История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Современники считали за особенную милость Божию к Русской земле, что в ней еще есть такие князья, которые, презирая славу мирскую, великодушно проливают кровь свою за веру Христову. Также за милость Небесную почитали они явление чудотворной иконы Божией Матери, прозванной Феодоровскою, в окрестностях города Костромы, где тогда княжил Василий Ярославич, утвержденный на престол великого княжения после смерти брата своего Ярослава7.
Святая вера жила крепкою жизнию в сердцах народа, но устройство церковное много пострадало при совершенном расстройстве государства. Ревностный митрополит Кирилл, обозрев состояние Церкви почти во всех пределах своей обширной митрополии, заметил, к прискорбию своему, значительные беспорядки в совершении таинств и обрядов, недостаток должной разборчивости при посвящении в духовный сан и даже самое святокупство. Нравы народа также требовали исправлений: в иных местах укоренились игры и обычаи, противные христианской нравственности и правилам Церкви. Такое неустройство в духовном чине и народе происходило, как замечает сам митрополит, частию от небрежения пастырей, редко посещавших свою паству, и, наконец, оттого, что правила церковные, определявшие круг пастырской деятельности, для многих были невразумительны8. В 1274 году он открыл Собор во Владимире с епископами: Далматом Новгородским, святым Игнатием Ростовским, Феогностом Сарайским и Симеоном Полоцким. Изобразив долг пастырей блюсти исполнение законов Церкви, он говорил отцам Собора: «Какую пользу получили мы, пренебрегши Божественные правила? Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли были грады наши? Не пали ли сильные наши от острия меча? Не отведены ли в плен дети наши? Не запустели ли святые Божии церкви? Не томят ли нас каждый день безбожные и нечестивые люди? И все это постигло нас за то, что мы не храним правил святых отцов наших». Канонические определения этого Собора9 направлены к прекращению замеченных беспорядков и относятся: к правильному поставлению служителей Церкви, к доброму их поведению и обязанностям служения, к правильному совершению таинств, к благочинию при богослужении и к исправлению жизни народа.
Епископам воспрещено брать плату или дары с посвящаемых. Кроме пошлины, определенной обычаем (не более семи гривен), за посвящение «на мзде» (за деньги) назначено извержение из сана и посвящающему и посвящаемому. Собор определил, чтобы избираемый в сан священства был тщательно испытан в образе жизни и поведении, чтоб он был или девственник, или в законном первом браке с девицею, хорошо знал грамоту, чтобы не был обвиняем в кощунстве, чародействе, воровстве, пьянстве, прелюбодеянии, лихоимстве, вольном или невольном убийстве. Обличенный в одном из этих пороков не может быть даже и причетником. Возраст для посвящения на основании древних церковных правил определен: для диакона – 25-, а для священника – 30-летний. Сверх того, поступающий в клир должен был быть непременно человек свободный или получить освобождение от прежнего господина. Священники, замеченные в нетрезвости и алчности к прибытку, если не исправятся, осуждались на лишение сана. «Пусть лучше будет один достойный служитель Церкви, – прибавляют отцы Собора, – нежели тысяча беззаконных».
Собор обратил особенное внимание на совершение таинств, определил совершать Крещение чрез погружение в особом сосуде (купели), а не чрез обливание10; при миропомазании помазывать части тела освященным миром, не смешивая его с елеем, как делали некоторые; преподавать Святые Тайны всякому новокрещенному, совершать браки с согласия родителей и по православному чиноположению в храме11.
Заметив, что непосвященные дерзали иногда исполнять то, что предоставлено было только посвященным, Собор запретил диаконам совершать проскомидию и освящать приношения (плоды, кутью за умерших и т. п.), причетникам – касаться священных сосудов и совершать каждение, а мирянам – входить в алтарь, сказывать прок имен и читать Апостол.
В жизни христиан замечены языческие обычаи: новгородцы в праздники устраивали неприличные зрелища, оскорблявшие честь праздников. Буйные толпы тешились кулачным боем, бились кольями, причем многих убивали до смерти и с убитых снимали окровавленное платье. Собор определил: «Отлучать от Церкви всех, участвующих в таком бесчинстве, и не принимать от них приношений. Если кто из них умрет, священники под опасением низвержения не должны отпевать его и хоронить вблизи церкви. Убитые на кулачном бое прокляты в сей и в будущей жизни».
Большая часть правил Владимирского Собора составляет только возобновление древних постановлений Церкви, и даже наказания, определенные Собором, суть те же самые, какие издревле назначались Церковью за нарушения тех же правил12. В историческом отношении определения Владимирского Собора очень важны потому, что раскрывают тогдашнее состояние христианского общества, показывают его недуги и меры, какие принимали для уврачевания этих недугов попечительные святители.
На этом Соборе посвящен в сан епископа Владимирского и Нижегородского архимандрит Печерского монастыря Серапион, которого митрополит Кирилл привез с собою из Киева, – престарелый подвижник, пастырь, по выражению современников, «учительный и сильный в Божественном писании». Он недолго управлял паствой, скончался 12 июля 1275 года в глубокой старости13 и погребен во Владимирском Успенском соборе.
После блаженного Серапиона сохранилось несколько «Слов», из них особенно четвертое может служить указанием на образованность пастыря Русской Церкви XIII века. В этом «Слове» проповедник обличает слепых суеверов, убивавших волхвов и волшебниц по самым странным причинам. Обличение его исполнено ума и вполне согласно с духом Откровения; читая его, видишь и изумляешься, какое расстояние отделяло тогда Запад от светлого Востока. Что делалось на Западе в XIII веке? На кострах горели мнимые волхвы по распоряжениям епископов! Благословен Господь Бог, благоволивший хранить свет Свой в Церкви Российской при посредстве светильников Своих!14
Приведем несколько отрывков из поучений блаженного Серапиона. Одно из «Слов» своих он начинает так:
«Дети! Я чувствую в сердце своем великую скорбь о вас: ибо вовсе не вижу вашего обращения от дел беззаконных. Не так скорбит мать, видя детей своих больными, как скорблю я, грешный отец ваш, видя вас, болящих делами беззаконными. Многократно беседовал я с вами, желая отвратить вас от худых навыков, но не вижу в вас перемены. Разбойник ли кто из вас – не отстает от разбоя; вор ли кто – не пропустит случая украсть; имеет ли кто ненависть к ближнему – не имеет покоя от вражды; обижает ли кто другого и захватывает чужое – не насыщается грабительством; лихоимец ли кто – не перестает брать лихву; бедный, он не подумает о том, что, как родился нагим, так и умрет, не
