Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так-так… Ту-ту… Туннельчики… Переадресация! Смотри! Церковные ясли, ха! Опа! Вирус! Ну молодец! Ну порадовал! Просто от души! Божечки, где же ты, охламон, учился так следы заметать?! Мальта, Кипр, Люксембург, Париж, Милан. Милан! И все? Я не верю! Всего в шесть колен? Стыдно, коллега, стыдно! Ну вот, господин обер-секретарь, ваш искатель. Герцогство Миланское. Филиал европейской инквизиции. Отдел дознания. Господи, совсем страх потеряли! С рабочей машины? Серьезно? Основы, коллега! Основы! Старший инквизитор Марио Беллони. Получите и распишитесь!
Глава 13. Инквизитор
Хакер с победным видом повернулся ко мне. Смотри, мол, какой я молодец!
– Великолепно! – искренне похвалил я его.
Никогда не видел хакеров за работой. Но… Инквизитор из Милана? Это вообще кто? И чего ему надо? Почему он искал информацию по Арцебашеву?
– А давай спросим? – Самойлов уже отвлекся от своих таблиц. А так как последнюю фразу я четко произнес мысленно, он ее услышал. – Алмаз, который сейчас час в Милане?
– Э-э… – Татарин тут же отбарабанил поисковый запрос и сообщил: – Без десяти восемь утра.
– Католики уже на службе, – уверенно заключил следователь.
Мне же он безмолвно сказал: «Инквизиция в Западной Европе – это примерно как у нас жандармерия. Следствие, дознание, силовые операции. В каждой католической стране есть, еще после папской диктатуры осталась. Потому и зовутся филиалами, хотя подчиняются уже светской власти, а не церковной».
Мне сразу же захотелось спросить, что это за папская диктатура, но я наступил на горло любопытству. Потом в Сети поищу. Если будет время. Не самая приоритетная информация.
– Ну что, звоним синьору дознавателю? – Самойлов.
– А стоит? – я.
– Звонок шифровать? – Алмаз.
Глеб с Алмазом общались так, будто пользовались датскими каплями. Просто с полуслова друг друга понимали! И изумительным образом меня игнорировали.
– От прослушивания только.
– Ну, это само собой. Тогда еще местоположение поменяю.
Я открыл было рот, чтобы высказать свои возражения, но секундой позже решил, что пусть все идет как идет. Самойлов вряд ли будет совершать откровенную глупость. Кто его знает, как у них работает международное сотрудничество? И так ли тут Европа боится русских, как у нас?
Хакер тем временем воткнул в гнездо телефона Самойлова какой-то чип. К нему подцепил шлейф, идущий из компьютера. Тут же пошел набор номера. Заиграла музыка, что-то струнное из классики, одновременно знакомое и неузнаваемое.
Затем молодой мужской голос произнес:
– Dipartimento di inchiesta. Per favore, parla[2].
– А кто-нибудь итальянский знает? – тихонько спросил я.
– Ща-ща-ща! – засуетился тут же Алмаз, хлопнув себя по лбу. Что-то нажал, выматерился, еще раз набрал команду на клавиатуре, и из динамика компьютера донеслась вполне русская речь.
– Не молчите! Кто это?
Голос принадлежал уже другому мужчине. Постарше оригинала, с бархатистыми интонациями профессионального диктора.
Глеб тут же пояснил мне мысленно: «Переводчик». Я с пониманием покивал этому очевидному факту и откликнулся непонятной ему фразой: «А далеко у вас Google шагнул!»
Следователь спросил:
– Дознаватель Беллони?
– Да. А вы не представитесь?
Если прислушаться, то ниже и глуше звучал его настоящий голос, произнесший сейчас «si» и еще несколько слов на итальянском. Мне представился молодой смуглый мужчина с пронзительными черными глазами, в серой рясе, подпоясанной простой веревкой. Никакой магии – безудержное воображение.
– Следователь Самойлов, Благовещенское княжество, Конфедерация.
Ну, вообще-то бывший следователь: никто тебя, красавчика, в должности не восстанавливал… О чем итальянцу, конечно, вовсе не обязательно знать.
Довольно долго трубка молчала, затем выдала:
– Русский? Вы русский?
«Капитан Очевидность слушает!» – «Игорь, не лезь!»
– Да, я русский. Синьор Беллони, давайте не будем играть в удивление. Вы около недели назад искали информацию в Сети по денежным переводам в пользу трех высокопоставленных бояр дальневосточных княжеств. По Благовещенскому княжеству вас интересовала фигура Михайлы Арцебашева. Как и меня.
Снова пауза. Затем осторожное:
– Синьор Самойлов. Вы можете говорить медленнее? Вы пользуетесь переводчиком, но он не все слова понимает… успевает.
Глеб закатил глаза, но еще раз проговорил сказанное минутой раньше.
– Линия защищена?
– Полностью. Говорите свободно, синьор Беллони.
– Правильно ли я понял, что вы тоже занимаетесь извлекателями? В своем княжестве?
«Извлекатели?» – «Ошибки перевода», – отозвался Глеб.
Вслух же он подтвердил:
– Да.
– И вы нашли мои поисковые запросы?
– Вы были очень небрежны.
Самойлов произнес это с нескрываемым высокомерием. Будто сам все следы нашел и теперь тыкал в них носом неудачливого коллегу из другой точки мира.
– У меня не слишком большой опыт в этих делах. А привлекать сторонних специалистов не хотелось. У нас не любят проявляемой следователями инициативы. Зачем вы звоните?
– Просто заинтересовался вашим интересом, синьор Беллони. Удалось что-то найти?
– А откуда я знаю, что вы – это вы?
Если честно, позвони мне вот так кто-то из другой части света и начни задавать подобные вопросы, это я спросил бы в первую очередь.
– Стал бы я вам звонить? – Самойлов добавил в голос сарказма. – Если бы ваш интерес обнаружили потрошители, они не стали бы звонить перед личным визитом.
– Пожалуй… Но все же. Это странно… Звонок… Русское княжество… Да и плевать! – Голос переводчика выдал целую гамму интонаций: гнев, безысходность, усталость. – Кому хуже будет? Я четыре года занимаюсь извлекателями и за это время сумел отправить на виселицу только с десяток инфремьера… исполнителей.
А вот тут стал сбоить переводчик на нашей стороне. Видимо, речь итальянца стала слишком быстрой и эмоциональной и программа обработки не успевала справляться.
– Мамок? – уточнил Глеб.
– Вы их так называете, да? – В голосе Беллони появилось оживление. И приязнь. Будто он услышал отзыв на пароль. – Мы их зовем сиделками! А вы что-то нашли, синьор Самойлов? – И такая надежда в голосе, будто он спрашивал про лекарство от рака, нужное его больной матери.
Мы переглянулись. Все трое. И безо всяких датских капель синхронно кивнули. Итальянский дознаватель искренне любил свою работу и болел за дело. Так что говори, мол, уже.
– Кое-что, – осторожно произнес Глеб.
– Уровень? – тут же уточнил инквизитор. – Сиделки или мерчантэ?
– Еще раз?
– Купец, – медленно повторил Беллони. – Человек, возглавляющий ячейку. Ведущий все финансовые дела.
– Скорее, прикрытие…
– Да! – возликовала трубка. – Да, три миллиона дьяволов, чтобы вы все сдохли! Avvocato, слава Пресвятой Деве! Так высоко я никогда не забирался! – И чуть спокойнее: – Это ваш voevoda?
– Скорее всего. Но вам-то что с этого?
В голосе переводчика проскользнули нотки снисходительного превосходства.
– О! Вы не понимаете, синьор Самойлов! У извлекателей очень разветвленная сеть по всему миру. Но выходы на центральную организацию имеются только у купцов и адвокатов. Именно поэтому они так… их так сложно прижать. Если вы вышли на адвоката, то через него можно выйти и на купца. А купец – это все ниточки к голове! Потянув за которые…
– Я понял. Вы хотите выйти на центр?
– Для начала на европейских купцов. Но – да!
«Амбициозный следак!» – оценил коллегу Самойлов.
Я, ничего не говоря, кивнул. Амбициозный. Только нам с того что?
– Я хотел бы присоединиться к вашему расследованию, синьор Самойлов! Это очень важно для меня! Я мог бы вылететь к
