Мой босс – овен - Сандра Бушар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вам руку отрежу, – шепнула я ему на ухо с улыбкой, угрожающе. – Это ясно?
– Более чем, – кивнул тот, переставая покушаться на голые телеса.
Новые наряды я бросилась надевать с утроенной радостью, скрываясь за створками примерочной с облегчением.
– Смелый наряд, но простой, – заключила консультант.
В примерочной был полумрак. В нем шелковое платье на тонких бретелях смотрелось пристойно.
– Снимите нижнее белье, – посоветовала девушка. – Его сильно видно.
Именно так я и сделала, позволяя белой ткани обтянуть грудь и пятую точку, оголить спину. Не спрашивая разрешения, консультант просто открыла дверь и буквально толкнула меня в общий зал, где на широком диванчике ждал Соболев. Мягко скажем, показываться ему я желанием не горела. Но было бы странно прятаться от будущего мужа аки девственница в пятнадцатом веке. Потому, сгорая от стыда, я вышла мелкими перебежками на тонких шпильках, таки предстала перед ним.
Решила коротко покрутиться и убеждать.
– Как вам? – спросила Соболева консультант. – Очень эффектно!
Глаза Николая Александровича округлялись по мере того, как опускался взгляд. Спокойно кашлянув в кулак, он неторопливо отставил кофе, закинул нога на ногу и прижал к себе между ног декоративную подушку.
Дурой я не была. Догадка меня ошарашила. Да, Соболев меня не любил и брал в жены не по своей воли. Но, как женщину он меня хотел. По крайней мере, в тот момент.
– Может, – передумав уходить, я сделала еще один шаг к Соболеву, – его выбрать?
Николай Александрович выглядел безумно. Открывая и закрывая рот, он пытался составить фразу, но ничего не выходило. На висках выступили вены, на щеках играли желваки от напряжения.
Поймав некий кураж, я буквально нависла над мужчиной, позволяя ему в мелких деталях рассмотреть. Мол, да, на ней белья нет. Он видел все: выступившие на тонкой ткани горошины, ложбинку внизу спины.
Вспомнив его давние слова, я саркастично хмыкнула:
– Я, наверное, слишком худая для такого наряда, не находите?
– Что вы! – воскликнули консультанты. – Девушка с большими объёмами выглядела бы вульгарно! А вы – просто безумно сексуально. Что скажите?
Обращались в конце к Соболеву. Но он был слишком занят рассматриванием моего тела и не ответил. Я сделала еще кружочек, прежде чем он хрипло прорычал:
– Боюсь, что, если она в таком виде на улице покажется, мне придется разбить парочку морд.
Слышать нечто подобное от начальника было в новинку. Лишь тогда я поняла, что заигралась. Ведь просто хотела почувствовать себя сексуальной в его глаза, не невзрачной мебелью. И уж точно не собиралась заниматься сексом вне отношений! Со своим же начальником!
Поэтому, отрезвившись, я забежала в примерочную обратно. Следующее платье было ровным, приличным. Его я выбрала не глядя, решив так сильно не выворачиваться ради искусственной свадьбы.
По пути в авто Соболев открыл мне переднюю дверь, но я предпочла заднюю, сославшись на то, что очень устала от шпилек и хочу вытянуть ноги. Он это проглотил, но недовольно. Мне искренне не хотелось, чтобы он на «нетрезвую» голову ко мне приставал.
– Поужинаем вместе в ресторане? – весело предложил мне мужчина, бросая пугающе странные взгляды на заднее сидение.
– Я в салоне перекусила. Не голодна, – солгала я.
Соболев ничего не ответил, но так яростно вписался в поворот, что мы чуть не врезались в ограду. Когда авто припарковался на участке мужчины, я выскочила из него и буквально рванула в душ. Боялась не только Соболева, но и себя. Своих необдуманных действий.
Уснуть вышло с трудом. Вставив наушники в уши, я включила подкаст про ложь в отношениях и почти сразу отрубилась. Очнулась резко, как будто кто-то толкнул. Открыв глаза, я увидела стоящего над постелью Николая Александровича.
Он просто молчал, его лицо ничего не выражало. На мужчине были лишь шорты, никакой футболки или майки. По каменному торсу каплями стекал пот, словно мужчина усиленно занимался спортом. Хотя часы показывали четверть четвертого.
– Не спится? – выпалила я первое, что пришло в голову.
Он кивнул. Напряженно, неторопливо.
В комнате зависла тишина, но я ощущала эти искры, летающие в воздухе.
Наконец, переставая напряженно дышать, он прошептал:
– Я тебя пугаю?
– Нет, – удивительно, но мой ответ был честный.
– Ты хочешь продолжить спать? – его вопрос был странным. И, между тем, он убивал всю недосказанность между нами. То есть, я сразу поняла – зачем он пришел. Но теперь все было сказано в лоб.
Стянув наушники, я прикусила губу. Мне не стоило этого делать, но я все же нагло рассматривала кубики его тела, которых ранее никогда вживую ни на ком не видела. И тут меня передернуло… Вдруг опустила взгляд на домашние брюки и то, что так отчетливо в них стояло.
– Нет… – прошептала я хрипло, не веря своему же голосу.
Не торопливо Соболев нагнулся надо мной, проведя костяшками пальцев по моей щеке. Я бы хотела, чтобы он все сделал быстро, и я списала бы нашу случайную связь на глупость. Но он давал мне обдумать каждый шаг.
Его губы накрыли мои медленно и нежно. Когда наши языки встретились, мужчина облегченно выдохнул. Его руки поползли по моему телу, сжимая сперва грудь, после ягодицу. Жадно, голодно… В тот момент я поняла, что не только у меня давно не было близости.
Мой начальник целовался ошеломительно хорошо! Раньше я удивлялась девушкам, которые отдаются на первом свидании, а теперь поняла – один такой поцелуй, и ты готова на все. Соболев был умелым любовником. Гладил там, где приятно. И его даже не надо было просить. Мне было хорошо с ним. Слишком. Я даже не заметила, в какой момент моя одежда оказалась на полу.
И тут меня шандарахнуло по голове мыслью, как ушатом ледяной воды: «Ты ведь понимаешь, что это – разовая акция? Ты перед ним задницей покрутила, вот он, как нормальный мужик, и захотел! А что, удобно: доступная дама спит в соседней комнате, уже полуголая и готовая. Считай, плата за проживание.».
И я поняла, что не смогу спать с Николаем Александровичем без чувств. Не только потому, что он – мой начальник и это не этично. А потому, что он нравился мне до колик в желудке. Я его даже за поведение с Костей простила! Какого мне будет ближайший год смотреть на мужчину? Эта неловкость, тоска, недосказанность… А если он себе любимую заведет? Я умру от горя!
