Великолепный любовник - Кристина Брук

Он не видел, но почувствовал приближение Джорджи. На самом деле, его внимание было настолько сосредоточено на Джорджи и ее реакции на глупое заигрывание Хардкасла, что исчезновение фиалки с его сюртука и появление цветка в лифе Вайолет представляло мало интереса.

– О, разыграно как по нотам, – пробормотала Джорджи, медленно проходя мимо них под руку с молодым человеком.

Бэкенхем не был уверен, кому адресовано это замечание, ему или Вайолет. Но спокойствие и безразличие в голосе старшей мисс Блэк вызвало гнев.

После этого эпизода Вайолет не сказала ему больше ни слова. Сам он не мог дождаться того момента, когда он останется наедине с Джорджианой и выскажет ей все, что думает.

Глава 14

Джорджи делала все возможное, чтобы Хардкасл не отходил от нее, но в последнюю минуту перед входом в дом споткнувшаяся Вайолет полностью завладела его вниманием.

Скорость, с которой Хардкасл поспешил ей на помощь, доказала Джорджи, что все это время, кокетничая и обмениваясь шуточками с ней, он не спускал глаз с Вайолет.

То, как он смотрел на девушку, поддерживал за руку, помогая восстановить равновесие, подтвердило предположения Лидгейта и худшие опасения Джорджи. Какими бы ни были чувства Вайолет, Хардкасл явно был влюблен в нее. Боже мой, необходимо что-то сделать. Но что?

Пристально наблюдая за парой, Джорджи встрепенулась, когда Бэкенхем схватил ее за локоть.

– Вы не пройдете со мной, мисс Блэк? – официальным тоном сказал он. – Я хотел бы показать вам рододендроны, о которых упоминал недавно.

Какие еще рододендроны?

– Ах да, – сказала она спокойно.

Внутри все бурлило. С этим надо покончить. Желая просто подразнить его, Джорджи добавила:

– Возможно, мне стоит просить лорда Хардкасла нас сопровождать? Кажется, у него к рододендронам большой интерес.

– Не думаю, – процедил Бэкенхем.

– Хорошо, тогда пойдемте, – пробормотала она. – Я уверена, ваши рододендроны представляют захватывающее зрелище.

Он не придал значения колкости, только обратил на нее тяжелый, нетерпеливый взгляд. Они вышли с террасы на тропинку, ведущую к аллее.

Едва оба оказались за стеной кустарников, Бэкенхем развернулся лицом к ней.

– Ты пыталась преподать мне некий поучительный урок или серьезно собираешься выйти замуж за Хардкасла?

Она рассмеялась.

– Поучительный урок? Ну, можно сказать и так, хотя ты все понял неправильно, мой друг. Маркус, будь разумнее. Если бы я хотела заставить тебя ревновать, я бы выбрала не этого мальчика.

Услышав, как она назвала Хардкасла мальчиком, он немного успокоился. Джорджи не понравилась его реакция. Хотя у нее не было намерения заставить Бэкенхема ревновать, но агрессивная реакция на сущую шалость ее заинтриговала. Неугасающий мятежный дух не разрешал ей позволить ему так легко сорваться с крючка.

Девушке также пришло в голову, что объяснять истинную причину заигрывания с Хардкаслом было бы неразумно. Бэкенхем постарался бы не поддаться эмоциям, но ведь он мог воспользоваться любым предлогом отказаться от помолвки с Вайолет.

Он хорошо понимал – женитьба на Вайолет нанесла бы оскорбление Джорджи. Почувствуй Бэкенхем малейший намек на сентиментальную расположенность Вайолет к другому, он бы мгновенно отступил.

– Ты ревнуешь, Маркус?

Вопрос был задан с расчетом вывести его из равновесия.

Судя по убийственному выражению его лица, она попала в цель.

– Я не удостою подобный оскорбительный вопрос ответом, – резко бросил Бэкенхем. – Ты настолько забыла все приличия, что уже сама не можешь видеть ущерб, наносимый твоей собственной репутации такими действиями?

– Неужели! – возразила она, смеясь. – Какой вред может нанести безобидный флирт во время прогулки в большой группе респектабельных леди и джентльменов средь бела дня? Ты должен понимать – чтобы поставить под угрозу свою репутацию, нужно быть куда более дерзкой.

– Твое прошлое должно было научить тебя осторожности. Ты играешь с огнем, Джорджи. Рано или поздно опалишь себе крылья.

Она пожала плечами. Худшее уже случилось с ней шесть лет назад. Она превратилась в пепел, и все из-за собственной безрассудной глупости.

Она никогда не заслуживала его, видимо, на время их помолвки ей удалось каким-то образом обмануть свою судьбу. Джорджиана не верила в собственную удачу. И это недоверие побуждало ее рисковать раз за разом.

Она проклинала свою глупую гордость. Следовало просить прощения, приползти к нему, умолять его о взаимности. Если бы только ее темперамент не взял верх, если бы не произошедшее в ночь после разрыва помолвки, то она могла бы вернуться. Такая безрассудная и глупая, она прекрасно понимала, что теряет сокровище.

От горя и ярости Джорджи почти обезумела, но довольно скоро пришла в себя. Маркус ничего не знал о ней, ибо так и не вернулся в круги лондонского общества после скандала, а ведь ее поведение в последние годы было образцовым. По правде говоря, даже ее знакомые сейчас смотрели бы с недоумением на ее заигрывания с Хардкаслом. Переоценка собственного поведения, умение вести себя в свете было главной причиной, почему леди Арден не удалила ее из высшего общества.

Очевидно, присутствие Бэкенхема провоцировало в ней все худшее. Мисс Блэк действительно хотела отвлечь Хардкасла от преследования младшей сестры. Но делала это с непривычным рвением, неужели она перестаралась?

Теперь, когда в ее адрес было выдвинуто обвинение, пришлось признаться себе в существовании другого мотива.

Открытие вместо отрезвления вызвало в ней вспышку обиды. Как посмел он осудить ее по одной глупой, невинной игре? После того, что произошло между ними той ночью у маркиза Стейна.

– Я не знаю, что на тебя нашло, – он ходил вдоль деревьев, заложив руки за спину, и, как в давно минувшие дни, наставлял ее на путь истинный. – Вчера вечером ты вела себя настолько правильно, насколько это возможно, а сегодня превратилась в настоящую Далилу-обольстительницу.

Джорджи это задело. Особенно учитывая, что единственный, кого она когда-либо хотела обольстить, был сам Бэкенхем. И каков результат? Она не смогла соблазнить мужчину, даже стоя перед ним обнаженной, в любовном томлении.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – она покачала головой, изо всех сил призывая себя к спокойствию, чувствуя нарастающее желание выплеснуть наружу эмоции, будто пытаясь успокоить готовый к всплеску гейзер. – Это всего лишь безобидный флирт.

– Разумеется, тебе ли не знать, каким безобидным бывает флирт, – сказал Бэкенхем.

Ее гнев был настолько велик, что почти затмил боль внутри. Гнев был гораздо более легкой эмоцией, в отличие от боли. Гнев врастает в человека, кормится его чувствами.