Нотариус Его Высочества (СИ) - Сорокина Дарья

— Немо, — прошептала она во сне и сжала мою рубашку продрогшими пальцами.

— Я здесь, миа студентессе. Я всегда рядом.

Я обнимал её до самого утра, кутал в свой пиджак и нашептывал заклятья сна, чтобы она не проснулась и не увидела меня, ведь тогда мне придётся сознаться в том, что я злоупотребил заклятьем Мьютаре Дуо.

Аккольте не простит мне сегодняшней сцены. Я знаю, что он неравнодушен к ней, и просто хотел подтолкнуть их друг к другу. Ему бы никогда не хватило решимости на то, что сделал я. Мне самому не хватало духу на это столько долгих лет. И сегодня я сдался, почувствовав её тоску, и не мог не поцеловать. Но я сделал ей больно, вновь заставил страдать и плакать. Я безнадёжно подорвал доверие принца и Юри, и теперь не знаю, что делать со всем этим. Может не она, а я запутавшийся котенок?

Я коснулся затылком молчаливого надгробного камня, мечтая, чтобы отец дал мне совет, в котором я так истово нуждался. Но вместо этого я раз за разом прокручивал в голове свою первую встречу с Юри. До того дня я не верил в судьбу и знаки а потому с сомнением и легкой брезгливостью смотрел на аквариум в руках отца.

— И что я должен сделать с этим?

В воде бултыхался осьминог, который заправлял печать Горацио время от времени. Мерзкое существо со слишком разумным взглядом.

— Я уже не молод, Немо. Здоровье и разум всё чаще подводят меня. Мне нужен преемник.

— Я могу. Ты обучал меня, отец.

Мне не тогда совсем не нравился тот разговор, не нравилось, что отец начал говорить о своей смерти, ведь кроме него у меня в целом мире не было родной души, кроме четырёх призраков и морского гада.

— Ты умный мальчик, Немо. Но я не хочу тебе такой жизни. Этот город, эта страна. Я словно держу тебя здесь в ловушке, заставляя помогать мне. Когда придёт время, и печать выберет другого — уезжай и не оглядывайся.

— Но куда?

Этот вопрос сделал отцу ещё больнее, ведь тогда он в полной мере осознал, как я зависим от него и нашей работы.

Я удрученно нёс осьминога к океану и боролся с собственными чувствами. Я злился, я ревновал к тому, кто станет преемником отца, всю дорогу я уговаривал каракатицу выбрать меня, а после каждый день я приходил к пляжу в надежде, что преемником буду я, что нужно просто подождать, очистить разум от зависти и гнева, но потом…

Смешная девчонка подобрала склизкое нечто с камней и долго пыталась спасти, вновь и вновь запуская его в воду. Я смотрел на её тщетные попытки и усмехался. И это выбор богов? Как же жестоко они подшутили надо мной и отцом. Он так хотел освободить меня от тяжкого бремени, но в итоге привязал меня к Фероци пуще прежнего.

Я влюбился в неё. Наблюдал издалека каждый день и боялся рассказать отцу о своей светлой одержимости, но когда она появилась у нас на пороге, то ему все стало ясно, едва он взглянул на меня. Перед ним я своих чувств скрыть не мог. Я краснел и заикался.

— Немо, она богата, красива.

Тогда я не понимал, что отец пытается сказать мне. Мне казалось, он хочет обидеть и унизить меня. Я неровня ей? Но он искренне верил, что защищал моё сердце.

— Я буду учить её, папа, как ты учил меня. Это ты позволишь мне сделать?

Я сдержал своё слово, и каждую минуту мы проводили вместе. Но мог ли я дать ей больше?

Её братья, отец, друзья, даже булочница все в один голос осуждали меня в лицо и за глаза.

— Он испортит ей жизнь.

— Из Ритци в Тровато? Бедная девочка.

— Вы слышали, что его мать была блудницей? Из тех, что забеременела от короля.

Юри была слишком доброй и милой, чтобы замечать это, а был слишком глупым, чтобы отказаться от неё ещё тогда.

— У меня есть два билета в театр, Немо!

— Я занят. Много работы.

— Открылось новое кафе, и там подают мороженое в форме животных. Пойдём. Съедим ледяную Септу!

— Юри, прости. Сегодня нужно помочь отцу.

— Тогда в другой раз?

Я придумывал тысячи отговорок. Прикрывался экзаменами, дипломом, проверкой на работе, а она никогда не грустила, всегда поддерживала меня и не оставляла в беде. Я чувствовал себя паршиво, словно воровал её у всего мира, но в душе я был счастлив вот так вот приватизировав мою Юри… Пока все не стало слишком сложно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты не женишься на ней, Немо. Я не дам тебе своего благословения! Никогда! — закашлялся отец и схватился за сердце.

Даже сеньор Ритци был не так категоричен, а лишь мягко попросил выяснить мою родословную, чтобы наши с Юри дети знали свою историю, какой бы она ни была.

— Ты так кричишь, словно знаешь что-то. Что не так с миа Юри? Не сестра же она мне?

— Дело не в ней, дело в тебе, Немо. Я запрещаю!

Я помню его взгляд полный боли и тоски. Помню как он смотрел на меня со смесью любви и ненависти, и как магия клокотала на кончиках его пальцев.

В тот день я тоже не сдержался, наговорил ему гадостей, а после развернулся и уехал в университет. Я обещал научить Юри контролируемому призыву. Откуда я мог знать, что те ужасные слова, что я сказал отцу, будут моими последними ему словами.

Откуда я мог знать, что печать действительно выберет её носительницей?

Откуда я мог знать, что навлеку столько бед на ту, что люблю больше жизни.

Откуда я мог знать, что проклятие моего отца будет таким сильным и не позволит нам быть вместе?

— Прости меня.

Я просил прощения у отца и у Юри за свою слабость.

С первыми лучами солнца ушли призраки-хранители, а я осторожно переложил мою любимую обратно на мягкую мяту. Снова я наблюдал за ней издалека, ждал в тени разросшихся деревьев, когда миа студентесса проснётся, зябко поёжится и обнимет себя за плечи.

Отец сделал все, чтобы я никогда не допросился его благословения, и теперь я понятия не имею, как смогу разрушить эту стену и снова быть с Юри.

Юри

Письмо из Министерства с одобрением моего нового графика уже ждало меня на пороге коттеджа. Даже не знаю, какие чувства нахлынули на меня в этот момент. Были ли я рада? Сложно сказать, потому что единственное, что мучило меня это полное опустошение.

Мне дали несколько дней, чтобы подготовиться к ночному приёму граждан, а значит, мне снова ждали часы безделья.

Я вытряхнула из волос мятные листья, а после перебила время на табличке приёма. Назад пути нет.

Зато теперь я снова смогу посещать занятия в привычное время, возможно, даже увижу Немо. Вот только что я скажу ему? Эйфория оттого, что я получила благословение отца резко улетучилась, после случившегося в театре. К счастью, герцог Аккольте не пытался встретиться со мной и извиниться. Это определённо вызвало бы ещё большую неловкость.

— Понятия не имею, чего ты так переживаешь?!

У Ами на все был простой ответ, хотя после стычки с членами семьи Коста она явно стала чуточку дёрганной.

— Я изменила Немо.

Она закатила глаза.

— Изменяют жениху или мужу. А вы даже в отношениях не были.

Я понимала, что Ами пыталась меня подбодрить и внушить, что моей вины в непрошенном поцелуе не было, вот только её слова почему-то лишь глубже загоняли меня в хандру, а чай с мятой усиливал невесёлые чувства. На поцелуй-то я ответила, и на какой-то миг мне это даже понравилось.

— Наверно, ты права. Но мне все равно гадко от себя.

— А когда гадко, что делают девушки? — игриво спросила подруга.

— Читают книги? — выпалила первое, что пришло на ум.

— Ладно, мы с тобой неправильные девушки. Я думала, что ты скажешь поход за покупками, — рассмеялась Ами.

— А надеялась?

— Надеялась, что выберешь стрельбу по мишеням?

Это предложение мне понравилось даже больше моего изначального плана. От книг и документов меня уже порядком тошнило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы вымыли чашки, закрыли коттедж, разбудили Адольфо и поскакали в лес, где несколько часов сбивали шишки с деревьев заклинаниями. Давно я так не смеялась. Мои волосы и туфли ощетинились еловыми иголками, а все болезненные чувства покидали тело с каждым магическим выбросом. Опустошенная, но счастливая, я вернулась домой, покормила Септимуса и рухнула на кровать. Если бы не Ами, то меня мучили бы кошмары из-за предстоящего возвращения в университет, но я так зверски устала, что ни одна тревожная мысль не добралась до моего сознания.