Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945 - Сергей Михеенков

Уходя, я спросил у сержанта-разведчика:

– А как вы? Никого не потеряли?

– Мы пьянок на передовой себе не позволяем. Для этого тыл есть. Так что обошлось без потерь.

Ответ разведчика многое прояснил из того, что произошло и вчерашней ночью, и минувшей. Но дальше, как я уже говорил, разговоров в окопах дело не пошло. Командирам не хотелось терять солдат. Тех рассовали бы по штрафным ротам. А может, угодил бы в штрафбат и кто-нибудь из офицеров. И так роты некомплектные. Да еще потери…

На плацдарме нас никто, кроме 82-мм минометов, не поддерживал. Артиллерия, как я уже сказал, молчала. Авиации тоже не было. Немцы раз налетели и тоже затихли. А минометчики всегда были рядом. Спасибо им! Они хорошо нас поддерживали в трудные минуты, стреляли точно.

Правда, кидали нам мины и с той стороны. Так что и противник не остался без минометной поддержки.

– После первой неудачи немцы не оставили надежду отбросить наши роты в Днестр. Разлившиеся воды, вышедшие из берегов, позволяли им осуществить свои намерения в буквальном смысле этого слова. Вода снова начала прибывать. Разлив сокращал тот небольшой клочок суши, который мы занимали на плацдарме. Немцы же держались на прежних позициях, на относительной возвышенности, которую не затопляло. Паводок, который доставлял нам много проблем, конечно же подстегивал их к активным действиям.

И вот, в один из дней, они снова пошли на наш батальон. Без артподготовки. Встали и цепью пошли на нас. Потом побежали. Расстояние между их передовой цепью и линией наших окопов стало стремительно сокращаться. Когда ведешь в атаку свой взвод, всегда с ужасом думаешь: как далеко еще до их окопов! Как медленно сокращается расстояние до них! А когда лежишь в обороне и наблюдаешь, как противник развертывает атаку против твоего взвода, охватывает тот же ужас: как быстро они продвигаются!

Мы уже хорошо видели, как они начали выдергивать из-за поясных ремней и из-за голенищ сапог длинные штоковые гранаты. Такие гранаты можно легко и прицельно метать на 40–45 метров. Очень удачное изобретение немецких оружейников. Когда мы, случалось, захватывали их окопы, а потом разбитые обозы, всегда забирали эти гранаты, которые солдаты звали «толкушками». Мы вставили запалы в свои, надежные и эффективные в обороне, Ф-1. Ждали. Бросать еще далековато. Но расчеты ручных пулеметов уже вели прицельный огонь. Автоматчики пока не стреляли, терпеливо ждали моей команды. Вот где нервы надо иметь железные. Я считаю секунды. Ну, вот сейчас…

И тут нас опередили наши минометчики. Они дали точный залп, другой, третий и буквально накрыли наступающие цепи на всю их глубину. Видимо, они заранее пристреляли определенный рубеж и, когда немцы приблизились к нему, открыли огонь.

Не помню, подал я команду «Огонь!» или нет. Но через мгновение мой взвод стрелял из всего, что имел на вооружении. Мой автомат тоже плескал огнем. Стало видно, как немцы залегли. Вначале несколько человек, может, раненые или убитые, а потом и остальные. Трудно устоять под таким огнем. Земля так и притягивает. Потому что спасение только в ней. Залечь, окопаться.

Они залегли возле межи, почти на том месте, где мы несколько дней назад оставили наспех отрытые окопы. Они их, видимо, заметили, потому что начали перебегать и переползать ближе к меже. Автоматчики и пулеметные расчеты уже полностью овладели положением и контролировали поле боя. Как только кто-нибудь из немцев вставал, тотчас открывали прицельный огонь.

Минометный налет слабел, взрывы наших мин стали реже. Пыль и копоть рассеялись. И мы увидели, как раненые немецкие автоматчики уползали к своим окопам. Я вспомнил своего первого немца и то, как он, без автомата, уползал в тыл…

В раненых мы не стреляли. Они уже не представляли опасности. Незачем тратить патроны.

Чтобы выручить свою пехоту, залегшую на нейтральной полосе без всякой перспективы продвинуться вперед или безопасно вернуться на исходные, немцы начали артиллерийский и минометный обстрел опушки леса, по которой проходила линия нашей обороны. Нам пришлось на время убрать с брустверов свое оружие. Осколки зашлепали повсюду, зашипели над головами. Немцы тут же воспользовались паузой, поднялись и начали отходить. Уходили они так: сперва уводили и уносили раненых, потом на плащ-палатках утаскивали убитых, а уже последними, прикрывая друг друга огнем, отходили все остальные.

Наши минометы снова усилили огонь. Теперь они уже кидали мины по площади и редкая из них не находила цели. Ротой минометчиков командовал старший лейтенант Ксенофонтов. Запомнил я и фамилию командира одного из минометных взводов – лейтенант Соломатин.

Тот бой был их боем. Вот уже встретили они немцев. И встретили, и проводили. Самое главное, что они не допустили рукопашной схватки. Если бы немцы ворвались в нашу траншею, потери с нашей стороны могли быть такими, что плацдарм просто перестал бы существовать. Только на наш взвод шло примерно около роты немцев. И вот, благодаря минометной атаке, они отходят, унося своих раненых и убитых.

Вскоре я заметил, что первое отделение ослабило огонь. Траншею мы хоть и отрыли полностью, но в некоторых местах заглубить ее как следует солдаты не успели. Кое-где ее завалило взрывами снарядов. Добрался, перелезая через завалы, до командира отделения. Спросил:

– Почему ослабил огонь?

– Патроны бережем. Сейчас снова полезут, – ответил сержант.

Сказал-то мне сержант одно, а на самом деле первое отделение занималось другим. Солдаты, воспользовавшись паузой, выносили из окопов раненых. Легкие, кто мог стрелять, оставались в своих ячейках. Они понимали, что, если здесь немцы сомнут оборону, то в первую очередь они кинутся к парому. Тяжелораненых уносили именно туда, к парому. Солдаты у меня во взводе были, как я уже сказал, опытные. Они и сами уже хорошо знали, что надо делать в ту или иную минуту. И дергать лишними приказаниями их было незачем.

Мы сидели в окопе. Наблюдали за противником. Набивали патронами опустевшие диски. Готовились к новому приступу. Апрельское солнце припекало так, что казалось, установилась уже летняя жара.

Сержант покрутил головой и говорит:

– Ну, началось…

– Что? – не понял я и торопливо вставил в автомат диск.

– Немцы завоняли, – спокойным голосом пояснил он. – К ночи дышать нечем будет. Как раз старшина термосы с кашей привезет. Ночью ветер утихает… Угорим мы от этого духа, товарищ лейтенант. Ребят уже выворачивает. Все окопы скоро изгадят…

– Вот что, – сказал я. – Впереди трупы, позади трупы… Ночью пошлите своих солдат. Пусть закопают их как следует. И чтобы понятно было, что это могилы и чьи солдаты там зарыты. Насыпьте холмики и положите на них каски.