Тротиловый эквивалент - Лев Пучков

– КПП усиливаются дополнительными нарядами и оперсоставом, в наиболее перспективных для обхода (объезда) местах выставляются те самые заслоны, а временами и засады. Оперсостав в идеале (если накануне проводилась разработка) должен иметь на руках ориентировки на членов «джамаата»;

– только после этого начинают стягивать силы в какой-нибудь соседний населенный пункт – иногда просто в поле – для проведения, допустим, завтра утром, «зачистки»;

– в воздух поднимаются старые добрые «сушки» (это не еда, это самолеты такие, штурмовики «Су-25»);

– как только по «семафорной почте» проходит сообщение о готовящейся «зачистке», в селе сразу проявляется активность. Васи Крюковы, сидящие по периметру села, начинают наблюдать интересные явления и делятся этими наблюдениями со всеми подряд – это как по предназначению выйдет. Если будут окапываться, всю подготовку можно сворачивать – смотри выше, про анналы и штурм. Но чаще бывает по-другому. Обычно начинается миграция или вообще исход.

Мигрируют по-разному: по дороге и вне.

Когда мигрируют по дороге, информация о машинах передается на КПП. Дальше уже дело оперсо-става. Если вне, разведчики наносят на карте маршруты и передают эстафету заслонам, которые затаились в секторе продвижения бандгруппы.

При наличии отсутствия таких заслонов или желания следить за развитием событий делятся координатами с авиацией и артиллерией.

Порой бывают неплохие результаты. Думаете, откуда берутся такие сообщения в сводках: «в результате нанесенного авиацией бомбового удара уничтожено двенадцать боевиков…»? Это ведь не всегда только лишь победные реляции, бывают и факты. Спросите у Васи, он вам скажет, почем за рыбу деньги.

Но главное – итог. «Мирные жители» целы, никто нас не обзывает «кровавыми», а часть отряда уничтожена либо схвачена. После этого можно зайти в пустое село и спокойно проверить документы.

Вот что такое «правильная зачистка». Вот почему местные жители жуть как не любят «проверки паспортного режима»…

Завтрашняя «зачистка» точно была «правильной», и вообще, кое-какие мероприятия уже проводились помимо этого, еще до того, как мы выехали с базы.

Люди Лаптева наверняка уже потрошили сданные Сулейманом «схроны», в городе и ряде сел чекисты брали «пособников» и «сообщников», так или иначе связанных с «бизнесом» Сулеймана, кто-то срочно отправился в соседнюю Ингушетию по тому же поводу…

А мы ехали в Тхан-Юрт. Первые. Незваные. И совершенно самостоятельно: никто нас на эту авантюру не уполномочивал. Нам нужно было во что бы то ни стало подтвердить либо опровергнуть версию Глебыча.

Сулейман дал следующую информацию: командир сводного отряда лучших саперов ГКО «Дашо Гов» проживает в Тхан-Юрте. Зовут его Шах, имеется описание внешности и ряда особых примет. Отряд Сулеймана обеспечивает его работу по заданию ГКО.

Амир дал точный адрес семьи, где живет этот Шах (Вася на схеме села пометил), назвал людей, которые работают с ним… И все. Как видите, не густо.

Глебыч безапелляционно утверждает, что этот Шах… (только не падайте в обморок!) его однокашник, однополчанин и в прошлом добрый друг – Осман Шахназаров. Столько водки выпито совместно, столько дамских сердец разбито…

Выпускник инженерного училища, советский офицер. Начальник инженерной службы «мусульманского»30батальона, который успешно воевал в Афганистане в составе ограниченного контингента Советской Армии. Четыре года в училище, плюс три в Афгане – там бок о бок работали: получается, что товарищи провели вместе семь лет. Вполне достаточно для того, чтобы как следует узнать друг друга.

Это утверждение открывает перед нами фантастические перспективы и дает огромное преимущество перед всеми, вместе взятыми, ведомствами, которые сегодня дружно принялись за разработку «Дашо Гов». Потому что они будут ловить мифического Шаха с усредненным описанием, под которое подходят тысячи местных жителей, и не будут знать, что этот мифический завтра выкинет. А мы займемся прямой разработкой анти-Глебыча. Не надо на меня коситься, это он сам так сказал.

– Короче – это я, только наоборот. Ну, в смысле – с другой стороны я, враг потому что. Типа, анти-Глебыч…

То есть мы получаем реальный шанс не только реабилитироваться, но и показать достойный результат.

Это утверждение требует тщательной проверки. Если Глебыч не прав и мы будет наобум тешить себя иллюзиями, то рискуем вляпаться в такие экскременты, что потом до самого дембеля не отмоемся. Потому что дембель наступит очень скоро или даже скоропостижно – просто времени не будет на омовения.

С чего Глебыч взял, что это его старый знакомый? Да все уже приводилось выше: Шах, стиль работы, описание Сулеймана. Но самое главное – стиль. И плевать ему, что чеченцы любят звонкие «погремухи» и Шахом у них может быть каждый десятый.

Но нам не плевать. Мы должны иметь стопроцентную уверенность, что Глебыч не ошибается. Поэтому мы все бросили, пересилили усталость – честно говоря, все чувствовали себя после операции как выжатый лимон, и, презрев вполне вероятный риск, покатили в Тхан-Юрт. А всего-то собирались сделать следующее: осмотреть помещения, где обитал Шах, и опросить семью, которая его приютила. Для этого Серега перегнал на «цифру» восемь разных фотографий Шаха из альбома Глебыча, слегка «состарил» их на компьютере и добавил пять вариантов растительности на черепе: снизу и сверху.

Бывает, знаете ли, когда товарищ в спешке покидает насиженное место, он там забывает кое-какие вещи, которые могут характеризовать его определенным образом. Не факт, но бывает. Бывает так, что семья, которая приютила товарища, не начинает рвать на себе волосы и одежду и орать хором, а соглашается отвечать на вопросы. Особенно если спрашивает не боевой робот типа Петрушина, а хрупкая грустная дамочка (Лиза то бишь), да еще и на родном языке опрашиваемых. На худой конец, достаточно будет, если они просто взглянут на фотографии. А рядом будет присутствовать скромный военный психолог, который посмотрит на их реакцию и сразу вычислит, где тут собака порылась…

Итак, мы притормозили в километре от села по просьбе Васи Крюкова.

– Здесь мои должны работать, – уверенно заявил Вася и слез с брони. – Щас я, пять минут…

Вообще-то каких-либо признаков постороннего присутствия мы не обнаружили, но спорить никто не стал. Васе виднее, это его профиль.

Разведчик удалился от обочины метров на пять, зашел в чахлые заросли посадок и перестал существовать. То есть совсем растворился: ничего не видно, ветки не шевелятся, и вообще – тишина, никакого шума, хруста и прочих демаскирующих признаков. Несведущий человек наверняка подумал бы: товарищ по большой нужде присел, без вариантов. Он же не бесплотный дух, чтобы по кустам беззвучно порхать! Тут любой шаг, даже на цыпочках, выдает тебя с головой за сто метров.

Но мы товарищи сведущие. Вася у нас уникум, как уже говорилось выше, даже среди мастеров войсковой разведки имеет репутацию этакого местного Бэтмена.

Этого у него не отнимешь: парень родился в семье сибирского охотника, с трех лет привык ножом в зубах ковыряться, пить сырую оленью кровь, наперегонки с волками бегать и ночевать в медвежьих берлогах.

– Не знаю, как он это делает, – с профессиональной ревностью заметил Петрушин – тоже отнюдь не дурак насчет тихо подкрасться и при случае притвориться сухостоем. – Может, потому что маленький, легкий…

Видите, даже Петрушин признает уникальные качества боевого брата. А мы, «головастики», дети асфальта – и подавно…

Вася вернулся минут через пятнадцать – мы уже волноваться начали, и не один. Из кустов бесшумно выросли три серые фигуры – две в лохматом засадном камуфляже. Петрушин и Серега рефлекторно повели в ту сторону стволами, остальные даже рта разинуть не успели. Люди-тени.

– Ну, блин, напугали! Предупреждать надо, этак и до стрельбы недолго…

Хорошо, что такие люди-тени – у нас. Плохо, что это не константа. Долго пробыв на войне, такие Васи перестают быть годными для мирных будней войск… и зачастую уходят на гражданку. Угадайте с трех раз, чем они там будут заниматься? Если кто подумал, что веники плести и подарки в универмаге заворачивать, – не угадали…

– Короче, ушли раньше, – доложил Вася, кивнув в сторону села.

– Насколько раньше? – уточнил Иванов.

– Когда выставились, движения уже не было, – сообщил один из разведчиков – видимо, старший в паре.

– Совсем?

– Оттуда – нет. В село заехала одна машина – «Нива». В шестнадцать с чем-то. А оттуда – никого не было. Ни единой души.

– Да то понятно, – кивнул Петрушин. – Минимум четыре часа было. Только ленивый не уйдет… Пусто?

– Угу, – подтвердил разведчик. – Тишина.

– Пусто как обычно? – не отставал дотошный Петрушин.

– Пусто как удрали, – покачал головой старший разведчик. – Затаилось село.