Её шикарный босс (СИ) - Бузакина Юлия

Ярцев почувствовал себя предателем. Тут же бросился в ванную. Принял душ, побрился. Потом сделал завтрак из двух яиц – это было единственное, что осталось в холодильнике.

Сотовый завибрировал снова.

— Что еще?!

— Александр Дмитриевич, у меня есть для вас информация.

— Прекрати звонить, Альберт. Мне не нужны сейчас помощники.

— Вам нужно в больницу, Александр Дмитриевич.

— Что-то с Катей?

— Да. Она пришла в сознание, ее перевели в отделение интенсивной терапии, и она…Она пыталась покончить с собой.

— Как, покончить с собой?

— У нее настоящая истерика, Александр Дмитриевич. Она пыталась перерезать себе вены. Врачам не оставалось ничего другого, кроме как привязать ее к постели и накачать снотворным. Я не знаю, собираетесь ли вы продолжать с ней отношения после того, что случилось, но если она вам по-прежнему дорога, советую отправиться туда немедленно. Нет никакой гарантии, что очнувшись, она не попытается лишить себя жизни снова.

— Я понял.

Он выключил телефон.

Катя. Его Катя там одна, и она пыталась покончить с собой, потому что не желает продолжать жить с такими повреждениями.

Ярцев сжал кулаки. Ему снова хотелось выть. Хотелось разорвать в клочья того, кто это с ней сделал.

Решение пришло внезапно. Они с Катей будут бороться. Ему все равно, сколько шрамов останется на ее лице, но если есть возможность вернуть ей привлекательность, он сделает все, чтобы это произошло.

Он включил почти разряженный сотовый.

— Альберт. Пока я буду занят, пожалуйста, найди самую лучшую клинику пластической хирургии. Где угодно, хоть на краю света. Свяжись с врачами. Думаю, в больнице уже есть снимки повреждений. Нам нужна консультация.

— Хорошо, Александр Дмитриевич. Я позвоню, как только что-то станет известно.

Ярцев наскоро допил кофе, проглотил две таблетки от головной боли и быстро собрался. Он решил, что будет бороться. Он будет бороться за Катю. Это только его Катя, и в его жизни нет никого дороже. Он сделает все возможное, чтобы она поправилась и снова улыбалась.

Глава 31.

По дороге в больницу Ярцев остановился у цветочного павильона и купил самый красивый букет алых роз в круглой коробке. Он торопился. Сердце замирало от страха – ему придется научиться любить Катю заново. Другую Катю. Он сможет. Главное – она жива. А остальное – дело времени и поддержки специалистов.

Первым делом он направился к ее лечащему врачу. Прежде, чем они с Катей встретятся, ему надо знать все о ее состоянии.

— Александр Дмитриевич, проходите, — оживился хирург, когда Ярцев открыл двери ординаторской. — Очень хорошо, что вы приехали. Вашей невесте нужна поддержка. Она вбила себе в голову, что должна покончить с собой до того, как вы ее увидите.

Ярцев поставил коробку с цветами на край стола и угрюмо опустился на стул для посетителей.

— Я хочу знать, как обстоят дела с ее здоровьем, — внимательно посмотрел на доктора он. — Мой секретарь уже ищет подходящую клинику заграницей.

— Пока Катя не восстановится после нанесенных повреждений, ее организм не выдержит никаких новых операций. Раньше, чем в середине февраля, нет смысла куда-то ее везти. Ей нужен покой и уверенность в том, что ее любят. Иначе она снова и снова будет пытаться свести счеты с жизнью.

— Мы с ней справимся. Только скажите, есть ли шанс исправить недостатки на ее лице?

— Шанс есть всегда, Александр Дмитриевич. Особенно, если у вас имеются средства для качественного лечения. Видимо, ее брат, нанося увечья, не был осведомлен о возможностях современной пластической хирургии.

—Брат?! — вздрогнул Ярцев.

— Да, брат. Следователь был у нас вчера вечером, когда Катя начала приходить в себя. Она рассказала, что ее брат страдает очень серьезным отклонением, которое нигде не зафиксировано. Из-за травмы головы он имеет садистские наклонности. Ему нравится причинять боль другим. Катя скрывалась от него последние годы.

—Почему же она мне не сказала?! — горло внезапно пересохло, и стало нечем дышать. — Этого подонка допрашивали! Он сказал, что не видел ее очень давно!

— А сам в это время держал Катю в подвале. Он обиделся на нее за то, что она не позвала его на свадьбу. Вот и решил отомстить, испортив ей лицо.

— Боже.

Ярцев закрыл лицо руками.

— Я советую вам окружить девушку теплом и заботой. Она не заслужила того, что с ней сделали. Если вы готовы бороться с ее страшными повреждениями, вам придется набраться терпения. Это дело не одной недели, и даже не месяца. Сейчас мы наложили швы туда, где возможно. На некоторое время вам надо будет свыкнуться с ее шрамами. Потом, ближе к февралю, когда вы найдете клинику, её отправят туда на три или четыре месяца, может, даже на полгода. Но результаты превзойдут ваши ожидания, я уверен.

— Вы не могли бы отдать мне снимки ее повреждений? Мы начнем работать над этим уже сейчас. Как только появится хороший специалист, я отошлю ему рентген и фотографии.

— Конечно, Александр Дмитриевич. Старшая сестра подготовит пакет документов в течение часа.

— Спасибо. А сейчас я очень хочу увидеть Катю. Прошу меня извинить.

— Она в отдельной палате, так что вы можете находиться рядом с ней, сколько потребуется. Только наденьте халат и бахилы. Мы стараемся поддерживать стерильную чистоту в отделении. Я попрошу медсестру принести их вам… Надя! Принеси Александру Дмитриевичу халат и бахилы!

Ярцев дождался стерильного, пахнущего лекарствами халата и бахил, взял в руки коробку с цветами и последовал за пожилой медсестрой в самый конец коридора, где располагались платные палаты.

Он волновался. Ему предстояло увидеть другую Катю. Совсем не ту красавицу, которая уехала от него примерять свадебное платье несколько дней назад.

— Надо же, я думала, после такого к девушкам не возвращаются, — хмыкнула медсестра уже почти возле палаты. — А вы решились.

— Что значит, решился? — обиделся Ярцев. — Катя - самое дорогое, что у меня есть. Разве в библии нет фразы про горе и радость? Катя попала в страшную беду, и теперь я обязан быть рядом с ней.

— Смотрите только, она почти не может ничего есть. Из-за швов ей тяжело глотать и говорить. Мы пытались ее кормить, но пока ваша Катя только и думает о том, чтобы навредить себе.

— Она больше не будет так делать, — хмуро пообещал он.

— Уж надеюсь. Вот и пришли. Желаю удачи. Может, хоть вас она примет. С нами она разговаривать отказывается наотрез.

— Спасибо.

Он осторожно открыл дверь и тихо вошел.

Катя еще спала после успокоительного. Он заглянул ей в лицо, и сердце пронзила дикая боль. Ярцев зажмурился. Глаза жгли слезы.

Усилием воли он заставил себя открыть глаза снова. Он привыкнет. Через неделю раны начнут заживать. Главное, чтобы Катя захотела бороться вместе с ним.

Ярцев осторожно сел рядом с девушкой и сжал тонкую руку в своих теплых ладонях. На запястье остались ссадины от веревки, которыми её связал тот урод, который звался ее братом.

Он поднес ледяные пальцы к своим губам, и из глаз против воли покатились слезы.

Катя открыла глаза.

— Саша… — тихо прошептала она. — Уходи отсюда, Саша. Нечего тебе здесь делать.

— Катя…как же я рад, что ты жива, Катенька…

Он целовал ее руки и плакал.

— Ты даже не представляешь себе, как это страшно – думать, что тебя больше нет, Катя…

— Саша, уходи. Уходи, я не хочу, чтобы ты меня видел. Ни сегодня, ни завтра, никогда, Саша.

—Я люблю тебя, Катенька. Доктор сказал, что все поправимо. Конечно, это дело не одного месяца, нам придется набраться терпения. У нас есть деньги, и Альберт уже ищет подходящую клинику.

— Он сказал, что специально оставит меня в живых, чтобы я смотрела на себя в зеркало и мучилась…

Катя всхлипнула, и по изрезанному лицу покатились слезы.

— Он слишком глуп, он не догадался, что пластическая хирургия способна исправить недочеты. Ты выздоровеешь. А его мы найдем. Он за все ответит.