Изобретение театра - Марк Розовский

В стихах Симонова, конечно же, нет и не было адреса в это вот наше фашиствующее сегодня, но нынешний зритель спектакля «Всегда ты будешь» вполне адекватно реагировал на строки, вопиющие о ненависти к фашизму.

Надо заметить, эта ненависть в нашем официозе не акцентируется, – во время празднования 60-летия Победы Гитлер не мог не упоминаться, но сущностного разговора с народом, КОГО же он победил в Великой Отечественной войне, почти не было. Нам постоянно говорили о жертвах, о ветеранах, о героизме, но во имя чего были жертвы и героизм – этот вопрос как-то постоянно смазывался, в сознание людей не внедрялось, может быть, самое важное – каким богам и дьяволам служили мы и они, занимаясь убийством и кровопролитием на своей и чужой земле.

В потоке множества юбилейных публикаций выделю две диаметрально разные по всем статьям книги – одна принадлежит перу или компьютеру Наталии Нарочницкой – доктору исторических наук, Заместителю Председателя Комитета Государственной Думы РФ по международным делам, Президенту Фонда исторической перспективы, другой автор – Гавриил Харитонович Попов, чьи послужные звания и заслуженные регалии ученого и общественного деятеля невозможно перечислить с утра до вечера – времени не хватит.

Книга Попова названа скромно: «1941–1945. Заметки о войне».

Книга Нарочницкой мне понравилась тоже своей обложкой – «За что и с кем мы воевали?». Правда, на этом мои положительные эмоции кончились. Под этим блестящим названием были обнаружены горы демагогии, всяких клевет и подтасовок, долженствующих сместить и запутать смысл вопроса, вынесенного в название. Цели определялись четко уже в первых строках книг.

У Нарочницкой: «В последние годы, вспоминая о Великой Отечественной войне, уже почти принято говорить, будто бы в войне этой виноват СССР, и победа была не победой, а поражением. Война якобы велась не за право на жизнь нации, не за сохранение народов в мировой истории, а за американскую демократию».

У Попова: «Цель работы „1941–1945“ проста: доказать, что нельзя 60-летие Победы над фашизмом отмечать по-сталински, по-советски».

То есть врать. Как это делает депутатка. По ней оказывается, что «споры о том, плохим или хорошим было государство, вообще неуместны. Беда случилась не с государством, а с Отечеством». Вот как?.. А известная своей неподдельностью сталинская фраза, сказанная в первые дни войны: «Ленин создал наше государство, а мы его просрали!» – это про Отечество?..

Разница в том, что Попов – политик, а Нарочницкая – политтехнолог. Он – независимый демократ по убеждениям, она – из блока «Родина», который превратил святое слово в свой «брэнд». Ему нужна правда о войне, а ей подобие правды, подделка под правду, пропагандистское обслуживание старых взглядов времен «холодной войны», но в новейшей псевдопатриотической упаковке.

«Пакт Молотова – Риббентропа 1939 года, – внушает нам Нарочницкая на голубом глазу, – является крупнейшим провалом английской стратегии за весь XX век». Вот уж с больной головы на здоровую!.. Все вверх ногами!.. Притом, что рядом цитата из Гитлера, обнаруживающая аморализм Сталина, пошедшего на сотрудничество с врагом-фашистом: «Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду сначала разбить Запад, а потом, после его поражения, повернуться против Советского Союза со всеми накопленными силами». Сказано в 1939 году, то есть за два с лишним года до момента, когда поэт Симонов мог по праву бойца-защитника Родины начать писать свое зовущее к убийству убийц-фашистов стихотворение. Странный патриотизм Нарочницкой, оправдывающий злодеяния Сталина в отношении прибалтийского «буфера между славянами и тевтонами» (мы до сих пор расхлебываем их последствия), совершенно алогично трактует тот же по сути «захват с порабощением» нашей территории уже как преступный. Политтехнологу никак не хочется признать, что предвоенное братание двух тоталитарных режимов было подлым сговором бандитов, сделавших многие народы Европы и прежде всего собственные заложниками и жертвами своих двурушнических политик. Один головорез жал руку другому головорезу, а потом наступил 41-й год, и в кровавое месиво угодили по их воле миллионы людей.

Нарочницкая в своей книжке ненавидит многое и многих: марксизм-ленинизм и диссидентов, либералов и «власовцев», Запад и Восток, Польшу и Америку, Бжезинского и Буша, «мировую закулису» и НТС, СПС и прочих демократов. На создание приоритета национального фактора взамен антифашистского смысла второй Мировой войны направлено псевдонаучное историческое эссе, программно подсовывающее в наше время новый концепт, вполне отвечающий актуальным зовам сегодняшних российских «патриотистов», «бритоголовых изнутри». Ибо их «интеллектуальное скинхедство» сродни кровавым агрессиям подростков, носящих по улицам городов России свастику на рукаве и выкидывающих руку в фашистском приветствии.

Россия фашизируется, и уже давно. Говорят о «бездействии властей». Не стоит тратиться. Власти не бездействуют. Они ПОДДЕРЖИВАЮТ нацистскую игру уже тем, что суды оправдывают злодеев, называя их всего лишь «хулиганами», а нападающие с оружием в руках на людей с неславянской внешностью квалифицируются как «патриоты». На нас дышит перегаром старая мюнхенская пивная. Гитлер хихикает из преисподней и потирает ручонки.

Вот в какой обстановочке мы отмечали 60-летие с момента окончания войны. Святая Победа над фашизмом сегодня осквернена и смазана многократно. И это преступление против человечности взывает к новым Нюрнбергам, но тщетно.

«Нажравшись выкриков победных» (строчка из стихотворения Булата Окуджавы), мы склоняем головы в память о павших героях-антифашистах и твердим, кусая до крови губу, симоновское «Если дорог тебе твой дом…»

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта

Постановка Марка Розовского

Сценография и костюмы Татьяны Швец

Премьера – апрель 1996 г.

Господа артисты, поздравляю вас с выпавшим на вашу голову счастьем – нам предстоит работа над «Ромео и Джульеттой» Шекспира, ведь это одна из лучших пьес этого гениального автора, одна из самых кассовых пьес мирового репертуара, одно из тех чудес света, которым в силу их явности может гордиться человечество. Да, счастье, – и вы его скоро почувствуете, – но еще это будет и большое мучение, страшное испытание – и вы так же скоро поймете, что я тут ничего не преувеличиваю. Это испытание и для всего нашего театра, и для каждого из нас в отдельности – на зрелость, на свободу художественного изъявления, на щекочущую потребность делать искусство, не очень отчетливо зная, как его делать. Я хочу сказать, что мы все сейчас должны испытать этакий здоровый испуг перед Шекспиром, мы должны очень взволноваться на тему – получится у нас или не получится?.. И мы должны, мы просто обязаны преодолеть этот нормальный страх, эту свою кажущуюся немощь, потому что на вершину с большим удовольствием взбирается тот, кто знает ужас полета в пропасть. Шекспир, как, впрочем, и Чехов, будет для театра знаком его качества – если этот парень станет для нас «своим», мы тоже, как и он, сделаемся гениальными. Впрочем, у нас уже нет другого выхода и хочешь не хочешь, а придется… Так что взбодритесь: нам всем придется прыгать с самолета, кто с парашютом, кто – без, а до земли долетит каждый… Нет-нет, я не пугаю, я просто зову вас к безумию, к смелости, точнее – к профессии, уровень которой придется в очередной раз проверить…

Шекспир написал эту пьесу в 1595 году. То есть ровно 400 лет назад.

Человечество могло бы праздновать этот юбилей и, может быть, этот юбилей ему, человечеству, был бы гораздо полезнее, чем многие другие.

Я просто убежден, что пропустив этот юбилей, человечество лишний раз доказало свою глуповатость и глуховатость, ибо оно, как всегда, не слышит своих пророков, не знает, не хочет знать про себя главное.

А главное как раз в том, ПРО ЧТО написана эта пьеса в далеком от нас 1595 году.

Во-первых, она написана про нас.

Во-вторых, эта пьеса написана на веки вечные.

Что значит «про нас»?.. Уж не хотим ли мы на этом основании поставить ее в этаком «хиппово-джинсовом» стиле?.. Почему бы не сделать этакую провокацию – переодеть всех персонажей в современные костюмы, врубить на полную мощность музыку «Биттлз» или, скажем, какую-нибудь другую, пусть даже хорошую, очень хорошую, очень «крутую» попсу или психоделику пополам с технотоникой, включить в спектакль три кило эротики и два пуда секса, благо насилия можно набрать еще больше – и можно такую постановку с танцами-банцами, дымами и спецэффектами, считать «самострелялкой», обреченной на успех. «Ромео и Джульетта» не раз подвергались таким прочтениям – это все не ново, если не сказать старо… я бы даже добавил – пошло.