Мой чужой муж - Екатерина Ромеро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем ты сделал это? Ты не обязан был.
Смотрю прямо на него в профиль. Мужчина сканирует чай в своих руках, выглядит задумчивым, отстраненным каким-то. Густой пар от напитка поднимается вверх и исчезает, едва долетая до его красивого и мужественного лица.
– Это меньшее, что я мог сделать для нее.
– Марат…
Мужчина поворачивается ко мне и смотрит как-то по новому. В его взгляде впервые читаю грусть. Тоску неземную.
– Не говори ничего. Иди лучше ко мне. Ну все, не дрожи, просто обниму, ты замерзла.
Марат притягивает меня к себе, словно под крыло подбирая, и я утыкаюсь ему в грудь. Снова, потеряв всякий стыд и гордость. Тайно вдыхаю его запах и наслаждаюсь им. Мне нравится этот аромат. Он не отталкивает меня, а наоборот, как пчелу на мед притягивает, опасный и дерзкий.
Я настолько уставшая и вымотанная, что просто хочу тишины и защиты. Даже не замечаю, как совсем скоро отключаюсь прямо так, сидя на кушетке, в объятиях того, кто мужем мне когда-то считался.
Глава 23
Я получаю истинный кайф, когда Даша засыпает у меня на руках. Мне насрать сейчас на то, кто нас видит здесь, я просто хочу рядом ее ощущать. Она практически сразу же отключается, когда к себе ее притягиваю. Так испугалась сегодня, да и я сам тоже чуть дуба не дал, когда Полинку увидел, задыхающуюся на земле, и Дашу рядом, перепуганную и дрожащую. Бедные мои девочки. Они сами этот ад проходили не раз, а я в это время…холил лишь мысли о своей мести бывшей.
Я сижу на кушетке, опершись спиной о стену и прижимаю Дашу к груди. Она до сих пор вздрагивает во сне, от чего чай в моей руке уже весь расхлябался. Я никогда не молился, и ни о чем никого не просил, однако сейчас готов умолять высшие силы, чтобы кнопке выжить помогли. Моя кровь должна помочь малышке быстрее выкарабкаться, однако когда мы с врачом наедине говорили начистоту, он не давал никаких гарантий. Вот вообще ни одной.
– Родители, можете войти.
Тонкий голос медсестры тут же поднимает Дашу на ноги. Она вскакивает так быстро, что я даже ухватить за руку ее не успеваю.
– Я мама, уже можно к ней?
– Да, входите. Ловлю напряженный взгляд Дарины перед тем как она в дверях палаты скроется. Настигаю ее уже через секунду, оказываясь в палате с одной единственной кроватью и маленькой дочкой на ней. Нашей дочкой.
– Поленька моя, как ты себя чувствуешь?
Кнопка такая крошечная лежит на большой кровати. Она бледная и слабенькая. В детскую пижаму одета. В маленькой ручке повязка от катетера. Сжимаю зубы.
– Мама!
– Иди ко мне зайка.
– Мне уже лучше. Я могу дышать.
Дарина на кровать садиться, и Полину на руки себе берет. Девочка словно обезьянка тут же оказывается у нее на коленях, обнимает и целует, щекой прижимается к ее груди. Все бы отдал, хоть за сотую частичку такой любви Поли ко мне, которая к матери у ее есть.
– Ты как, кроха?
Подхожу ближе, заглядывая в глазки ребенка, которые как зеркало мои повторяют.
– Малат…Ты тоже ко мне плишел!
Даже не ожидаю, что девочка так обрадуется мне. Ручки свои тянет ко мне, а я стою истуканом. Не знаю, что делать. Впервые такое просто.
– Даш, можно?
Смотрю на жену, и да, я спрашиваю разрешения у нее. Дарина бросает настороженный взгляд на меня, голову опускает, но все же коротко кивает, гладя Полину по спине.
– Поля, иди на ручки.
Осторожно беру ее и на руки подхватываю. Что-то теплое греет в груди, когда держу эту крошку. И выть хочется от того, сколько же таких моментов я упустил. А теперь…чужой я для нее, просто дядя, в доме которого она с мамой живет. Сглатываю. Не хочу этого показывать. Никому это не надо.
– Я не видел тебя всего полдня, а ты уже подросла.
Щекочу ее в живот, вызывая тихий слабый смешок.
– Ты умница маленькая, скоро дома будешь.
К себе прижимаю ее, целуя в макушку. Моя это девочка, дочка наша с Дариной.
– Поль, иди ко мне. Тебе надо отдохнуть.
Вижу как что-то меняется в глазах Дарины, и это мне не нравится. Не дает она мне дочь, не доверяет.
Даша сидит с малышкой еще минут сорок, просто гладя ее по голове, после чего целует кнопку в щечку и ладони, одеялом укрывает.
– Спи моя маленькая, я рядом буду.
Уже в коридоре говорим с врачом, который предлагает скорректировать лечение. Только на высокой стоимости акцентирует, словно не знает, кто я.
– Пишите все что нужно. Это даже не обсуждается.
– Что будет дальше, доктор?
Дарина едва ли на ногах стоит от волнения.
– Кризис миновал. Вовремя привезли, успели, можно сказать. Переливание также не лишним оказалось, показатели уже улучшились, думаю до утра все стабилизируется. До вечера понаблюдаем, а потом можете домой забирать. Только ингалятор больше не теряйте. Видите же сами, как это опасно.
Сжимаю руку жены. Как лед холодная.
– Все нормально, видишь, врач тебе сказал. Даш, дыши. Побудь с Полей до вечера. Я заберу вас скоро. Иди.
Кивает, глазами своими перепуганными все на палату Поли поглядывает.
– Я схожу за едой Полинке, она йогурт просила. Видела тут магазин в клинике был.
– Хорошо, не переживай, я тут буду. Рядом с ней.
Впервые ловлю ее взгляд. Другой какой-то. Без упрека и скандала. Тихий и какой-то…спокойный. Когда Даша скрывается в коридоре, наконец, могу взять трубку. Телефон разрывался на беззвучном режиме последний час. Начальник службы безопасности уже заколебал мне звонить.
– Да, что там еще стряслось?
– Господин Батуров, я знаю, вы в больнице с ребенком. Я бы не звонил, но тут это, Ева чудонула.
– В смысле? Она уже в СИЗО за решеткой гнить должна. На нее столько всего уже есть, что раньше чем через тридцать лет она не выйдет.
– Сбежала она, так и не доехав в ментовку.
– Что? Ты чего, блядь сказал сейчас? Как, как вы могли ее упустить?!
– Она как в воду канула, клянусь. Мы вели ее почти до самой ментовки, а потом она просто исчезла. Вела себя странно, вроде покорная, а на деле оказалась лиса настоящая.
– Ищите! Вокзалы и аэропорта в
