Олимп - Дэн Симмонс

— …И так далее, и тому подобное, — закончил европеец.

— И так далее, и тому подобное, — повторил доктор филологии.

Населенный богами Олимп заполнял собою все носовые иллюминаторы. По словам Манмута, вулкан поднимался над уровнем марсианского моря всего лишь на шестьдесят девять тысяч восемьсот сорок один фут — во дни Хокенберри его считали на пятнадцать тысяч футов выше. И все-таки… «Этого более чем достаточно», — усмехнулся про себя схолиаст.

А там, на вершине — заросшей травою вершине, — под мерцающей эгидой, поверхность которой переливалась под лучами утреннего солнца, находились живые существа. И не просто живые — боги. Те самые боги. Воевали, дышали, сражались, плели интриги, сходились друг с другом, не так уж сильно отличаясь от людей, знакомых бывшему преподавателю по прошлой жизни.

И вдруг тяжелые тучи уныния, месяцами клубившиеся над головой Хокенберри, начали рассеиваться, в точности как длинные полосы белых облаков, отлетающие к югу от вершины Олимпа на крыльях северного ветра, что сорвался с моря Фетиды. В этот миг доктор классической филологии проникся чистой, простой и полной радостью бытия. Отправится он в экспедицию или нет, прямо сейчас Хокенберри ни за что не поменялся бы местами ни с кем на свете, какое бы время и мир ему ни предложили.

Манмут резко вырулил шершня к востоку от Олимпа, в сторону Брано-Дыры и Трои.

17

Выбравшись из дома Одиссея на Итаке, окруженного заградительным покровом, Гера перескочила прямо на вершину Олимпа. Беломраморные здания с колоннами на зеленых склонах, разбегающихся от озера кальдеры, мерцали в слабых лучах более далекого солнца.

Поблизости мгновенно материализовался Колебатель Мира Посейдон.

— Дело сделано? Громовержец уснул?

— Повелитель Молний выводит громы одним лишь храпящим носом, — отвечала белорукая богиня. — А на Земле?

— Все как мы задумали, дочь великого Крона. Целые недели нашептываний и тайных советов Агамемнону и его военачальникам принесли свои плоды. Ахиллес, как всегда, бродит по красным долинам, тогда как сын Атрея уже поднимает разгневанное большинство против мирмидонцев и прочих верноподданных Пелида, оставшихся в стане. Потом он замыслил направить их под стены Илиона, к незапертым Скейским воротам.

— Ну а троянцы?

— Эней по-прежнему здесь, у подножия Олимпа, но не решается действовать без Гектора, а тот еще отсыпается после ночного бдения у горящих останков брата. Деифоб до сих пор обсуждает с Приамом намерения амазонок.

— А Пентесилея?

— Менее часа назад пробудилась и облачилась в доспехи на смертную битву с Ахиллом. Недавно в обществе дюжины соратниц под ликование горожан покинула Трою и только что миновала Брано-Дыру.

— Дева Паллада с ними?

— Я здесь. — Блистая златыми боевыми латами, Афина возникла одесную Посейдона. — Пентесилея скачет навстречу своему року… А вместе с ней и гибель быстроногого мужеубийцы. Все кратковечные терзаются жестоким смятением.

Супруга Зевса тянется, чтобы пожать закованную в металл руку гордой богини.

— Знаю, как нелегко тебе пришлось, о сестра по оружию. Ахиллес от рождения слыл твоим любимчиком.

Паллада покачала головой в сияющем шлеме.

— Уже нет. Этот смертный оболгал меня как убийцу Патрокла и похитительницу трупов. Он поднял меч на меня и на весь мой род. Будь моя воля, его душа уже отлетела бы в сумрачный дом Аида.

— Да, но ярость Зевса страшит меня, — проворчал Колебатель Земли.

Его доспех оттенка зеленовато-синей глубоководной патины покрывали узоры в виде крутых волн, рыб, кальмаров, левиафанов и акул. На шлеме над отверстиями для глаз топорщились боевые клешни крабов.

— Снадобье Гефеста заставит его ужасное величество храпеть без просыпа семь дней и семь ночей, — промолвила Гера. — За это время важно достичь наших целей. Ахиллесу — изгнание или смерть, Агамемнону — возвращение лидерства, Илион — уничтожить. Или по крайней мере возобновить осаду без надежды на примирение. Когда Зевс проснется, мы поставим его перед фактами, которых не изменить.

— Но ярость его будет ужасна, — не сдавалась Афина.

Белорукая рассмеялась.

— Ты мне изволишь рассказывать о ярости сына Крона? Да по сравнению с ним Ахиллес не гневался, а надул губки, как безбородый юнец, и пинал ногою камушки. Предоставь его мне. Я как-нибудь разберусь с Верховным Отцом после. Главное — исполнить задуманное. Нам еще нужно…

Она не успела договорить. Вокруг, на длинном газоне перед Великим Залом Собраний на берегу кальдеры, начали появляться ниоткуда богини и боги. Со всех сторон света возникли летучие колесницы, влекомые горячими голографическими жеребцами; они на глазах увеличивались и опускались на склон одна за другой, пока лужайка не заполнилась транспортными средствами. Бессмертные разделились на три группы. Покровители греков присоединились к Посейдону, Гере, Афине. Другие строились шеренгами за спиною главного поборника Трои, мрачного Аполлона: Артемида, его сестра, за ней Арес и его сестра Афродита, их мать Лето, Деметра и остальные, кто долгие годы сражался за Илион. Третьи не решались примкнуть ни к одной стороне. Вскоре вокруг уже теснились многие сотни божеств.

— Почему вы все здесь? — воскликнула с картинным изумлением супруга Зевса. — А кто же будет охранять бастионы Олимпа?

— Молчи, злокозненная! — прокричал Аполлон. — Не отрекайся, это был твой план — навести на Трою нынешнее бедствие. Никто не может найти Громовержца, чтобы противостать этому.

— Надо же, — улыбнулась Гера. — Что же настолько перепугало серебролукого Феба, что ему приспичило бежать и плакать на папином плече?

Арес, только вернувшийся из целебного бака (причем уже в третий раз после неудачной битвы с Ахиллом), выступил вперед и встал плечом к плечу с Аполлоном.

— Женщина, — скрипнул зубами грозный бог войны, принимая свой обычный боевой рост: пятнадцать футов с лишним. — Мы терпим твое присутствие лишь из-за вашего кровосмесительного брака с Верховным Владыкой. Иных причин у нас нет.

Смех белорукой был явно рассчитан на то, чтобы вывести противника из себя.

— Кровосмесительный брак! — поддразнила она. — Забавно слышать такие слова из уст олимпийца, который спит со своей сестрицей чаще, чем с любой иной богиней или кратковечной.

Арес тут же вскинул длинную смертоносную пику. Аполлон натянул тетиву и нацелил острую стрелу. Афродита достала из-за спины маленький, но не менее убийственный лук.