День помощи - Андрей Завадский

Именно подлодки класса "Дельта-4", а вовсе не поражающие воображение размерами и огневой мощью "Тайфуны" составляли основу морских ядерных сил русских, и в штабе американского флота всегда считали важным знать как можно больше о возможностях этих ракетоносцев. "Карелия" же чаще других однотипных подлодок подвергалась модернизации, становясь по своим характеристикам схожей с американскими ракетоносцами "Огайо", которые, и не без основания, их создатели считали самыми совершенными. Поэтому очень важно было узнать, что еще придумали русские, и как далеко они продвинулись в деле совершенствования своих ракетных подлодок.

Наблюдение за русской "Дельтой" показалось команде "Гавайев" отпуском, поскольку, несмотря на все усовершенствования, русские пока были не в силах обнаружить новейшую ударную подлодку "вероятного противника", став кем-то вроде слепого медведя, чудовищно сильного, но не видящего, что творится у него под носом. Правда, О'Мейли знал, что русские очень часто придают своим ракетоносцам эскорт, обычно ударные подлодки типа "Акула", а это был уже гораздо более серьезный противник, с которым следовало считаться. Но за несколько дней преследования акустики "Гавайев" не обнаружили даже намека на присутствие в этих водах многоцелевых подлодок русских.

Угроза же, исходившая от надводных кораблей, была еще более призрачной, ведь с каждым годом русским удавалось выводить в море все меньше боевых судов. Пяти эсминцев типа "Удалой", которые изначально создавались, как специализированные противолодочные корабли, было явно недостаточно, чтобы надежно прикрыть от чужих субмарина хотя бы Баренцево море, которое было основным позиционным районом русских стратегических ракетоносцев, давно уже не несших боевую службу у американских берегов. Также русским так и не удалось создать противолодочные рубежи, типа американской системы SOSUS, которые могли стать альтернативой патрулированию акватории боевыми кораблями. Поэтому встреча с надводным кораблем могла произойти только случайно, и на этот случай была готова масса маневров уклонения, тем более простых, что привлечь для преследования чужой подлодки сколько-нибудь многочисленные силы русские были не в состоянии. Поэтому главной проблемой для команды "Гавайев" стало не столкнуться с преследуемой русской подлодкой, с которой американцы сближались порой на несколько кабельтовых.

Уже на второй день слежки капитан О'Мейли мог поздравить себя с успехом, поскольку сумел получить всю возможную информацию о русской подлодке. "Карелия", которую, несмотря на явные изменения в конструкции гребных винтов, опытный акустик "Гавайев" опознал сразу и безошибочно, словно позировала для американцев. Русский шкипер, видимо, решивший опробовать свою лодку после модернизации, то переходил на самый полный ход, то, наоборот, сбрасывал скорость до минимума, так, что даже мощнейшая аппаратура "Гавайев" с трудом могла поддерживать контакт. К тому же русские выполнили массу маневров на разных скоростях, из чего О'Мейли, внимательно следивший за их действиями, сделал вывод, что одновременно с заметным снижением шумности русским удалось значительно повысить маневренность своей подлодки. Словом, успех похода был несомненный. Конечно, большим успехом для американского капитана было бы записать шумы новейшего русского ракетоносца "Юрий Долгорукий". Но эта подлодка, которая могла в ближайшем будущем стать достойной заменой и "Дельтам" и "Тайфунам", до сих пор не совершила ни одного дальнего похода, продолжая не слишком интенсивные испытания близ Североморска, под защитой противолодочных кораблей и вертолетов.

Приказ выдвигаться к острову Колгуев для О'Мейли и его людей был неожиданным, но стоило выйти на связь с базой в Норфолке, как все стало на свои места. Военно-морская разведка сообщала, что в ближайшее время в море должна выйти новейшая, только сошедшая со стапелей русская подлодка "Северодвинск", официально еще не вступившая в строй. Эта многоцелевая атомная субмарина, по расчетам русских, уже известным американской разведке, была исключительно малошумной, по данному показателю, по меньшей мере, не уступая американским ударным субмаринам типа "Сивульф". При этом "Северодвинск" был вооружен двадцатью четырьмя крылатыми ракетами типа SS-N-28, размещенными в шахтах, как "Томагавки" на самих "Гавайях", и запускаемыми через торпедные трубы ракетами SS-N-27. Того арсенала, которым располагала русская подлодка, было достаточно, чтобы уничтожить целую авианосную группу, и интерес разведки и флотского командования к реальным возможностям "Северодвинска", который по планам русских был лишь головным кораблем в большой серии многоцелевых субмарин, был абсолютно понятен. Расчеты расчетами, но реальные возможности любой подлодки можно узнать только в море, и адмиралы из военно-морской разведки очень хотели, чтобы во время испытаний "Северодвинска", которые русские решили совместить с учениями, рядом с ним находилась американская субмарина. Акустический портрет новейшей русской подлодки стоило очень дорого, и ради того, чтобы записать ее шумы, стоило рискнуть. И иного кандидата для этой миссии кроме "Гавайев", не нашлось, и это было правильно, ведь О'Мейли командовал самой совершенной субмариной в северной части Атлантики.

– Черт подери, – оскалился капитан, представив, какой успех ждет его подлодку, если им по чистой случайности удалось через несколько часов после получения приказа в открытом море встретиться с желанной целью. – Это наш шанс. Действительно, русский эсминец может искать именно "Северодвинск". Акустик, – более не раздумывая, О'Мейли начал отдавать приказания. – Отдать буксируемую антенну. Старшему торпедисту выработать огневое решение. Увеличить скорость до четырнадцати узлов. Право на борт тридцать.

Длинный кабель, увенчанный приемниками гидроакустической станции, выпростался за кормой по-прежнему идущей малым ходом субмарины. Раньше область в кильватере любой подлодки считалась наиболее безопасной для преследователя. В то время, когда антенны гидроакустических станций устанавливались только на корпусе, винты любой субмарины, производя весьма сильный шум, создавали за ее кормой так называемую "акустическую тень", и именно в корму пытались зайти чужие подлодки, точно истребители, атакующие из задней полусферы. Но с появлением буксируемых антенн, протяженность которых достигала порой сотен метров, ситуация изменилась. Конечно, такой "хвост" несколько снижал маневренность, зато, при изменении курса, он по инерции двигался в прежнем направлении некоторое время, позволяя прослушивать шумы моря с неожиданных ракурсов.

Разумеется, не только субмарины типа "Виржиния" имели такое полезное приспособление. Им оснащались и более старые "Лос-Анджелесы", и русские подлодки типа "Акула", но сенсоры, которыми был оснащен "хвост" "Гавайев" были самыми чуткими. Находясь на расстоянии полутора сотен метров от самой подлодки, приемники гидроакустической станции не испытывали влияния пусть и крайне слабых шумов "Гавайев", позволяя получать очень чистый сигнал об акустической обстановке вокруг.

– Огневое решение готово, капитан, – офицер-торпедист справился с задачей быстро, разумеется, не без помощи компьютеров. Никто не собирался стрелять по русскому эсминцу, просто это была своего рода традиция, при встрече с чужим боевым кораблем первым делом просчитывать возможные тактические ходы на случай боя. А бой был вполне вероятен, ведь в этих водах "Гавайи" были чужаком, и любой русский капитан, убедившись, что перед ним не своя же подлодка, имел право применить оружие, хотя в действительности еще никто и никогда не пользовался этим правом.

– Сэр, – обратился к О'Мейли старший помощник. – Русский эсминец все же может обнаружить нас. Мы слишком близко, а их аппаратура все же весьма неплоха.

– Если мы будем держаться рядом, то первыми услышим русскую подлодку, – возразил капитан. – Этот "Удалой" явно неспроста прощупывает море своим гидролокатором. Если они уверены, что "Северодвинск" рядом, то нам не стоит думать иначе.

– А если это просто совпадение? Мало ли зачем здесь может плавать русский эсминец.

– Возможно, – согласился О'Мейли, пожав плечами. Старпом мог быть прав, но что толку гадать? – Но если мы просто будем метаться по всему Баренцеву морю, шанс встретить "Северодвинск" будет не большим, чем, если мы будем следовать за эсминцем.

Американская подлодка, двигаясь по касательной к безошибочно рассчитанному курсу русского корабля, уверенно сокращала разделявшее их расстояние. Сблизившись с эсминцем, на котором, судя по всему, никто не подозревал, что у них появился опасный попутчик, на пятнадцать миль, "Гавайи" легли на параллельный курс. Приказав увеличить скорость, О'Мейли рисковал быть обнаруженным, но пока его опасения не оправдались. Эсминец шел короткими галсами, словно ищущая след собака, и это окончательно убедило капитана "Гавайев", что "Удалой" оказался здесь не просто так. Все маневры эсминца в точности соответствовали разработанным русскими тактическим примам поиска субмарин. О'Мейли, изучавший кроме прочих морских премудростей еще и тактику вероятного противника, отлично помнил это.