Мой личный сорт Бонда - Юлия Николаева

Нам удалось выбраться в соседнюю деревню в общей сложности через час. Уже на выходе я додумалась спросить:

– Так кто же эти ребята?

– Я расследовал одно дело, когда ты появилась в моей жизни. – Ветер вышел на дорогу, огляделся и нацепил на нос свои очки. – Оно завершилось, и, как это часто бывает, объявились недовольные. Но ты по этому поводу не переживай, я в ближайшие дни разберусь с данным вопросом.

– Я и не переживаю, – усмехнулась я, наблюдая, как он тормозит проезжающую мимо машину. За рулем сидел какой-то дедок, видимо, ехал с дачи. Ветер что-то сказал ему, и старичок чуть ли не просиял. Саша решил не мелочиться. До города мы доехали на удивление быстро. Выскочили возле дома Ветра и позвонили в дверь.

– Почему тебя здесь никто никогда не поджидает? – Поинтересовалась я.

– Инна Сергеевна их отпугивает.

– Очень смешно.

– По всей улице камеры слежения. Так что похищать меня здесь не очень перспективно.

Тут нам открыли, и мы с ходу отправились в столовую. Пока я уплетала обед за обе щеки, Ветер ел спокойно и задумчиво.

– Что теперь тебя мучает? – Поинтересовалась я. Отложив вилку, Саша посмотрел на меня.

– Ты.

Я чуть не поперхнулась, но он продолжил:

– Если твоя Маринка не сознается, то убийца не будет найден, а значит, ты останешься под подозрением.

Тут у меня еда поперек горла застряла, об этом я и не подумала. Я тоже отложила вилку.

– Вот черт.

– Куда же без него. Так что, Сонечка моя Мармеладова, придется тебе закончить с миротворческой миссией. Она должна сознаться, иначе ты вполне можешь сесть вместо нее. Хотя, может, твоя дружба простирается так далеко.

Я бросила на него злой взгляд и встала. Выхода не было. Я была под подозрением, а теперь стала еще больше, пропав от глаз следствия.

– Почему это происходит со мной? – Бессильно спросила я. Ветер хотел что-то сказать, но я вышла в гостиную и набрала номер подруги. Она не сняла трубку. И тут я испугалась. Ветер, появившийся следом, прочитал страх на моем лице и, видимо, поэтому сказал:

– Я вызову такси. Только не паникуй. Она могла лечь спать и выключить звук.

Мы подъехали к ее дому через двадцать минут. Дверь была открыта.

– Постой на лестнице, – остановил меня Ветер, когда я уже собиралась зайти внутрь со стучащим возле горла сердцем. Впоследствии я была благодарна ему за это. Он появился через полминуты и протянул мне листок.

– Что там? – Прошептала я, беря его дрожащими руками. Дочитать не смогла, забилась в истерике, а Ветер сжал меня в объятьях. Это была предсмертная записка. Маринка покончила с собой.

На похороны мы ездили со Светкой. Народу собралось много, но я старалась держаться обособленно и ни с кем не общаться. С поминок уехала почти сразу. Видеть все это было невыносимо. В свою квартиру я вернулась на следующий день после того, как мы нашли Маринку. Ветер вызвал следственный отдел, мы долго и много давали показания по этому делу и по смерти Хмелева. Меня выспрашивали о причине моего исчезновения, но потом Ветер с кем-то переговорил, и нас отпустили. Он отвез меня к себе домой, уложил в постель и напоил горячим чаем. Я была уверена, что не смогу уснуть, но почти сразу вырубилась, и мне снилась Маринка. Кажется, и в моей жизни одним кошмаром стало больше.

На следующий день Ветер отвез меня домой. Вечером приехали с юга родители и сразу вызвали к себе. Слава Богу, ни о чем не расспрашивали, поняв, как я переживаю.

Теперь я шла по дороге недалеко от дома, вяло осматриваясь. Зазвонил телефон, я нехотя достала его, это был Ветер.

– Как все прошло? – Задал дурацкий вопрос. Я вздохнула, мы помолчали. – Ты ничего не могла сделать, – сказал он все-таки. – Она все решила еще до нашего приезда к ней. Один день ничего бы не сделал. – Я опять промолчала, потому что не была уверена, как он. Потому что в погоне за своими новыми сокровищами упустила самое важное – жизнь человека, которая была у меня в руках. Если бы я осталась с ней тогда, все могло сложиться иначе. Но самое ужасное было даже не в том. Если бы я изначально согласилась не лезть в это дело, а доверилась Ветру, скорее всего, Маринка была бы жива. Я не хотела думать об этом и не могла не думать. Ветер вздохнул. – Дело Хмелева закрыто, расписка не всплыла, значит, Ковалев будет спать спокойно.

– Вряд ли. Он же не знает, где она. Ты не будешь ее обнародовать?

– Он же не убивал Игоря. Кстати, деньги уже вернулись в банк.

– Каким образом?

– Просто невероятным. Грабитель засунул их в вентиляцию, а потом сообщил об этом камере наблюдения в банке.

Не удержавшись, я все-таки улыбнулась. Ветер, конечно, в своем репертуаре.

– Я так и не поняла, кто ты такой, Саша Ветров, – сказала ему.

– Придет время, Ирэн, поймешь.

– Обещаешь?

– А то.

Мы попрощались, я свернула во двор и споткнулась на месте. На скамейке возле подъезда сидел Вадим. Увидев меня, он неловко поднялся, я, выдохнув, подошла к нему.

– Я слышал о произошедшем, – сказал он, – мне жаль.

– Спасибо.

Он замялся, а я вообще не понимала, что он здесь делает.

– Я хотел узнать, как ты, – неловко продолжил Черненко. Я кивнула, улыбнувшись. Он тоже кивнул. – Все устаканится. Тебе ли не знать.

– Да уж, – усмехнулась я снова. Мы еще помолчали.

– Что ж, – сказал он, – я поеду.

И направился к своей машине. Я провожала его взглядом. Вадим уже открыл дверцу, но замер и повернулся в мою сторону.

– Я хотел сказать… Может, как-нибудь выпьем кофе?

Я замерла, но, вспомнив слова Ветра, ответила:

– Может быть.