Паутина зла - Александр Прозоров

— Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами — мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном, — не спеша начал шепотом наговаривать ведун, — выйду на широко поле, спущусь под круту гору, войду в темный лес. В лесу спит дед, в меха одет. Белки его укрывают, сойки его поят, кроты орешки приносят… Проснись, дед, в меха одет. Дай мне хитрость лисью, силу медвежью, ловкость кунью, глаза кошачьи, уши волчьи…

Словесная формула отняла немного энергии, но после прогулки по озерам Середин чувствовал себя посвежевшим, сумел даже заставить себя не думать о Раде.

— Ну, вперед, — приказал он сам себе и продолжил путь, поглядывая на пляшущие впереди болотные огоньки.

Болота

К удивлению Олега, до самого рассвета он никого не встретил. Мелькали далеко впереди огни, на энергетическом плане выглядевшие как красные и зеленые облачка агрессивной, голодной плоти, но они будто не замечали гостя. Так быть не могло, и Середин сделал вывод прямо противоположный: его заметили, за ним продолжают следить издалека, но трогать не будут, по крайней мере до тех пор, пока ведун движется вперед, к сердцу болотного царства.

Когда начало светать, Середин увидел ту картину, что и ожидал. Озера постепенно смешались с топкими, сползающими в воду берегами, превратились в сплошное море полужидкой грязи, заросшее травами. Сапоги проваливались едва ли не до колена, в них уже хлюпало, но Олег не придавал большого значения таким неудобствам — впереди ждали настоящие опасности.

Первого обитателя он заметил издалека. Крикса, прикинувшаяся торчащей из болота корягой, ждала его, сильно излучая фиолетовые, голодные волны. Незаметно поправив саблю, Олег взял левее и почти миновал тварь, когда она не выдержала и, с чавканьем вырвав жирное тело из грязи, кинулась на жертву.

У нее оказались три конечности, коричневые, похожие на сухие ветки, и змеиное тело. Голову твари так густо облепили гниющие травы, что Олег и не пытался понять, где у нее пасть, а где глаза. Потратив на три вытянутые к нему когтистые лапы ровно три удара, он разрубил извивающееся туловище и поскорее отошел в сторону — из грязи со всех сторон полезли мелкие криксы, чтобы под шумок вонзить в мертвого сородича острые зубки. Такие могли и сапог прокусить — просто от жадности и недомыслия.

Занятно было наблюдать, как по мере приближения закопавшихся в грязь крикс разгорались их жадные красные огоньки. Но вот появилось фиолетовое пятно — это была аура какого-то сильного, крупного существа, поднимавшегося с самого дна болота. Это напомнило Олегу, что враги здесь окружают его не только со всех сторон, но и снизу; он пошел дальше быстрее, стараясь обходить изредка встречавшихся обитателей гнилой страны.

Спустя пару часов после рассвета Середин не только знал, что за ним следят, но и мог видеть преследователей. Они двигались примерно на глубине человеческого роста по обеим сторонам от ведуна и сзади него, осуществляя нечто вроде конвоирования. Олег не сомневался также, что болотные твари знают, с кем имеют дело, именно поэтому они, видимо, и не спешили нападать. Ведун — лакомая добыча для любой нечисти. В особой своей питательности Олег сомневался, но, убивая колдуна — одного из тех, кто так или иначе порабощал и заставлял служить себе нежить, — криксы испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение. А уж если они прознали, что им попался настоящий охотник за нечистью, то шансов на спасение практически не оставалось.

Любопытство или испуг заставляли нежить держаться в стороне, но до самого Большого Разлива, выглядевшего как огромное озеро черной воды, ведуна никто не тронул. Олег предположил про себя, что криксы надеялись на его глупость. Если полезет напрямик через топи, где человека от черных глубин отделяет только тонкая подстилка из гниющих корней, то сам себя погубит.

Но Середин рисковать сверх меры не собирался и пошел направо, едва завидев черное «озеро». Деревья в этом месте, даже те чахленькие, что все-таки существовали на болоте, совсем закончились, и Олег бодро запрыгал с кочки на кочку, имея вокруг хороший обзор, которому не мешали невысокие кустики. Если случится бой, то место удачное и погубить ведуна может разве что численное превосходство противника. Чар местной нежити Середин не опасался — болотники народ хоть и хвастливый, но привыкший вариться в собственном соку, с настоящими врагами почти не сталкивающийся.

Но сопровождавшим его болотным тварям изменение направления движения ведуна не понравилось. Те, что «охраняли» его с востока, быстро стали подниматься, их ауры засветились ярче. Олег, прикинув их скорость, решил попробовать прорваться и перешел на бег. Он промчался, разбрасывая сапогами грязь, прямо над болотницами, не успевшими выбраться на поверхность, и уже оторвался от них на несколько десятков шагов, когда позади раздались громкие звуки. Будто лопались огромные грязевые пузыри — да так оно и было. Вдобавок трещали тесно сплетенные корни болотных растений, разрываемые корявыми телами. Шум для тихой топи вышел совершенно невообразимый.

— Кто там?! — Олег остановился, предпочтя повернуться лицом к врагам. Краешком ауры он уловил движение чего-то крупного и агрессивного со стороны Большого Разлива. — Чего от меня хотите?!

Поднявшиеся из грязи криксы, числом около двух десятков, выглядели совершенно по-разному, только серо-бурый цвет у всех был одинаков. Ближе всех к Середину находился кряжистый великан, более всего напоминающий огромную кучу дров. Существо глубоко и часто дышало — видимо, редко ему случалось оказаться на свежем воздухе. Он и заговорил:

— Пришел на болото ведун за слугами, а не за ягодами. Силушку свою мнит непобедимой, чарами пугать нас хочет.

— Не к вам я пришел, мимо спешу. Поручение у меня от царя пучеглазых рыб. Знаете такого? — Олег мысленно послал часть энергии в правую руку, а от нее на кончик сабли. Не поздоровится тому, кто испытает на себе действие заряженного таким образом клинка.

— Знать не знаем, ведать не ведаем… — Великан, хлюпая и истекая жижей, пополз к ведуну. Стали видны четыре крупных глаза, ощерившаяся черными зубами широкая пасть. Остальные криксы держались позади, видимо, признавая старшинство кряжистого. — Ни рыбы пучеглазые, ни царь их, ни ты, ведун заблудший, нам не указ. Похрущу твоими косточками, попью твоей кровушки…

— Да я ведь тебе на один зуб, — примирительно сказал Середин. — Постой драться, лучше позови своих начальников. Говорить с ними буду.

Со стороны Большого Разлива поднималось что-то чересчур уж крупное, древнее. Понятно, почему оно жило в глубине топи: выбраться на поверхность болота такой гигант просто бы не смог — увяз бы в грязи от собственного веса. А там, в черной воде, ему удавалось плавать. Олег не знал, радоваться приближению чудовища или бояться. Скорее всего, это и был болотный царь — но если и он так же отреагирует на «пароль» водяного, туго придется ведуну.

— Не нужны мне начальники, чтобы тебя проглотить. — Великан был уже совсем рядом, ведун почувствовал смрадный запах из его пасти. — Не было у меня таких дорогих гостей сто лет да сто зим, соскучился по теплому сердцу…

— Погрейся!

Олег ударил по протянувшейся к нему лапе с тремя толстыми пальцами. Он не старался ее перерубить — главное было освободить накопившуюся в лезвии силу. Порядочную часть тех сил, что собрал ведун для боя… Кончик сабли вспыхнул яркой звездой, потом будто огненное облако окутало фигуру болотника, а когда оно так же быстро рассеялось, тот уже горел. Пылал сразу весь, будто не из сырой грязи только что вылез, а сох на солнце все лето.

— О-ох! — только и сказал великан, закрутившись на месте. — О-ох, горячо!

Остальные криксы в панике отползли назад. Олег смотрел на огромный жаркий костер, ничего не понимая: он-то был уверен, что болотник тут же зароется в сырую грязь, отправится залечивать раны, переживать свое унижение. Но великан оказался то ли слишком глуп, то ли вообще впервые в своей ненастоящей, нечистой жизни столкнулся с огнем — он только вертелся, охая, до тех пор, пока не затих, не превратился окончательно в кучу пылающих головней.

Олег воспользовался костром как прикрытием, повернулся к нему спиной, готовый встретить поднимающееся из Большого Разлива чудовище. Там уже ходили волны, крутились водовороты, в воздух поднялись сотни уток со всех концов болота, полетели куда-то к северу — пережидать зловещие события.

Под их кряканье и высунулась из черной воды уродливая, облепленная гнилой тиной, голова древнего болотника. Он был невообразимо уродлив, весь покрыт глубокими морщинами, более походящими на трещины, из которых тонкими струйками продолжала течь грязная вода. Олег вспомнил лысого, гладенького водяного, и тот показался по сравнению с болотной тварью просто красавцем.