Детектив США. Книга 2. - Джадсон Филипс

Я отступил назад, чтобы лучше оценить свою работу. Репортерам понравилась бы эта история. Не так уж часто в особняках на Эн-стрит устраивались дуэли. Да и полиция приняла бы ее на веру.

Я взглянул на три чемодана, положил самый маленький на стол и попытался его открыть. Запертые замки не смутили меня. Шестнадцатилетний воришка из Гарлема однажды провел со мной полдня, показывая, как надо открывать простые замки.

Я откинул крышку. В чемодане лежали ровные пачки банкнот по пятьдесят и сто долларов, аккуратно перевязанные полосками коричневой бумаги. На каждой полоске чья-то шариковая ручка нарисовала единичку с четырьмя нулями. Я закрыл чемодан и отнес два других на кухню. В них лежали полиэтиленовые мешочки, заполненные белым порошком. Я поднял один из них. Он весил чуть больше фунта. Открыв воду, я разорвал мешочек и высыпал его содержимое в раковину. Вода подхватила порошок и унесла его в канализацию. Мне потребовалось почти полчаса, чтобы освободить сто полукилограммовых мешочков от ядовитого содержимого. Пустые мешочки я сложил в один из чемоданов, затем нашел губку и протер раковину, стол и пол. Выключив воду, я вернулся в гостиную.

Мешочки я отправил в унитаз. Покончив с ними, я подхватил пустые чемоданы и поднялся на чердак, заваленный, как и во всех старых особняках, старой рухлядью. Отодвинув пыльную кушетку, я поставил чемоданы у самой стены и навалил сверху несколько стопок прошлогодних журналов.

Спустившись вниз, я оглядел гостиную. Мои часы показывали четверть двенадцатого. Все было в полном порядке, если не считать двух мертвецов, которым я уже ничем не мог помочь. Я поднял чемодан, в котором лежал миллион долларов. Он весил примерно тридцать фунтов. Десять тысяч пятидесятидолларовых банкнот. Пять тысяч стодолларовых. Четыреста девяносто банкнот на фунт. Тридцать фунтов денег. Один миллион долларов.

С чемоданом в руке я спустился в сад, прошел по бетонной дорожке к гаражу и вышел на улицу.

На Висконтин-авеню я поставил чемодан на тротуар и стал ловить такси. Скоро я начал махать любому проезжающему автомобилю. Какой-то юноша лет двадцати с пышной шевелюрой и усами некоторое время наблюдал за мной. Он стоял, подпирая стену дома и кутаясь в старую шинель. Наконец он отлепился от стены и подошел ко мне?

— Извините, сэр, не найдется ли у вас несколько лишних центов?

Я выудил из кармана брюк сорок два цента и протянул их юноше. Я никогда не отказываю молодым. Они — будущее страны.

Он взглянул на монеты.

— Благодарю, сэр. Теперь я смогу купить галлон бензина.

— У тебя есть машина? — заинтересовался я.

— В общем-то, да.

— Я дам тебе десять долларов, если ты отвезешь меня в Национальный аэропорт.

При упоминании десяти долларов он просиял.

— Считайте, что вы уже там. Я сейчас вернусь.

Он вернулся. Пятнадцать лет тому назад на его машине, вероятно, развозили молоко. Теперь фургон сиял всеми цветами радуги и пестрел яркими надписями, вроде «Спасите пиранью» и «Нам не нужна бомба». Юноша помог мне занести чемодан.

— Вы коммивояжер? — спросил он, когда мы подъезжали к аэропорту.

— Да.

— Я так и подумал.

— Почему?

— Этот чемодан очень тяжелый.

Я согласно кивнул.

В одиннадцать сорок пять мы подъехали к восточному входу. Я дал юноше десять долларов и вытащил чемодан.

— А не смогу я получить образец продукции вашей фирмы? — спросил он, не сводя глаз с чемодана. Я покачал головой.

— Тебе это не понравится.

— Почему?

— Некоторые люди заболевают от этой штуки.

Мои слова заинтересовали его. Вероятно, он подумал о наркотиках.

— И болезнь тяжелая?

— В большинстве случаев со смертельным исходом, — ответил я и вошел в здание аэропорта.

Мне удалось купить билет на ближайший самолет, вылетающий через полчаса. Затем я вошел в телефонную будку и позвонил в полицию.

— Дежурный Велч слушает, — ответил мужской голос.

— На Эн-стрит двое убитых, — я назвал номер дома.

— В северо-восточной части? — спросил он.

— Нет, в северо-западной. В Джорджтауне.

Глава 25

Майлс Уайдстейн и Джанет Вистлер молча выслушали мой рассказ о встрече Прокейна и Констэбла о том, что я сделал с героином.

— Полицейские узнают, что мы там были, — сказала Джанет. — Это подтвердит и миссис Вильямс.

— Мы обедали с Прокейном. Это все, что ей известно. Потом мы уехали. В восемь двадцать.

— И ездили по городу, — добавил Уайдстейн. — Осматривали достопримечательности.

Я кивнул.

— Совершенно верно.

— А если нас заметили соседи? — не унималась Джанет.

— Это не имеет значения, — ответил Уайдстейн. — Они видели только четверых. Двое мужчин вошли в дом. Это были Прокейн и Констэбл, а не Прокейн и Сент-Айвес.

— После обеда я решил погулять один. Посмотрел кинофильм. Потом улетел в Нью-Йорк.

Джанет взглянула на Уайдстейна.

— Каким образом Констэбл попал в наше общество?

— Приехал к Прокейну, — ответил тот. — Мы встретили его в аэропорту после того, как расстались с Сент-Айвесом.

Мы помолчали, обдумывая наши хлипкие алиби. Но, если бы полиции не улыбнулась удача, нам бы не пришлось доказывать свою невиновность. А в случае удачи нас не спасли бы никакие алиби.

Уайдстейн встал и прошелся по комнате.

— Какой должна быть ваша доля, мистер Сент-Айвес?

— От миллиона долларов мне не нужно ни цента.

— Ни цента!

Он удивился.

— Угрызения совести? Сейчас поздно вспоминать о них, не так ли?

— Совесть тут ни при чем, — ответил я.

— Как насчет одной трети? Вы убили Констэбла. Такое стоит трети миллиона.

— С вашей точки зрения?

Он кивнул.

— Да. Разве нет?

Я покачал головой, Уайдстейн повернулся к Джанет.

— Ну?

— Что ну?

— Как бы ты хотела их разделить?

— Мне все равно, — ответила Джанет. — Только не будем ссориться. Иначе кто-то из нас окажется на полу с простреленной головой. Деньги этого не стоят. Дели их как хочешь.

— Значит, ты не станешь возражать, если я назову твою долю?

— Нет.

— Четверть миллиона.

— Четверть, — кивнула Джанет. — Прекрасно. Двести пятьдесят тысяч. Просто чудесно.

— Отсчитай их.

Джанет встала, подошла к столику для покера и повернулась к Уайдстейну.

— Ты возьмешь остальное?

— Если ты не возражаешь.

Она покачала головой.

— Нет, не возражаю.

Джанет протянула руку к чемодану, но тут же отпустила ее и взглянула на меня.

— Мне их некуда положить.

— Я что-нибудь найду, — я прошел в кладовку и, перерыв ее сверху донизу, принес сумочку, закрывающуюся на молнию.

Джанет откинула крышку чемодана и почти минуту стояла неподвижно, глядя на деньги.

— Отсчитай свою долю, — повторил Уайдстейн. Она кивнула и начала перекладывать десятитысячные пачки из чемодана в сумочку. С двадцать пятой пачки она сорвала полоску коричневой бумаги, положила половину пятидесятидолларовых банкнот в кошелек, остальные бросила в сумочку и застегнула молнию.

— Вот и все, — сказала Джанет.

— Не совсем, — ответил Уайдстейн.

— А что еще?

— Страховая премия.

Он выложил на столик пятьдесят пачек, закрыл чемодан и взглянул на меня.

— Вы тоже участвовали в этом деле, Сент-Айвес.

— И заработал полмиллиона?

— Это доля Прокейна.

— Мне они не нужны, — возразил я. — Что с ними делать?

Уайдстейн остановился на пороге, обернулся.

— С полумиллионом долларов?

— Да.

— Вы что-нибудь придумаете.

Глава 26

Большой стол Майрона Грина, казалось, сжался, когда я вывалил на него полмиллиона.

Грин пересчитал деньги.

— Ровно пятьсот тысяч. Как ты и говорил.

— Ну?

Он нахмурился и покачал головой.

— Это краденые деньги.

— По-моему, они ничем не отличаются от других, выпущенных казначейством Соединенных Штатов.

— Видишь ли, они появились неизвестно откуда. Во всяком случае, не из законного источника.

— Пусть это будет анонимное пожертвование.

Он вновь покачал головой.

— Ты когда-нибудь слышал о человеке, который отдал бы полмиллиона и остался неизвестным?

— Я как-то раз отдал пять долларов.

— А налоговое управление… я не хочу даже думать об этом.