Колдунья - Александр Бушков

— Да? — подняла бровь Ольга. — По-моему, добро есть добро, а зло есть зло…

Джафар в наигранном восторге поднял глаза к небу:

— Клянусь семью мудрецами, я восхищен кристальной ясностью, с какой вы излагаете сложные истины. Так и представляется, что слышу высокомудрого книжника Аль-Хаукаля Аль-Мавераннахри… Мудрейший был человек, и слава о его учености простиралась от Кордобы до Багдада… да вот однажды ввязался он в дворцовые интриги, за что и был сожжен на костре из собственных ученых трудов, отчего и остался потомству неизвестен… Очень четко вы все изложили, возражать глупо. Зло есть зло, а добро есть добро… вот только понять бы нам всем, ничтожным, что есть добро, а что есть зло…

— Но это же ясно!

— Вы полагаете, прелестная госпожа моя? — притворно изумился Джафар. — Позвольте тогда один многозначительный пример… Вы, как я понимаю, намерены всеми силами противиться тому, чтобы наши… гости добрались до вашей названой сестрички? Похвальное намерение. Вот только вас отчего-то совершенно не трогает участь девицы по имени Дуняша, до которой уже добрались и намерены продолжать…

Ольга уставилась на него с нешуточным изумлением, опустила глаза, смущенно пожала плечами:

— Я и в самом деле как-то не подумала об этой стороне дела…

— А почему? — вкрадчиво спросил Джафар.

— Ну… — Ольга добросовестно попыталась разораться в собственных мыслях и побуждениях. — В конце концов, Дуняшка — крепостная девка, и как-то так испокон веков принято, что порой благородные господа…

— Вот именно, госпожа моя, вот именно! Великолепный пример того, как трудно порою отделить зло от добра. Когда Ночные охальничают с вашей названой сестричкой — это одно, а когда они прижали крепостную девку — это совсем другое… Не огорчайтесь, вы просто-напросто лишний раз продемонстрировали, как трудно сформулировать истины и добраться до сути. Как выражался мой ученый хозяин, мессер Галилео…

— Меня совершенно не интересует, как он выражался, — оборвала Джафара Ольга. — Оставим высокие материи. У меня есть насущные, простые, житейские задачи… Что они вообще могут, эти твои Ночные? В чем их опасность?

— Могут они очень многое, — признался Джафар. — Но, как явствует из названия их племени, сильны они исключительно ночью, а с рассвета и до заката могущество свое утрачивают полностью. В отличие, скажем, от колдуна или колдуньи, которые такими ограничениями не обременены большей частью…

— Есть какое-нибудь средство, чтобы им помешать? — напрямик спросила Ольга.

— Чрезвычайно трудно будет таковое найти… пожалуй что, даже и невозможно…

Нотки неуверенности в его голосе, весь его вид Ольге многое сказали, и она нехорошо прищурилась:

— Боишься связываться, а?

— Боюсь, — печально согласился Джафар. — Слишком много риска и слишком мало надежды. Джинны, да будет вам известно, тоже смертны…

— А что ты вообще можешь?

— Для вас — что угодно… или почти все, — оживился Джафар. — Могу отыскать множество кладов, в том числе и спрятанных в незапамятные времена, могу раздобыть с другого конца света чуть ли не любой предмет, от алмаза из царской сокровищницы до слона… вот с башней или замком, честно предупреждаю, не справлюсь, сил не хватит. Могу устроить бурю или самум в пустыне, могу привести в замешательство приличную толпу людей, снабжать вас любыми яствами и питиями…

— Интересно, — сказала Ольга без особого интереса. — Вот только решительно не представляю, чем мне в нынешнем положении поможет песчаная буря, слон или яства… даже слон как-то без надобности. Скажи лучше, что мы можем предпринять, чтобы они от Татьяны отвязались раз и навсегда?

— Положительно, в голову ничего не приходит…

Он выглядел, как самый честный и правдивый джинн на свете, но у Ольги возникли стойкие подозрения, что этот волшебный красавчик попросту не хочет связываться с теми, кто сильнее его. Что ж, она правильно сделала, что собралась на поиски той вещицы…

Не прошло и получаса, как она подъехала к мельнице — уже совершенно безбоязненно, потому что теперь это были ее собственные владения. Мельница, вот чудо, исправно работала — размеренно шумело колесо, погромыхивали жернова, а у ворот как ни в чем не бывало дожидались помола два мужика с пустыми телегами, при ее появлении проворно вскочившие с земли и сдернувшие высокие шапки, похожие на гречневики. Правда, когда Ольга, закинув повод Абрека на брус коновязи, хотела войти в калитку, один из мужиков, посмелее, почти загородил ей дорогу и сказал, не глядя в глаза:

— Вам, барышня, нешто есть дело до такого места?

Вид у него был глуповатый, но решительный. Ольга глянула на него свысока и ответила с расстановочкой:

— Есть дело, любезнейший. Поскольку теперь я тут хозяйка. Наследница, можно сказать…

Мужицкую физиономию прямо-таки перекосило, и «добрый поселянин» шарахнулся в сторону, отошел ко второму, и оба о чем-то зашептались, бросая на Ольгу настороженно-пугливые взгляды, в которых она, однако же, увидела явное почтение. Удовлетворенно улыбнулась и прямиком направилась на мельницу.

Там было шумно, от стука жерновов ломило в ушах, в воздухе висела мучная пыль, совсем как туман, в котором смутно угадывались массивные жернова, еще какие-то громоздкие устройства. Ольга растерянно озиралась. Из тумана навстречу ей двинулась темная фигура и, подойдя поближе, неуклюже склонилась в почтительном поклоне. Фигура имела мало общего с человеком — она вся, от пяток до ушей, была покрыта кучерявым темным мехом, сквозь который светили красным два глаза-плошки. Да и сложением от человека чем-то неуловимо отличалась. Ольга, не испытав ни малейшего страха — с чего бы вдруг? — осведомилась:

— Как дела?

Существо просипело:

— Не извольте беспокоиться, хозяйка: мелем справно, деньги ссыпаем в чугунок, вот, извольте посмотреть…

Как-то сразу чувствовалось, что это создание сродни скорее темному и прилежному деревенскому мужику, чем развязному и велеречивому Джафару. В его приниженной позе, в голосе было нечто от исправного лакея.

Ольга с любопытством спросила:

— А как же вы с мужиками обходитесь? Не пугаются?

Существо издало звук, отдаленно напоминающий смешливое фырканье.

— Не извольте беспокоиться, мы, к ним выходя, натуральным мужичком скидываемся, так что никакого перепугу, как же иначе, давно трудимся, дело знаем…

Ольга вспомнила, что, проезжая мимо, пару раз видела во дворе беседовавшего с мужичками плюгавенького человечка, вывалянного в мучной пыли с головы до ног, совершенно обычного на вид. Надо полагать, оно самое и было…