Кровь тайны - Марк Энтони

За ними пришел Льюит проводить к ужину.

Оказалось, что Бельтан и Фолкен уже в зале. Мужчины сменили туники, и бард тщательно перевязал правую руку: должно быть, сказал графу, что поранил ее во время кораблекрушения. Как только дамы вошли, Элвард встал и низко поклонился. Грейс заметила, что он оценил новый наряд Вани, но потом взгляд графа вернулся к ней. Она сделала вид, что осматривает зал.

Управляющий помог дамам разместиться за длинным столом, который поставили в зале за время их отсутствия. Элвард занял место во главе стола, Грейс усадили справа от него. Вани и управляющий сели справа от Грейс, а Фолкен и Бельтан сидели напротив. Однако одно место осталось свободным – слева от графа, напротив Грейс. Слуги поставили около него кубок, деревянный поднос и нож. Интересно, для кого?

Прежде чем Грейс успела придумать ответ, в зал вошли слуги с дымящимися блюдами и тарелками, и она сразу обо всем забыла. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой голодной. Сказывалось колоссальное напряжение последнего дня: отчаянные попытки выбраться из воды, долгий путь по песку и крутому склону утеса. Ей вдруг показалось ужасным, что она с удовольствием поглощает великолепные блюда в то время, как капитан Магард и его команда погибли. Однако она осталась в живых, и ее тело старалось восстановить растраченную энергию. И хотя Грейс не могла сказать, что средневековое кулинарное искусство приводит ее в восторг, она успела к нему привыкнуть, так что жареное мясо, пудинги и непонятные штуки, плавающие в креме, без проблем заканчивали свой путь в ее желудке.

В Кейлавере Грейс узнала, что обычай требует, чтобы лорд и леди пили из одного кубка. Когда граф показывал, что хочет выпить, Грейс должна была налить ему вина, вытереть салфеткой край кубка и протянуть его Элварду. Она старалась не обращать внимания на прикосновения его теплой руки. Когда граф вернул ей кубок, она сделала несколько быстрых глотков, с опозданием сообразив, что сначала следовало еще раз вытереть кубок салфеткой. Грейс показалось, что граф заметил ее ошибку, но никак не выказал своего неудовольствия.

Вани делила кубок с управляющим, а Фолкен и Бельтан получили по собственному кубку, поскольку для них не нашлось леди, которая могла бы за ними ухаживать. Трапеза проходила в молчании, лишь изредка кто-нибудь хвалил блюда. Когда все насытились, граф завел беседу, но она касалась безопасных тем – в основном, сравнивали погоду в Эмбаре и южных доминионах. Графу явно нравилось общество Грейс, он часто смеялся, и его смех казался Грейс неотразимым.

– Простите, если я вас обижу, милорд, – сказал Фолкен. – Но я удивлен тем, что за вашим столом так мало народа. Разве для содержания замка не требуется огромного количества домочадцев?

Взгляд барда на мгновение задержался на пустом месте слева от графа.

– Вы совершенно правы, – ответил Элвард, и на его лице появилась печаль. – Ныне мой двор находится в другом месте.

– Но где, милорд? – вырвалось у Грейс.

– В Баррсандере, миледи, по приказу короля Соррина.

– А как поживает король? – поинтересовался Фолкен. Его слова были тщательно взвешены, и Грейс поняла, что за ними стоит. Элвард тоже.

– Я вижу, вы знаете о плачевном состоянии короля Соррина.

– Совсем немного, – сказал Фолкен. – Я видел его почти год назад.

Граф вздохнул.

– С тех пор его состояние заметно ухудшилось. Говорят, он согласен на все, лишь бы отсрочить свою смерть.

– Почему? – спросила Вани. – Разве ваш король болен?

– Но только не телом, миледи, – ответил Элвард, посмотрев ей в глаза.

Грейс вспомнила свою встречу с королем Эмбара на Совете прошлой зимой. Сгорбленный, худой, Соррин производил впечатление человека, который состарился раньше времени. У него был пронзительный взгляд, но иногда в глазах возникало потерянное и даже затравленное выражение. Дарж сказал ей, что Соррин с каждым днем все сильнее боится смерти, словно она стоит у него за плечом.

– В последнее время действия Соррина остаются тайной для его подданных, – сказал Элвард. – Но он не безумен. Во всяком случае, король сумел окружить себя верными и могущественными лордами, и никто не смеет ему возражать.

Бельтан налил себе еще вина.

– А по какой причине он отозвал ваш двор в Баррсандер?

– Для защиты, – ответил Элвард. – Говорят, в последнее время он переодевается простолюдином, чтобы спрятаться от смерти. Король думает, что если он соберет в замке Баррсандер как можно больше народа, то будет находиться в безопасности. Я не понимаю, в чем тут смысл.

Грейс задумчиво крутила в руках кубок.

– Нет, это совершенно логично. Он боится, что кто-то его преследует, – и прячется в толпе. Существует теория…

Грейс замолчала, сообразив, что сейчас начнет говорить вещи, которых никто из присутствующих не поймет, поэтому сделала несколько торопливых глотков вина.

– Значит, при вашем дворе никого не осталось? – спросил Фолкен.

– Только я сам, Льюит и слуги. Ну, и крестьяне, которые трудятся на моих землях. Вы не видели поселения, поскольку пришли со стороны моря. Оно расположено за следующим холмом. Больше в Морском Дозоре никого нет. Все рыцари уехали в Баррсандер вместе с женами и детьми.

– А разве они не могли отказаться? – удивилась Вани.

Элвард бросил на нее суровый взгляд.

– Отказ выполнить приказ короля есть измена, миледи, караемая смертью. Соррин призвал всех своих рыцарей в Эмбар. А тех, кто отказался, четвертовали – или же четвертуют, как только они окажутся в Эмбаре.

От его слов Грейс стало нехорошо, и она пожалела, что съела так много.

– А как же вы, милорд? – поинтересовался Фолкен. – Почему вы не отправились в Баррсандер вместе со своими рыцарями?

Впервые за весь вечер Элвард дрогнул. Его правая рука сжалась в кулак.

– Я граф по рождению, милорд. – Его взгляд устремился вверх, по направлению к галерее, опоясывающей зал по периметру. – Рыцарство есть честь, даруемая королем, а я не являюсь рыцарем Эмбара. Это единственная причина, по которой я остаюсь в Морском Дозоре. В противном случае вы нашли бы крепость пустой.

Все молча смотрели на лорда. Элвард медленно разжал кулак.

– Должно быть, вы устали после ваших приключений. – Графу удалось смягчить свой голос. – Льюит проводит вас.

На этом ужин закончился. Путешественники встали, откланялись и ушли со словами благодарности. Льюит отвел их в спальни.

Выходя из зала, Грейс бросила взгляд на галерею, куда несколько мгновений назад посмотрел Элвард. Обычно на галерее располагались менестрели, услаждавшие слух гостей музыкой, но сейчас там было пусто и темно.

Однако в самый последний момент Грейс заметила, как в темном углу шевельнулась тень.

Сердце отчаянно забилось у нее в груди. Ей показалось, что по галерее осторожно пробирается человек в черном. Она потянулась к Паутине, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь живой. Однако Льюит мягко коснулся ее локтя, и Грейс пришлось покинуть зал, а нити выскользнули из рук.

ГЛАВА 23

На следующее утро у всех поднялась температура.

Хуже всего пришлось Бельтану. На рассвете Фолкен постучал в дверь спальни Грейс и Вани и рассказал, в каком состоянии находится рыцарь. Грейс прямо в ночной рубашке отправилась к нему. Бельтан лежал в постели, лицо у него пылало, он был весь в поту.

– Я в порядке, – заявил он, когда Грейс осмотрела его, но тут же жестоким кашлем опроверг свои слова.

Грейс заставила Бельтана сесть, подняла тунику и внимательно прослушала спину. Потом уложила его в постель и потянулась к Паутине жизни, чтобы поточнее понять, что с рыцарем. Увиденное подтвердило поставленный диагноз.

Грейс открыла глаза.

– Инфекция попала в бронхи – поэтому у тебя жар, – а воспаление вызывает кашель.

Бельтан смотрел на нее, ничего не понимая. Впрочем, Грейс его реакция не удивила. Никто на Зее не имел понятия о бактериях, и у Грейс до сих пор не было возможности рассказать друзьям о принципах современной медицины.

– Твои легкие больны, – снова начала она, стараясь использовать понятные рыцарю слова. – Так часто бывает, когда человек проглатывает много воды. Но сейчас главное другое: если ты не отдохнешь, болезнь будет прогрессировать – в твоих легких скопится много жидкости, и ты не сможешь нормально дышать.

– Ты имеешь в виду влажные легкие. Почему ты сразу так не сказала, Грейс? Теперь мне понятно, почему я чувствую себя так, точно у меня на груди сидит лошадь.

– Ты должен отнестись к моим словам очень серьезно, – заявила Грейс. – Я попытаюсь приготовить кое-какие лекарства. А пока ты не должен напрягаться. Тебе нельзя выходить из спальни. Холод для тебя чрезвычайно опасен.

Фолкен посмотрел на Грейс.

– Как долго Бельтану придется лежать?

Грейс знала, о чем подумал бард: ему не терпелось продолжить путешествие на север. Однако она понимала, что торопиться нельзя. С пневмонией до Торингарта им не добраться.