетелью нашей папской власти мы зачислили в каталог святых и постановили, что его праздник будет отмечаться публично».

В дополнение к этим обычным административным процедурам папской центральной администрации, существовала другая, которая была представлена в редких случаях, – общий Собор епископов с папой, ассамблея, которая могла обратиться к проблемам, требующим консультации на более широком уровне, нежели на уровне кардиналов. Три таких Собора были проведены под управлением Александра: в Монпелье, Туре, а также Третий Вселенский Латеранский Собор в 1179 году. Собор в Монпелье, созванный в 1162 году вскоре после того, как Папа высадился во Франции, рассматривал главным образом вопрос о положении Александра в начале схизмы. Более широкая ассамблея в Туре, созванная в следующем году, имела ту же цель, но она решала и другие важные церковные дела. Несколько проблем, обсуждавшихся тогда, были перенесены на рассмотрение Собора 1179 года. Однако схизма подняла дополнительные вопросы, в результате чего и Папа и император согласились, что необходимо созвать общий Собор.

Третий Латеранский Собор 1179 года был необычно широко представителен с точки зрения количества участников и географии. Девятнадцать епископов прибыли из Германии вместе с рядом епископов из Бургундии. Шесть епископов приехали из государств крестоносцев. Среди них был выдающийся историк, Вильгельм Тирский, чье сочинение об истории Собора с точным списком тех, кто присутствовал на нем, было, к несчастью, потеряно. Шесть епископов прибыли из Ирландии и несколько – из Шотландии. На Соборе появились только шесть английских епископов, после того как они получили разрешение от Генриха II, поклявшись никоим образом не действовать против безопасности королевства. Другие английские прелаты выполнили требования короля, но отказались от путешествия вследствие долгого пути и расходов. По крайней мере двенадцать епископов прибыли из континентальных владений Плантагенетов, не испытав правовых трудностей, с которыми столкнулись их английские коллеги. Король Сицилии также не создал никаких препятствий для отъезда священников из своего королевства. Девятнадцать епископов прибыли из испанских королевств, один – из Венгрии, и еще один – из Дании. Не ясно, были ли представлены другие более малые страны, но наибольшее число делегатов составили французы и итальянцы. Наконец, на Соборе присутствовало множество аббатов и приоров, главы орденов тамплиеров и госпитальеров, представители различных королевств, германские священники, которые желали подтвердить свой статус, вследствие схизмы, делегация вальденсов и один делегат от византийской Церкви, Нектарий Казула, аббат из Калабрии, соблюдавший греческий обряд. Все они увеличили общее число присутствующих на Соборе примерно до 300 человек. Среди делегатов было несколько аристократов, таких как Иоанн Солсберийский, один из тех, кто настаивал на созыве Собора папой, а также ученые и писатели, такие как Петр из Блуа, Вальтер Мап и Бургундио Пизанский.

Для Александра Собор стал не только вселенским в географическом смысле, он должен также засвидетельствовать его как верховного законотворца. Таким образом, в своих письмах о созыве Собора, которые доставлялись легатами в различные места христианского мира в течение года подготовки (1178 год), папа напоминал духовенству, что он созывал его, поскольку только он один являлся пастырем всей Церкви. Поэтому все остальные делегаты должны были помогать ему своим присутствием и советом, а их количество должно было придать вес принятым решениям.

На первой сессии Собора, состоявшейся 5 марта 1179 года в церкви св. Иоанна Латеранского, папу посадили на самый высокий трон, окруженный кардиналами, сенаторами, консулами города и представителями ряда светских князей. Вступительная речь, произнесенная епископом Руфином Ассизским, подчеркивала главенство Святого Престола и настаивала, что только Папа обладает властью созывать Вселенские Соборы, утверждать новые каноны или отменять старые. Он закончил речь, отдав дань уважения Александру, который возглавил Церковь в опасные и трудные времена и приобрел широкую известность по всему миру. Поэтому на данной ассамблее не могли даже возникнуть сомнения – в противоположность, например, Собору в Павии – о главенстве Святого Престола и о его исключительном праве созывать общий Собор.