Бездарный волшебник - Лион Кямью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грифон бросил пойманную тварь с высоты и тут же устремился вниз, он спикировал в самый центр стаи. Некоторые из монстров видели его полет и бросились навстречу, выставляя когти, но тщетно. Грифон приземлился опрокинув большую их часть, его когти и клюв разили плоть чупакабр, а взмахи мускулистых крыльев отбрасывали чудовищ, его пронзительный кличь предвещал их смерть. Прайм был крупнее и сильнее. Взрослые чупакабры ростом и весом как медведи, вот только грифоны уносят медведей в небо, как орлы кроликов.
Улыбка сползла с лица химеролога. Он указал в Прайма и щелкнул пальцами, сверкнул слабый разряд. Но разве питомец чародея может быть обычным? Молния отскочила от золотистой шерсти грифона, как легкая стрела от прочного щита. Шу-Керат взъерошил себе волосы, потянул и вырвал один клок. Мимо него пронеслись три новеньких чупакабры, только что явившихся с болот.
– Кар-ка-ка! – лицо его исказил восторг внезапно нагрянувшего вдохновения. А вдохновение всегда придает сил.
Прозвонил колокол, трое монстров замерли. Химеролог приказал им встать друг на друга и прочел длинное и сложное новоявленное заклинание. Плоть чудовищ разорвалась и стала срастаться воедино, кости встали в форму единого скелета. Был создан чупокабро-подобный монстр с четырьмя передними лапами, шестью глазами и челюстью с несколькими рядами зубов.
Тварь равная грифону по весу и силе набросилась на него, опрокинула, рванула когтями, оставляя кровавые раны. Но Прайм не сдавался, он ударил крылом и сбросил с себя противника, сам перевернулся и теперь встав сверху, клювом впился гаду в грудь. Чудище взвыло, схватило грифона за голову одной парой лап, и когтями другой пары вонзилось в крылья. Грифон вскричал, когтями разодрал мышцы двух лап, державших голову, встряхнул крыльями и отпрыгнул отступая, при этом полоснув когтями тварь по морде, но в тот же миг он получил такой же удар в живот.
Прайм отступил еще, увеличил дистанций. На него набросились чудища помельче, а крупный монстр подскочил и ударил грифона по морде, целясь в глаза. Его когти проскрежетали по клюву, чудом уклонившегося Прайма.
В тот момент, когда Прайма опрокинули, Остахан зарезал последнюю мелкую чупакабру. Он увидел, что его питомца подавляют в неравной схватке и непременно убьют, если не помочь. Химеролог был заворожен сражением монстров. Он безумно хохотал и оставил Остахана без внимания. Чародей обратился к гримуару, зачитал заклинание, появилась сфера, вместо «Мюйк» он воскликнул «Мальк» и сфера на огромной скорости взмыла в небо. Там она обратилась тучей. Для Остахана это должно быть последним заклинание на сегодняшний день. Он указал на монстра из плоти. «Ку-элог каль-мю!» – с небес сорвалась вспышка, прогрохотало, запахло паленой плотью. Чудовище разорвало на куски. Чародей указал на группу новеньких тварей, столпившихся вместе и бегущих к нему. Монстров поджарило и разметало в разные стороны. Тут же он указал на Шу-Керата, но химеролог тоже воссоздавал чары, над его головой сверкнуло, раздался грома. Атив-Силибатум был невредим, рядом с ним возвышался длинный металлический шип, вершина которого испускала дымку.
Чародей попытался вызвать еще одну молнию. Но раздался лишь слабый раскат у них над головами. Туча рассеялась. Слабость овладела разумом и всем телом Остахана, он уперся на посох, чтобы не упасть.
Шу-Керат истерично смеялся. Безумное вдохновение подстегивало. Из кусков плоти, валявшихся вокруг, он создал еще одну тварь, поменьше, но не менее смертоносную. Прайм растерзавший оставшихся чупакабр вступил в битву с очередной химерой.
Тем временем химеролог собирался создать еще одно чудовище и зачитывал первые слоги, но его прервал прилетевший в лоб камень. Остахан бросил его просто – рукой, и в полете уже был еще один. Второй камень, химеролог остановил телекинезом, а вот третий больно врезался ему в стопу. Остахан бросая камни подходил все ближе. Они сражались на смерть, а именно воля к жизни раскрывает силу воли человека в полной мере. Даже из последних сил чародей телекинезом отправил в полет валун побольше, но уже не в химеролога, а в чудовище, с которым бился его питомец и друг.
А Шу-Керат терял веру в себя. С ним почти на равных сражался бездарный! Волшебство изменяло химерологу и искусство телекинеза больше не подчинялось ему, и все чаще в него попадали камни. Но он тоже стремился победить и выжить, а безумное вдохновение заменило ему телекинез. Атив-Силибатум мысленными чарами призвал оторванную лапу чудовища и вживил в свое левое плече. Третья рука бугрилась мышцами и содержала в себе животную силу, она отбивала летящие камни или ловила и кидала обратно. Но одной руки было мало, он вживил еще одну в правое бедро и обзавелся третьим глазом, звериным, на правой скуле.
В то же время Прайму удалось одолеть чудовище, камень брошенный Остаханом, повредил твари одну из конечностей, что уровняло их шансы. Растерзав монстра, Прайм бросился на химеролога. Но Шу-Керат прекрасно видел это, он простым и быстрым заговором изменил свойства своего колокола и прозвонив в него оглушил, испугал грифона и вверг его в панику. Прайм по воскликнул, попятился, упал, вскочил и лишенный возможности взлететь из-за поврежденных крыльев бросился бежать прочь, прихрамывая на передних лапах. Победы над монстрами достались ему дорогой ценой.
В тоже время Остахан подобрался к Шу-Керату достаточно близко, он нацелился посохом ему в лоб. Но новая рука химеролога перехватила удар, попыталась вырвать посох, а через мгновение сама его отпустила, обожженная защитой зачарованного дерева. Чародей отпрыгнул, в то же время бросив кинжал свободной рукой, но метаморфозные руки были слишком ловкими. Одна из них поймала кинжал и вернула обратно. Тот вонзился Остахану в ногу, телекинетический доспех себя изжил. Чародей опустился на колено. Физически Атив превзошел Либриспира, прямое сражение сулило поражение. Единственное, что оставалось Остахану это превзойти противника ментально, положиться на силу воли и надеяться на удачу.
Чтобы воспрянуть духом он яростно воскликнул победный клич своей родины: «Йораааааа!» Духовный страж воплотился над ним и простер руки к Шу-Керату. Химеролог закричал, его тело испустило клубы голубого дыма, которые поглощались стражем. Тело и метаморфозные руки – все оцепенело. Его голову начало трясти, глаза закатились, он испытывал на себе мощь волшебной воли мира. Но тоже самое происходило и с Остаханом: заложило уши, сдавило виски, словно от удара по голове. Чародей закрыл глаза, стиснул зубы, его пальцы сжали посох до хруста, до скрежета.
Но давление на Шу-Керата со временем усиливалось, а на Остахана ослабевало, как вдруг раздался крик и смех:
– ААА! Кар-ка-ка! Кар-ка-ка! АААХ! Нет…
У
