Неделя холодных отношений - Александр ВИН

Когда звёзды на морозном небе над ними загустели до состояния качественно приготовленного ризотто, капитан Глеб Никитин вздумал было, но не смог до конца подробно рассказать сыну историю про то, как Жак-Ив Кусто постеснялся сходить с трапа своего корабля на белоснежный лёд Антарктиды в немного испачканных рабочих ботинках….

Перед самым рассветом слабый ветерок донёс до них обоих, одновременно, с другого берега залива запах тёплого дрожжевого теста.

– Там хлебозавод, пятнадцать километров всего, если напрямую.… Это тебе, Сашка, подарок от позабытых нами людей, вместо утренних гренок.

Капитан Глеб хрипло рассмеялся в ворот куртки и снова уснул.

Похоть

В их совместную жизнь медленно вступал очередной ненужный вечер….

В тяжёлом свете тёмно-кремового торшера её шаги по коврам комнаты были неслышны, от него же, наоборот, исходило слишком много звуков.

– Где тебя угораздило так простыть-то? Офис – дом, дом – офис. Из физических нагрузок – только твои пешки.

Софья поставила на столик перед мужем очередную тарелку.

Николай Дмитриевич кивнул ей, обозначив признательность, поправил плед на своих коленях и вновь поднял к глазам страницы свежего шахматного журнала.

Он действительно несколько дней назад где-то немного простудился и поэтому ел, сильно чавкая.

У Татаринова всегда была изумительная акустика рта. В первые же их домашние дни, когда он принимался хлебать горячие густые щи или грызть тыквенные семечки, то шумы, исходящие от этих процессов, казались Софье на удивление громкими, сочными и по-поросячьи впечатляющими….

Николай Дмитриевич вытер салфеткой рот и высморкался в клетчатый платок.

– Ева отказывается от свадьбы.

– Чего?!!

– Говорит, что у Вадима есть другие женщины, и она про них знает.

– Кого это она знает?

Трёхходовка с жертвой ладьи была очень интригующей, и Николай Дмитриевич не желать тратить время на посторонние подробные объяснения.

– О деталях не рассказывала…

Со стопкой грязных тарелок в руках Софья присела на мягкий подлокотник бархатного кресла.

«Что она ещё задумала, эта взбалмошная эгоистичная девчонка?!».

Софья и с самого начала была против свадьбы Евы и Вадима, и потом, иногда посещая офис агентства, колко комментировала различные упоминания о предстоящем торжественном мероприятии.

Ева на это фыркала, злилась, Вадим пару раз орал на неё, зачем, мол, она суётся не в своё дело; что посторонние мнения их не интересуют, ну, и всё такое же подобное…. Пока не дошёл до прямых угроз. На прошлой неделе Вадим открытым текстом обещал устроить Софье гигантскую пакость, если она не оставит в покое его и Еву. У Вадима это вполне могло получиться. И вот…. Ева сама ставит крест на своей свадьбе. Почему? Она что-то знает?

– Милый, ты ничего не слышал о Никитине и о его сыне? Они не вернулись ещё из своего глупого леса?

Николай Дмитриевич воздержался ставить слона на выбранную с таким трудом позицию.

Помедлил, обернулся, маленькими внимательными глазками взглянул снизу вверх на стоявшую за его плечом жену.

– А эта тема ещё зачем? Тебе этот бродяга по-прежнему интересен?

– Да не волнуйся ты! Успокойся.

Софья поцеловала мужа в макушку.

– Я ведь просто так о нём спросила. По старой памяти.

– Ладно…. Дай мне яблоко. Нет, другое, красное. Спасибо.

Пять лет назад выбор был за ней.

Тогда в той компании, как-то нечаянно выделившейся в толпе присутствующих на открытии нового театрального сезона в их городе, присутствовали трое моряков.

Трое бывших капитанов….

Все в годах, все без жён.

Правда, богатого Ефима уже и в те дни держала под руку жилистая и громогласная Валентина, но эта научная дама, в случае чего, не смогла бы выдержать правильной конкуренции….

Партнёр Ефима по бизнесу, солидный вдовец Николай Татаринов был в ударе, много шутил, вкусно ел бутерброды и интересно рассказывал о своей маленькой чудесной дочке.

Ещё один моряк, белозубый, весёлый, заметно моложе двух своих приятелей, казался ей нищим и лёгким. И, что её уж совсем не устраивало, он был проницательным до пренебрежения….

Правда, с тем голубоглазым весельчаком она ещё успела до замужества немного пошалить, даже влюбиться в него…

Капитан Глеб Никитин знал толк в женщинах, но именно это обстоятельство все её планы и разрушило.

Он смеялся так безжалостно, когда говорил, что она актриса по жизни, причём плохая и нечестная….

Софья отвернулась к зеркалу, чтобы взять очередную баночку с кремом.

За её спиной раздавались звуки еды.

Николай Дмитриевич ритмично употреблял вкусное яблоко. За каждым его хрустким откусом следовало сочное шмыганье носом.

«Наверно яблоко я дала ему очень жесткое».

– Николенька, давай купим мне другую машину, а то эту мою, старую, уже обсуждают в обществе. Неприлично столько времени на одной и той же машине ездить…

– Сегодня ровно восемь месяцев, как ты оформила «Тойоту» в салоне.

Нахмурив брови, её муж переживал только по поводу предстоящего некрасивого варианта рокировки белыми.

Прошуршав мимо неплотно запахнутым халатом, Софья принесла из столовой и поставила перед ним тарелку с ломтиками сухого копчёного мяса и дольками дыни.

– Ну, Николенька, ну, пожалуйста…. Нехорошо ведь, когда твои знакомые пальцем в городе на меня тычут, сплетничают про наши старые машины. Правда, же?

– Хорошо. Какую ты хочешь?

– Ой! Люблю, ты самый лучший!

Телевизор рассказывал что-то правильное и важное про домашних адвокатов.

Совсем не мешая мужу, Софья поставила новый французский фильм, посмотрела его немного, позвонила друзьям, затем поговорила о делах с одной своей очень хорошей заказчицей.

– Тебе не кажется, что в комнате немного душновато? Может проветрить, Николенька? Тебя не продует?

– Не надо.

Она присела в удобное креслице около стола. Одной рукой мягко отвела от его глаз сложенный пополам журнал, другую положила на край шахматной доски.

– Поговори со мной…. Чего ты сегодня всё молчишь и молчишь? Голова у тебя не болит? Может, температурку ещё раз померяем?

Вздохнув, Николай Дмитриевич выпрямился в кресле, притиснулся плечами к его скрипучей кожаной обивке. Через стёклышки домашних очков устало посмотрел на жену.

– Ну?

Софья признательно улыбнулась, поправила ворот его толстой пижамы, чуть привстала, пытаясь подставить свои губы для поцелуя.

– Ну? И о чём же ты хочешь со мной говорить?

Как внезапный сквозняк пронёсся над пушистыми коврами….

Она сразу же таинственно усмехнулась.

– Про Новый год, милый, всего лишь про Новый год. Пока больше ни о чём важном.… Так мы едем к Парфеновым, за город? Точно? А артисты там будут? У них планы не изменились? А у тебя?

– Не знаю. Как дела будут складываться.

– А Ефим как? Ты с ним уже говорил о свадьбе? Ну, про эти последние Евкины истерики…..

– Он ещё ничего не знает. Ему не до этого.

– Вадима ищет?

Софья уже не переставала улыбаться.

– Да…. Ефим говорит, что полиция арестовала этих малолеток, которые «Мерседес» Вадима угнали и разбили. А сам он нигде пока так и не объявлялся. Ефим всех знакомых на ноги поднял, обзвонил уже всё, что мог.

– С понедельника Вадим в конторе не был, да? Неделя уже целая.

– Да, почти. Не там, наверно, отец его ищет.

– Чего-то Евы сегодня долго как нет? Ты не знаешь, где она? Может, позвонить?

Она ещё раз подошла к большому зеркалу в резной деревянной раме, немного поправила в поясе розовый атласный халат.

– Может, и она это всё для позы выдумала, чтобы позлить тебя, а не жениха своего, а сама сейчас с ним где-нибудь в клубе веселится, смеётся над своим задумчивым папашкой?

– Не надо. Не мешай ей, не звони, сама справится.

– Ну, как знаешь…. О, время тебе кушать бульон!

– Не хочу.

– Обязательно, обязательно! И не надо мне никаких твоих «не хочу»! Надо, я знаю! И немного виски.

– Нет. Неси бульон. И коньяк. И сырку пошехонского, остался ещё у нас? Порежь только потоньше. Коньяк и сыр я возьму с собой в кабинет.

– Да, именно так! – Николай Дмитриевич сознательно строго встретил взглядом разочарованную улыбку жены. – Сегодня я устал. И вообще, Софья, пойми – я болен…. Камин оставь, пусть догорает, я потом выйду, поправлю его.

В их супружеской спальне было жарче и тише.

Всё ещё краснея злым румянцем, Софья рассеянно скинула на край просторной кровати халат, поправила волосы, шагнула к ночному столику за книжкой. И замерла перед зеркалом….

С таким телом, конечно, ей не составило никакого труда найти богатую кандидатуру, когда она впервые всерьёз задумалась о замужестве. Поначалу было так хорошо…