Собиратель Сухоруков - Василий Кленин

Командир черных кивнул на убитую горем Ийохали. Девчонка не врала — это понятно. Мстить ей за измену «прынца» глупо. Но что случилось? Почему?

— Вспомните, может быть, он разругался с кем-то? Оскорбился на что-то?

— Да не было такого… Не больше чем обычно.

— Говорил он что-то? Может, угрожал или обещал?

— Говорить-говорил, конечно, — хмыкнул Ннака. — То мы деловаем не так, это вкривь да вкось. Как всегда.

Это было очень странно. Так непохоже на импульсивного холерика Носаченыша. Никакого конфликта, никакого спонтанного бегства. Был явный четкий план. План, помещенный в его голову извне?

— Хвост, опроси всех стражей, кто смотрел за ним: не было ли у Шикальиеци необычных встреч? Особенно, с приезжими. Может быть, говорил с кем? Если было такое, выясните с кем! Откуда приехали, чем в Излучном занимались.

Кто-то сманил «прынца». Как пить дать. И у меня даже есть подозрения. Ицкагани недаром просил отдать ему сына имачаты. Неужели опять зашевелился? Не будет ждать до осени? Чем я спровоцировал его, интересно?

И снова с тревогой мой взгляд упал на юго-запад, вслед утекающим водам Великой-Мезкалы. С низовий неприятно завоняло угрозой.

«Хотя, что он может сделать? — задумался я, сжимая в кулаке Соловушкин амулет. — У меня уже отлично вооруженное войско, лояльное население, готовая крепость. Что у него есть против меня?»

«Если это вопрос, то я тебе отвечу по-еврейски, — пробасил внезапно проснувшийся бог. — Видел ли ты когда-нибудь крысу, загнанную в угол?»

«Не видел, — вздохнул я. — Но мысль уловил. Отчаявшиеся люди способны на отчаянные поступки. Только, разве загонял я Ицкагани в угол? Не трогаю, ничего не требую, конвенцию не нарушаю — я ж не Паниковский».

Бог промолчал. Я сходил к генералу Глыбе и попросил его усилить дозор, следящий за Черным Урочищем. «Прынц» мог сбежать куда угодно. Но я ждал пакости от своего южного соседа.

И как же заныло у меня в низу живота, когда на третий день с южного поста раздался чуть слышный протяжный гул. Раковина. Сигнал тревоги!

Трубный глас подхватила раковина с усадьбы Носача, ей сразу ответил дежурный Аграбы. Крики, суета, беготня — через несколько минут к стене подтянулся весь наличный состав: три двадцатки золотых и вдвое меньшее количество черных, остальные работали на полях.

— Бегом! К реке! — скомандовал я, чувствуя предательский холодок в пальцах.

Отряд легкой трусцой устремился вдоль ручья к мосту. Там наткнулись на гонца.

— Много лодок! — возбужденно размахивал тот руками. — Идут снизу! Много!

— Сколько точно? — рявкнул я.

— Две пятерки, — неуверенно ответил гонец. — Может, три…

Я вас, неучи, всех за парту усажу! Если по максимуму пятнадцать лодок, то народу на них в районе сотни. Я бы с таким отрядом на Излучное не рыпнулся. У меня с собой, правда, не больше людей. Но это все воины. К тому же, сейчас отовсюду сбегается подмога. Плюс простые жители. За час у меня сотни три уже наберется. Только есть ли у меня этот час?

Мы спешно двигались к галечному берегу Крыс. Я запрещал воинам переходить «в галоп», чтобы они оставались свежими перед возможным столкновением.

— В атаку не идти! — инструктировал я их. — Держимся вместе, укрываемся за домами и заборами. К нам подойдет помощь из селения, а к ним нет.

И добавил тихо, для себя:

— Надеюсь.

К берегу вышли одновременно: неполная сотня черно-золотых и неизвестная флотилия. Хм, всего одиннадцать лодок. В каждой человека по четыре, кроме двух самых крупных — там побольше. Полсотни завоевателей?

«Эскадра» лихо подруливала к берегу, но, при виде толпы явно вооруженных мужиков, гребцы резко вспенили воду вёслами и принялись табанить. Повисла неловкая пауза. Наконец, какой-то человечек на борту самого большого судна поднялся, замахал руками и закричал на ломаном четланском.

— Мир! Мир! Эти — торговать!

Я выдохнул и осел на землю.

Через несколько минут передо мной уже распинался недавний переговорщик, уважительно указывая на дородного дядьку в расписной рубахе и просто чудесных сандалиях.

— Этот — большой человека. Уардаро — важно в великий город Закатула. Уардаро — сам уриеча. Уважать! Почитать! Много торговать! Уардаро слышать этот дивный сосуд из редкий камень. Уардаро полный уважать и само приехать. И покупать. Много покупать! Уардаро много щедрый.

Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Я готовился к войне, а сбылась моя мечта: сведения о стеклянной посуде — стектле (как все вокруг принялись называть новый материал) — добрались до самого моря, до далекой Закатулы. О которой я уже много раз слышал. Ну, что ж, начнем налаживать торговые связи!

— Вам следует сесть на лодки и подняться немного выше по течению, — пояснил я, активно жестикулируя. — Там есть удобная пристань, а рядом рынок, на котором торгуют стеклом. Там же есть удобные биваки, где ваши люди смогут отдохнуть. А для господина… Уардаро и его близких есть место, где их вкусно накормят и напоят.

Всю толпу таверна не вместит. Так что легким движением руки превращаем его в заведение для элиты. Толмач переводил купцу, который с каждой фразой вздымал брови всё выше и выше. Похоже, он не слышал ранее, чтобы на Великой был такой сервис. А, возможно, вообще не слышал.

Лодки принялись отгребать от берега, а я подозвал к себе двух воинов помоложе.

— Отдайте оружие и щиты товарищам и птицами летите на север. Ты — на рынок, пусть дорогих гостей встречают с почтением. А ты — в таверну — пусть готовят самую вкусную снедь.

Затем я распустил воинство, оставив себе охрану, и, не спеша, пошел к рынку. Там, я застал сцену, о которой давно мечтал: полный хаос! Настоящая рыночная атмосфера! Лодки уже вытащили на берег, и часть команды закатульцев выгружала товары, наваливая мешки и корзины в ровные кучи. Некоторые почему-то игнорировали работы и с любопытством изучали качели-карусели. Сам же Уардаро с шестью ближниками уже стоял возле палатки смотрителя рынка и через толмача пытал Широкого Дуба. Парень слегка растерялся, но марку держал изо всех сил. Он упирал на то, что уважаемому купцу первым делом следует арендовать прилавок, но закатульский магнат хотел одного: вынь да положь ему стектлу!

— Уардаро, я могу проводить тебя к нужному прилавку, — влез я в разговор.

Купец что-то шепнул переговорщику.

— Этот господин интересоваться твой имя, добрый человека.

То есть, то, что за моими плечами армия ходит — им ничего не говорит? Широкий Дуб тоже не выдержал беспардонства гостей, вышел из-за прилавка и, расправив плечи, проговорил:

— Перед вами правитель владычного рода Сухая Рука, избранник