Взгляд Горгоны - Джулия Голдинг

Она прислушивалась к звукам вокруг себя. Внизу спала Кассандра, Конни различила ее ровное дыхание. Снаружи долетал отдаленный шум проезжающих машин, чувствовалось, что дорога находится в стороне. Она догадалась, что фургон стоял в лесу, потому что сквозь тишину ночи до ее ушей также доносился шелест листьев и уханье совы. Но там были не только деревья; она знала, что поблизости, кроме Каллерво, находится множество других существ. Она ощущала их дикую энергию, лихорадочно пульсирующую в воздухе. Они были возбуждены и что-то праздновали: праздновали ее поимку. Это было хуже всего: она никогда еще не чувствовала себя настолько отверженной и одинокой.

— Ты ведь чувствуешь это, Универсал? — Голос вкрался в ее мысли, подобно личинке, проедающей себе путь в сердцевину яблока. Каллерво начал внедряться в ее сознание.

— Что чувствую? — устало спросила она.

— Чувствуешь, как твое упрямство сбивает тебя с истинного пути? Послушай их.

— Я не хочу их слушать, — сказала Конни. Но это было бесполезно: щит был слишком тяжел для ее измученного сознания, и она выронила его. Ей ничего не оставалось, кроме как слушать. Существа окружили ее.

— Они разрушили мой дом и раздавили моих детенышей! — ревел огромный медведь, ломая последние куски щита.

— Я задыхаюсь. Воздух переполнен их испражнениями, — кричал погодный великан, обжигая ее разум молнией своего гнева.

— Помоги нам! — выла банши, рвавшая на себе волосы в отчаянии. — Нас преследуют, вытесняют.

Конни почувствовала такую боль, будто банши выдернула клок ее собственных волос.

Конни дрогнула. Она пробовала использовать свой защитный арсенал — меч, щит и шлем, — но все они рассыпались. Она стояла в темноте безоружная, окруженная несчастьем этих созданий; она больше не могла закрыться от него. Голоса снова и снова обрушивались на нее, как удары и пинки. Но Конни все еще не желала сдаваться оборотню.

— Ты должна помочь им, — напирал Каллерво. — Это единственный способ. Только тогда ты освободишься от их страданий.

— Я не буду помогать тебе. Я не стану тем чудовищем, в которое ты хочешь меня превратить, — сказала Конни сквозь стиснутые зубы.

— Вот так поначалу думал и Колин, но ты будешь, будешь!

Голоса стихли, и Конни долгое время больше ничего не слышала.

Во временном штабе Общества, на ферме Мастерсонов, Кол дежурил у телефона в импровизированном офисе, устроенном в гостиной. Компанию ему составляла Арганда, которая спала, свернувшись клубочком, в центре полированного стола; на его блестящей поверхности отражалась ее мерцающая золотом чешуя; при каждом выдохе из ее ноздрей вылетали маленькие колечки дыма. Кол только что отшвырнул от себя газету: он не смог дочитать до конца мольбы родителей Конни, прилетевших с Филиппин, они умоляли дочь связаться с ними. Это выглядело так, будто она, бесчувственная, не звонит нарочно — только для того, чтобы всех их наказать.

У Общества не было никакой информации о Каллерво: никто ничего не слышал и не видел. Где бы ни было это существо, скрывалось оно хорошо, выигрывая время. Поисковые отряды и разведка прочесали все возможные укрытия, но не нашли и следа оборотня и его союзников.

Атмосфера в Обществе накалялась, все были огорчены собственным бессилием. У них не было ни малейшего понятия о том, куда он забрал Универсала и когда он нанесет следующий удар. Кол старался не думать о том, что могло случиться с Конни: эти мысли были невыносимы.

Ширли Мастерсон, дочь хозяина дома и посредник погодного великана, вошла в комнату и швырнула свой школьный ранец в угол, всполошив спящую Арганду.

— Ты все еще здесь, Кол? — резко сказала она, отбросив назад длинные светлые волосы. — Снова прогуливаешь школу?

Кол пожал плечами, не желая вступать с ней в спор. Бабушка разрешила ему остаться в штабе, зная, что он не сможет сосредоточиться на школьных занятиях, в то время как ничего не известно о судьбе Конни.

— Полагаю, никаких новостей? — продолжала она.

Он покачал головой.

— Ну, может, мой наставник сможет узнать больше. Он приезжает сегодня вечером, чтобы помочь. У него свои источники информации.

Кол был заинтригован, сам того не желая:

— Это какие же?

Ширли загадочно улыбнулась, довольная, что может продемонстрировать свое превосходство.

— Думаю, у него есть ряд постоянных осведомителей — существ, которых он привлекает, чтобы следить за всеми нами.

Смысл сказанного Колу не понравился, но он подумал, что в сложившихся обстоятельствах это может оказаться полезным.

— Я знаю, что он велел им следить за фургоном твоей матери, — сказала она, безжалостно нажимая на слова «твоей матери», чтобы подчеркнуть, что предателем оказалась именно его родительница. Хотя Кола и разозлила привычная жестокость Ширли, ему все же стало стыдно.

Из коридора послышался гул голосов, и в гостиную вошли другие члены Общества. Их вел доктор Брок, осунувшийся от усталости. Он упал на стул и стал протирать запотевшие очки грязным носовым платком. Кол с воскресенья не видел, чтобы доктор менял свою летную одежду, и подумал, что он, наверно, и не спал. За доктором Броком он увидел коренастую фигуру Гарда, горного гнома, одного из Советников, облаченного, как обычно, в угольно-черное одеяние. Гард откинул капюшон и открыл лицо, которое казалось выдолбленным из антрацита. Когда он поворачивал голову, черты его лица отливали серебром. Его темные глаза окружало множество маленьких трещин и бороздок. Последняя неделя прочертила на его челе новые морщины.

— Ее держат в помещении, попомни мое слово, — хрипло сказал он. — Я не чувствую ее следов нигде на поверхности земли.

— Боюсь, он усвоил, что ей нельзя позволять касаться земли, — ответил доктор Брок, он вспомнил спасательную операцию, которую они организовали, когда Каллерво похитил Конни в первый раз. Благодаря Гарду они отыскали ее довольно скоро, Каллерво тогда смог спрятать ее всего на несколько часов, теперь же они потеряли Конни на несколько дней.

Мистер и миссис Мастерсон вошли с подносом сандвичей для своих гостей. Кол, оглядываясь на семейные портреты, глазевшие на него со стен, взял пару сандвичей с яйцом, больше по привычке, чем от голода, и через силу стал жевать хлеб, который по вкусу напоминал ему вату. Он не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни чувствовал себя так омерзительно.

Снаружи послышался шум от автомобиля, едущего по гравию, и через несколько минут в комнату вошел мистер Коддрингтон. Его энергичный настрой резко контрастировал с унылыми лицами приветствовавших его членов Общества. Казалось, кризис только оживил его: он выглядел необычайно самоуверенно.