Пуля для бизнес-леди - Лев Корнешов

— Похоже, у меня выбора нет. А то, что ты предлагаешь, может спасти газету…

— И для тебя лично — должность главного редактора.

Этот аргумент оказался решающим.

— Договор будем подписывать или как?

Настя улыбнулась Фофанову:

— Зачем же бумажки плодить? Рискованно, да и ни к чему. Просто ударим по рукам, как наши предки.

Ее улыбка стала очень милой, открытой и доброжелательной:

— А если ты попытаешься, прости, смухлевать, я просто куплю газету, у меня денег хватит. Но уже без тебя, без Ленки Ирченко и вообще без всех твоих прихлебаев.

Фофанов не обиделся, совсем наоборот, смотрел на Настю с уважением. Силу он привык уважать.

— Крутой ты становишься, Анастасия Игнатьевна.

— Уже стала, — заверила его Настя.

Она по-мужски щелкнула пальцами, подзывая официанта:

— Степа, пожалуйста, коньяк… Желательно «Камю»…

Объяснила Юрию Борисовичу:

— Обмоем результаты переговоров. Так тоже поступали наши предки…

Выход госпожи миллионерши из подполья

Настя хорошо знала, что ей предстоит делать, но она понятия не имела, каким образом осуществить свой тщательно продуманный план. Со временем она привлечет к своим делам Нинку и Элю. Но как бы там ни сложилось все в будущем, сейчас Анастасия была в одиночестве. И что толку было от самых блестящих планов…

Время шло, а ей все ещё ничего не удалось сделать. У неё были деньги, большие деньги, но она не чувствовала себя уверенно и порою ей казалось, что вокруг неё — пустота. Как и знала, что не она хозяйка тех денег…

На второй день, точнее, на второй вечер после возвращения из Швейцарии, ей позвонил Алексей. Он сухо сообщил, что намерен в ближайшее время побывать в Москве, чтобы «разобраться со своими личными делами». Так он сказал. Настя понимала, что он имеет в виду, но её не очень это беспокоило — и Олегу и Алексею пока она нужна живая, огромный счет в банке служил ей лучшей защитой.

Первым пунктом в её обширных планах была легализация в российских условиях своего наследства. Она хотела лишить Олега и Алексея повода для того, чтобы держать её в узде — сокрытие такой огромной суммы от налогов являлось уголовно наказуемым деянием. При желании, конечно, заинтересованных в том лиц… Но Настя не представляла, как разумно подступиться к решению этой задачи, ведь вряд ли дело обойдется заполнением официальных «бумажек». Что-то придется объяснять «заинтересованным органам», и она не знала, поверят ли ей, слишком фантастическую историю ей пришлось бы рассказать. Газеты наполнены публикациями о партийных деньгах, их ищут и те, кому это положено по долгу службы, и добровольные пинкертоны-газетчики. А что, если кому-то придет в голову связать её наследство с партийными и кэгебешными деньгами, уплывшими в иностранные банки?

Настя слишком долго работала в большой газете, чтобы упускать из виду такую возможность. Но у неё была надежда, что деньги, которые она «экспроприировала», принадлежат какой-то локальной группе выходцев из силовых и партийных структур. Проще говоря, Олег и Алексей «со товарищи» предусмотрительно, в предчувствии крутых перемен, создали свою «команду», чтобы урвать кусок пожирнее. Команда эта должна быть немногочисленной, но очень профессиональной. Если это так, то появлялся шанс, что локальную команду можно обыграть.

Настя рассуждала просто: кругом все воруют, вот и Олег с Алексеем тоже пытаются обворовать «старших товарищей»… В их коммунистический патриотизм она не верила.

Настя держалась крайне осторожно, не вела никаких серьезных разговоров по телефону, всего лишь два-три раза появилась в редакции, собственно, лишь для того, чтобы сказать Фофанову, что их уговор остается в силе, надо лишь выждать время.

В один из дней она пошла в «Гастроном» за продуктами и заметила за собой «хвост». Времена изменились, вроде бы уже солировали демократы, но «службы» работали исправно. Настя грустно улыбнулась: приказы ведь никто не отменял, то ли некому было их отменять, то ли срабатывала преемственность забот о «безопасности» государства. А скорее всего, изменения происходили в верхушке айсберга под названием «силовые структуры», его монолит они мало затрагивали. Но возможен был и иной вариант: команда Олега и Алексея окончательно откололась от айсберга и действовала самостоятельно.

Как бы там ни было, но «хвост» — вот он. И неизвестно, охраняют её или примериваются, как бы убрать без шума и без «насильственной смерти».

Настя решительно развернулась и пошла навстречу молодому парню в расхожей куртке нараспашку, в вязаной черной шапочке-колпаке, которые поголовно носило молодое мужское население. Поравнялась с ним и вполголоса проговорила:

— Передайте Кушкину, что хочу его видеть.

— Чего? — вполне натурально удивился парень.

Настя с непроницаемым для прохожих лицом повторила:

— Передайте майору Михаилу Ивановичу Кушкину, что я хочу его видеть.

Она ещё какое-то время шла в обратном направлении, чтобы, удалившись от «хвоста», вновь развернуться и пойти домой.

Кушкин позвонил на следующий день.

— Это я, — сказал он, — ваш давний поклонник…

— Спортсмен-автогонщик? — уточнила Настя.

— Он! — весело подтвердил Кушкин. — Соскучился по вас до смерти.

— Мы снова на «вы»?

— Я вас так давно не видел, что и не знаю, как к вам теперь обращаться.

Он не называл себя по имени, и Настя не стала этого делать. Да, времена меняются, но телефоны прослушиваются…

— Жду вас завтра в редакции…

Кушкин деликатно постучал в кабинет Насти где-то к концу рабочего дня. Настя тут же пригласила его в кофейню, ей не хотелось ни о чем говорить с ним в кабинете, который наверняка после того, как она стала миллионершей, снова прослушивался насквозь.

Журналистки в кофейне встретили Настю радостным галдежом. То, что «миллионерша» появилась вместе с Кушкиным, их не особенно удивило. Старая любовь, она, знаете ли, изживается очень медленно. Тем более, ведь говорила всезнающая Люська Заболотина, что Настя была в восторге от способностей этого спортсмена удовлетворять некоторые её женские желания. Дай-то бог каждой выбираться из постельки сытой и довольной.

Настя понимала, что от неё ждут каких-то слов или жестов, достойных миллионерши. Все-таки миллионерша вышла из их рядов, потому и своя. Все ей дико завидовали, но к зависти примешивались и нотки гордости — одна золушка стала принцессой, может и ещё кому-то повезет.

— Не зажимай, Анастасия, наследство! — шутливо потребовала Люська. — Тем более, уже конец дня, имеем полное право гулять.

— Глаша! — подошла Настя к буфетчице. — Будь добра, на каждый столик — бутылку коньяка. Нарежь лимоны, сделай бутерброды с икрой, ветчиной… на все столики — конфеты и фрукты, какие есть!..

Девы зааплодировали. Настя видела, что к концу работы вся редакционная элита собралась в кофейне, все редакционные сплетницы здесь — лучшее время не придумаешь. Она попросила:

— Девочки, помогите Глаше с бутербродами, а то она в одиночку до утра провозится.

Сразу нашлись охотницы продемонстрировать свои хозяйственные способности, стало шумно и весело. Девушки из отдела новостей, которые считали, что они ближе всех к Насте, позаимствовали у Глаши передники и стали охотно играть в официанток. Все это напоминало студенческую вечеринку. Только здесь была не складчина, а «халява», которую, как известно, на Руси обожают.

— А тебя, Анастасия, на козе не объедешь, — тихо прокомментировал Кушкин. — Одним махом всю редакцию купила.

— Вот мы и снова на «ты»… У нас, у миллионеров, обычай такой — покупать, так оптом, — съязвила Настя. Вполголоса предупредила Кушкина: — Михаил, мы тут пошумим и незаметно смоемся. Вполне естественно, что ты пойдешь меня провожать. Поговорить надо…

Ей предстояло отдать ещё два распоряжения. Глаше она сказала, заплатит она завтра. Буфетчица не возражала — уж сегодня-то она поработает не в убыток себе.

Потом Настя нашла глазами Ленку Ирченко, поманила её к себе.

— Где Фофанов, наш дорогой главный?

— В кабинете у себя, — пролепетала Ленка. Она смертельно боялась, что теперь-то уж точно Настя приватизирует её Фофанова. Вот ведь недавно обедали вместе, и о чем они там договаривались — никому неизвестно.

— Набери его номер, тебе ведь известен его прямой внутренний. — Настя подвинула к Ленке телефон. — Да не жмись ты, дуреха, всем давно известно, что ты с ним спишь, вот и соответствуй роли первой леди. Тем более, что сегодня это уже не аморалка, а жизнелюбие.

— А ты? — робко спросила Ленка.

— Что я? — сделала вид, что раздражается, Настя. — Я ведь тебе уже говорила: нужен он мне! — Она кивком указала на Кушкина. — С меня и этого лба хватает.