Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Этот человек, Ивейн, вызывал в нем двоякие чувства.

С одной стороны, Медведь его понимал и уважал за стойкость и смелость.

С другой стороны, Медведю не нравилось, что пришелец с другой планеты, возможно, навлек на их мир опасность.

К тому же нельзя забывать, что падение большого количества застывшей, словно лед, магии погубило множество людей и животных в то время.

Так и не решив до конца, как относиться ко всему, что узнал, Медведь отвернулся и двинулся дальше.

Он не стал отвлекаться на воспоминания, опасаясь не заметить опасности.

Да, он был силен, но внезапность могла погубить даже сильного человека. С ними можно будет продолжить разбираться вечером, перед сном.

Упорно шагая вперед, Медведь постепенно стал понимать, что его мышление изменилось. Он не мог понять, что именно не так, но точно знал, что его сегодняшние мысли отличаются от вчерашних.

Ясно, что виной были чужие воспоминания. Они не слились с его собственными, остались чем-то отдельным, но, судя по всему, все равно повлияли на него.

Медведь не видел в этом проблемы. Он был тем, кем был. Просто мир вокруг стал объемнее и шире.

Покосившись на небо, Медведь еще раз поразился тому, что солнце было громадным огненным шаром, вокруг которого на большой скорости летала их планета.

Он даже остановился на миг, пытаясь уловить движение, но ничего не ощутил.

Еще невероятнее были мысли, что в черноте вокруг планеты не имелось ни верха, ни низа, поэтому люди всего мира могли спокойно ходить, не опасаясь упасть в бездну.

Покачав головой, он отбросил эти размышления в сторону.

Возможно, кому-то подобные знания могли быть полезны, но лично для него они были просто знаниями, которые вряд ли когда-нибудь повлияют на его жизнь.

Вечером, отыскав место для ночлега, Медведь разжег костер, поджарил несколько кусков мяса, поел, а потом принялся разбирать воспоминания дальше.

Очень быстро он понял, что большая их часть за день потускнела, а что-то и вовсе истаяло. Какие-то вещи перестали быть понятными.

Некоторое время Медведь пытался сообразить, что такое канализация, но, к его сожалению, в памяти осталось только само слово без значения. И так было со многими понятиями.

Наверное, следовало сожалеть, но на самом деле он не испытывал ничего подобного.

Конечно, он понимал, что некоторые вещи можно было воплотить в жизнь, улучшив качество собственного существования, но Медведь не ощущал, что живет плохо.

Он с детства носил шкуры, ел мясо и спал практически на земле. Ему было неведомо ощущение мягкой кровати или комфорта от тканевой одежды.

Даже воспоминания не могли в полной мере передать привязанность к подобным вещам.

Теряя знания, Медведь не чувствовал потери.

Да, он не сможет сделать неведомую ему теперь канализацию, ну и что? Ее у него никогда не было, и он прекрасно жил. Раз так, то к чему расстраиваться?

Но даже если Медведь не горевал о потерянных знаниях, он все равно понимал полезность того, что ему неожиданно досталось.

Именно поэтому он несколько часов подряд вспоминал все непонятные слова и прокручивал в голове их значение. Возможно, в будущем что-то из этого пригодится.

Как он и думал, стоило коснуться чужих воспоминаний, как голова снова начала болеть.

Медведя это не остановило.

Когда на небе засияли холодные звезды (надо же, а ведь солнце тоже звезда, только, в отличие от других, находящаяся очень близко!), Медведь рухнул на подготовленную лежанку и обхватил голову руками.

Болело так, что дышать получалось с трудом.

Здравый смысл подсказывал, что следует остановиться, иначе станет еще хуже, но кроме этого Медведь понимал – вскоре чужие воспоминания испарятся полностью.

В любом случае, решил он, продолжать сегодня нет возможности.

Как только эта мысль пришла в голову, Медведь расслабился и начал устраиваться на ночь.

В этот раз он нашел отличное укрытие, вход в которое легко можно было перекрыть. Так он и сделал. Притащил упавшее дерево и закрыл им дыру. Это должно было задержать любого хищника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Укутавшись в шкуру, Медведь закрыл глаза и провалился в сон.

Ему снилось, что он стоял посреди снежной поляны в центре сильнейшей бури, которая сносила все со своего пути. Мир вокруг был абсолютно белым.

Медведь стоял в центре, и ни единый волосок на его теле не шевелился. Ему не было холодно. Он не был встревожен или обеспокоен.

Он просто смотрел, как снежный ураган ломает все вокруг, ворочая камни и выдергивая деревья с корнями. Зрелище было поистине устрашающим.

Проснулся Медведь рано утром. Открыв глаза, вздохнул, чувствуя, что в этот раз удалось отлично отдохнуть. Голова больше не болела.

Нахмурившись, он ринулся проверять воспоминания. Быстро стало понятно – их практически не осталось. Не растаяли только те знания, которые он прокрутил в голове осознанно.

Например, он все еще помнил, что есть такое слово «канализация», но по-прежнему не знал, что это значит. Значение этого слова ускользнуло от него еще вчера.

Глава 18

– Кыш! Кыш! – Елена Николаевна угрожала оленям палкой, надеясь, что это заставит их хоть немного отойти от входа.

Все стадо по какой-то причине решило, что никуда им больше не нужно, днем и ночью находясь около пещеры. Елена Николаевна подозревала, что дело не только в траве, но и в тепле, которое она неосознанно выпускает наружу.

Сама Елена Николаевна не чувствовала никаких аномалий, но могла предположить, что подобное вполне возможно.

Вожак наклонил голову, угрожая рогами, но кидаться не торопился. Войс, без которого не могло обойтись нечто столь увлекательное, немедленно зарычал, вздыбив загривок.

Увидев это, Елена Николаевна невольно улыбнулась. Кого мог напугать такой небольшой комок сердитого меха?

Сам Войс не видел проблем со своими размерами, «грозно» скалясь на вожака. Олень слегка мотнул головой, а потом неожиданно отступил. Это воодушевило.

Елена Николаевна взбодрилась и еще раз махнула палкой.

– Вот и правильно, – довольно выдала она. – Идите отсюда, пока я не зажарила вас всех разом.

При этих словах палка в ее руке вспыхнула. Елена Николаевна, все еще не привыкшая к собственной магии, вскрикнула и отбросила ее. Так получилось, что палка полетела в сторону вожака.

Тот, заметив нечто подозрительное, летящее в него, отшатнулся, зацепив рогами стоящую неподалеку самку. Та испуганно вздрогнула и кинулась к лесу.

Следом за ней потянулись и остальные. Они явно привыкли – если бежит кто-то один из стада, значит, пора бежать всем.

Последним удалился вожак. Он некоторое время смотрел на горящую палку, упавшую в десятке метров от него, потом развернулся и гордо последовал за своими оленями.

– Смотри, какой важный, – фыркнула Елена Николаевна.

Она не сомневалась, что стадо вернется при первой же возможности.

И это даже хорошо, не придется в будущем далеко ходить за добычей. Правда, она немного беспокоилась о хищниках, ведь те всегда следуют за травоядными животными.

На повестке дня стоял поиск материала для изготовления стула. Не хотелось сидеть на земле или на камне, учитывая, что форма последних вечно была слишком неудобной.

Нужно было найти какой-нибудь пень.

Елена Николаевна понимала, что все пни сейчас с большой долей вероятности погребены под глубоким слоем снега, но мало ли, вдруг поблизости есть незасыпанная полянка. В любом случае у нее имелись еще кое-какие мысли.

Войса решено было оставить дома. Волчонок был слишком мал, чтобы продвигаться по снегу без проблем. А на руках он отказывался сидеть. Да и не хотелось занимать руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Щенок, естественно, не воспринял эту мысль хорошо, но унижать себя скулением не стал, обиженно затих за хворостом.

Не успела Елена Николаевна отойти от входа слишком далеко, как внимание привлек застывший во льду нож.