Чародей - Сара Дуглас

Шаман чуть помедлил возле Азур, потом огорченно покачал головой.

— Ты еще не принята нами, Азур. Боюсь, что не смогу предложить тебе…

И остановился в удивлении, потому что Аксис встал и взял из его рук чашу.

— Ответственность я беру на себя. Вино почти закончилось, и тебе надо вновь наполнить чашу. Я отвечу за эти остатки.

После некоторого колебания шаман нехотя поклонился.

— И чаша, и ее содержимое — это твоя ответственность, Аксис Парящее Солнце, — сказал он и пошел прочь. Вся его фигура выражала неодобрение.

Аксис повернулся к Азур.

— Встань, Азур, — сказал он, и Азур медленно поднялась, не сводя с него глаз.

— Сделай большой глоток, — тихо сказал Аксис, — и пусть священное вино Белтейна напомнит тебе о радости Звездного Танца, ведь сегодня — ночь обновления жизни. С праздником тебя, Азур.

Азур колебалась. Все взоры были направлены в ее сторону.

— Выпей, — настойчиво повторил Аксис.

Азур протянула руки за чашей, но Аксис, не отпуская чаши, накрыл своими ладонями ее руки.

— Пей, — прошептал он.

В рот полилась теплая вязкая жидкость, и Азур тотчас поняла, почему все, кто пил из чаши, так неохотно с ней расставались.

Вино показалось ей живым, оно словно разговаривало с ней и даже пело. Азур чувствовала запах земли и соли, рождения и смерти, мудрости и печали. Теплая жидкость скользнула в горло и согрела девушку. Азур послышалась музыка. Дикая музыка — казалось, обнаженные звезды, изнывая от похоти, пустились в пляс по ночному небу. Азур сделала еще один большой глоток. На дне оставалось немного вина.

— Спасибо, Аксис, — сказала Азур. Она и в самом деле испытывала глубокую благодарность. — Спасибо, ты сделал меня частью сегодняшней ночи. Выпей же все, что осталось.

Чашу они по-прежнему держали вместе. Аксис поднес сосуд к губам и осушил. Капли вина, снова упавшие ему на бороду, казались еще более похожими на кровь, и Азур невольно вспомнила о великолепном олене, принесенном в жертву на празднике Йула.

— Свою жизнь и кровь он отдал за сегодняшний праздник, — сказал Аксис и бережно прислонил чашу к большому камню.

«Откуда ему известны мои мысли?» — удивилась Азур. Повернувшись, она увидела, что все семейство Парящего Солнца не спускает с нее любопытных глаз. Пусть думают что хотят, сказала она себе и со свойственной ей природной грацией уселась на землю. Выпитое вино начало давать о себе знать, кровь горячо побежала по жилам.

За каменными арками засветился огонь, и взгляды присутствующих обратились к Древу Жизни.

Азур заморгала, но зрение ее постепенно прояснилось, и она уставилась на каменную ограду.

За арками двигались неясные тени, и вдруг дикая музыка огласила ночную тишину. Во время Йула такой музыки Азур не слышала, да и на горе Великого Когтя — тоже. Икарийцы пели а капелла, либо аккомпанировали себе на арфе. Сейчас звучали дудки. Музыку аваров Азур слышала впервые.

Музыка прокатилась сквозь ночь, зажигая толпу. Люди вскочили с травы и, дико извиваясь, пустились танцевать. Азур страшно захотелось к ним присоединиться, и она уже готова была это сделать, как вдруг музыка внезапно оборвалась.

Кровь стучала в ее ушах, бешено колотилось сердце. Что это? Музыка или сброженная кровь оленя?

Кто-то подтолкнул ее под локоть: лукаво улыбаясь, Ривка протягивала ей бутыль с вином.

— Оно не такое хорошее, как то, что ты недавно пила, Азур, но все же неплохое. Выпей и передай дальше.

Азур сделала большой глоток и передала бутыль Аксису. Лицо его было напряжено. «Наверное, ждет музыки», — подумала Азур. Передавая вино, она дотронулась до крови, которая до сих пор виднелась на бороде и у уголка его рта.

Периферическим зрением Азур заметила движение и оглянулась на каменную ограду.

Из-под арки вышла какая-то фигура, и по толпе прокатился сдержанный говор. Это была Барсарб, маленькая, стройная и абсолютно нагая. Она нанесла на свое тело спиральные узоры, выделив грудь и живот. Что за краску она при этом использовала, Азур не разглядела.

— Это то, что осталось от крови оленя, — спокойно сказал Аксис. — Разве не видишь, какая она красная? И этот теплый запах?

— Я же не чародей, у меня не так развиты органы чувств, — пробормотала Азур, не в силах оторвать взгляд от Барсарб.

Из-под арки вышла еще одна женщина. Утренняя Звезда, и тоже обнаженная, тоже раскрашенная, хотя краска, нанесенная на ее тело, была золотистой, в тон ее коже.

Аксис смущенно поежился.

Обе женщины начали танцевать. И вновь зазвучала музыка. В этот раз она была не такой громкой, хотя к ней подключились барабаны. Бой их совпадал со стуком сердца Азур.

Невольно пришли на память набегающие на морской берег волны и ныряющая в тучах луна.

Медленный танец говорил о многом: о постепенном пробуждении земли под мягким чувственным прикосновением солнца. О семенах, долгие месяцы лежавших под темным саваном и просыпающихся ныне от спячки. О пробившихся сквозь землю зеленых побегах, выросших в полную силу, дабы накормить человека и зверя. Танец рассказывал о постепенном обновлении жизни, как в земле, так и в утробе — либо женщины, либо звериной самки; о невинной радости младенца, сделавшего первый вдох; о восторгах любви и непреложном значении ее в круговороте жизни.

Барсарб танцевала со страстью, но Утренняя Звезда взволновала Азур сильнее. В танце участвовали не только длинные ее ноги и гибкое тело, но и крылья: она то прикрывалась ими, мучая и поддразнивая, то обнажалась, призывая в свои объятия.

Танец женщин близился к апогею, движения замедлялись, делаясь при этом все соблазнительнее. К Утренней Звезде присоединился мужчина, и Азур с удивлением увидела, что это Гриндл, вождь клана Тенистого Древа. Утренняя Звезда танцевала теперь только для него. Поднялся еще один мужчина и пошел танцевать с Барсарб. Движения становились все более страстными. Теперь и остальные люди начали танцевать друг с другом. В каменной аркаде сплелись на земле едва различимые фигуры. Азур не требовалось зрение чародея, чтобы узнать, чем они в эту минуту занимаются.

В крови ее пело вино.

Азур поднялась с земли и вошла в лес.

Азур шла, пока звуки музыки и бой барабана не затихли вдали. Ноги ощущали мягкость и прохладу травы, Древо Жизни пело тихо и вкрадчиво. Вокруг нее сгустился ночной туман, казалось, она идет по серебряному морю.

Песне в ее крови кто-то тихо вторил. Она замедлила шаг. Взялась за шнуровку, распустила ее, и алое платье плавно опустилось на мягкую землю Аваринхейма.

Древо Жизни пело нежно и сладко. Азур прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Теплый влажный воздух Аваринхейма принял ее в объятия, а песня Древа вошла в ее кровь.