Волшебный туман - Роланд Грин

Атака с тыла легла теперь на широкие плечи киммерийца, хотя шестерых афгулов, привыкших работать клинками в темноте, тоже никак нельзя было сбрасывать со счета. Конан ожидал, что вместе с афгулами он, возможно, даже сумеет сохранить жизнь Бетине, хотя, чем сильнее она будет стараться «добыть своего воина», тем труднее окажется эта задача.

Рыцарские чувства Конана по отношению к женщинам никогда не позволяли ему бросать воительниц на произвол судьбы во время битвы, точно так же как запрещать им сражаться. Но экинари не станут благодарить его, если он поведет Бетину в бой и не выведет ее из битвы целой и невредимой. А неблагодарные экинари могут стать угрозой для их путешествия, и для мира на этой границе Турана, и при любом раскладе угрозой для будущего Хезаля.

«Не нужно иметь дела с менялами, чтобы узнать, что можно слишком много задолжать слишком многим людям!», — подумал Конан.

Афгулы скользили следом за Конаном так же бесшумно, как киммериец, бесшумнее, чем их враги. Бетина не только не отставала от них, она шумела едва ли больше, чем ее спутники.

Поэтому тревогу среди разбойников поднял кто-то другой.

— Ииинаа-ха!

Ночь разорвал боевой клич. Конан увидел, как закрутились и заплясали тени, когда часть разбойников развернулись, чтобы отразить нападение с тыла. Остальные ринулись вперед, надеясь вовремя добраться до лагеря и застичь выпутывающихся из одеял сонных или пьяных воинов.

Поскольку битва уже началась, то быстрота стала теперь важнее бесшумности. Конан помчался вперед, замедляя бег лишь настолько, чтобы не слишком оторваться от своих спутников. То, что киммериец мог сразиться с тремя врагами разом, еще не причина идти в бой одному, без своих воинов.

Поэтому Конан схватился с разбойниками, опередив Фарада всего на несколько шагов, а Фарад всего на несколько шагов опережал других афгулов. Бетина бежала в арьергарде, но как раз перед тем, как выхватить меч, Конан услышал ее пронзительный крик:

— Оставь одного и мне, Конан!

Конан выругался и рассмеялся, не переводя дыхания. Он не нуждался ни в каких советах, а Бетина открыла врагу свое присутствие. Он был бы рад оставить ей одного-двух живых врагов, но гадал, а переживет ли она свою первую битву. Осознание того, что ты держал на лезвии меча жизнь другого человека, отрезвляло большинство воинов, а те, кого оно не отрезвляло, походили на бешеных собак, и чем быстрее их убивали, тем лучше.

Земля под ногами у Конана провалилась. Он превратил падение в сальто и вскочил на ноги со ртом, полным песка, но с мечом в руке. Киммериец очутился так близко к своему первому противнику, что ему едва хватило времени парировать удар вражеского талвара.

Ответный удар Конана обезоружил воина, и, когда тот попятился назад, уступая место лучше вооруженным товарищам, киммериец дал ему уйти. Конану было не слишком-то приятно убивать врагов, которые, как дети, даже защитить себя не могут. То есть дети иных стран, а не Киммерии.

Конан зарубил двух воинов, так толком и не разглядев их. Третий доказал, что он отнюдь не дитя, проникнув длинным кинжалом под защиту киммерийца. Конан шарахнул его кулаком по ребрам, а когда разбойник согнулся, врезал ему коленом в челюсть. И челюсть, и шея сломались от такого удара, и воин безжизненно рухнул наземь.

К этому времени почва вокруг Конана стала скользкой от крови и заваленной мертвыми или умирающими. К счастью, теперь киммериец мог наступать, потому что с обоих флангов подоспели афгулы, и Конан слышал, как лязгают их клинки, встречаясь с клинками разбойников.

Он не видел, как подбежала Бетина, пока она не промчалась мимо него, устремившись в гущу врагов. Как ее не проткнули свои же по ошибке, осталось тайной, ведомой лишь богам сражений, а Конан сомневался, что те когда-либо захотят поделиться своими знаниями с честными воинами.

Он ничуть не сомневался в том, что Бетине грозит смертельная опасность или будет грозить в тот же миг, как враг поймет, что она — слабая девушка.

Спасли Бетину скорость и сила киммерийца вместе с тугодумностью разбойников и ее собственным умелым клинком. Оказалось, девушка не разделяла чудаковатых представлений о честной схватке. Своего первого воина она завалила, заколов его в спину. Его вопль предупредил товарищей, но жизнь вылетела из тела, когда Бетина выдернула из его спины кинжал и приготовилась встретить новых противников.

Один из них, казалось, лишился мужества, увидев, что ему придется сражаться с женщиной. Конану даже не понадобился меч, чтобы победить его. Быстрый пинок свалил разбойника на землю с раздробленным коленом, а другая нога Конана ударила ему по руке, отправив талвар в темноту.

Следующий противник Бетины оказался очень опасным. Он был вооружен лишь кинжалом, но обладал гибкостью и проворством кошки. Отразив удар экинарийского клинка, он схватил девушку за волосы. Бетина охнула от боли и попыталась ударить противника коленом в пах. Это лишило ее равновесия, и оба противника упали, причем разбойник оказался сверху.

Тем не менее, Бетина дралась молча и не сдавалась. Однако большая сила и вес разбойника угрожали постепенно склонить чашу весов на его сторону. Все ниже опускалось острие кинжала, приближаясь к груди девушки.

Но разбойник лишь одно мгновение упивался предстоящей победой, прежде чем его забрала смерть. Пальцы Конана схватили его за волосы и рывком подняли на ноги, а меч киммерийца, описав дугу, рассек ему хребет, почти перерубив надвое грудную клетку.

Бетина вскочила на ноги вся бледная. Ее одежды были залиты кровью врагов.

— Этот твой, — кивнула она Конану. Глаза у нее были неестественно расширены, а рот приоткрыт, хотя голос казался замечательно ровным для столь недавно оперившегося воина. В этот миг губы девушки показались киммерийцу более полными, чем раньше, и еще более влекущими, хотя он вообще-то и раньше не находил в них изъянов.

— Берегись! — закричала Бетина.

Конан метнулся, как показалось приближающемуся к нему сзади врагу, сразу в трех направлениях. Затем появившийся из ниоткуда меч вонзился в горло нападавшему. Голова его свесилась набок, почти отсеченная от туловища, но он оставался на ногах достаточно долго, чтобы загородить дорогу своему товарищу.

Это дало Бетине время подготовиться. Когда очередная жертва Конана упала, и его товарищ обогнул киммерийца с фланга, Бетина нанесла удар. Она прыгнула вперед из низкой стойки, вонзив нож в горло напавшего. Тот носил латный воротник из дубленой кожи, но вместо того, чтобы отразить или задержать клинок Бетины, он направил ее удар вверх. Острие кинжала вспороло горло разбойника. Клинок не достал до мозга, он был слишком коротким, да и рука Бетины оказалась не достаточно сильна, чтобы вогнать острие так далеко. Но она убила врага точно так же, как мог сделать это клинок самого Конана.