Девчонка с изнанки. Апрель (СИ) - Наталия Шитова

Я собиралась практически на автомате. Меня не оставляло мерзкое ощущение, будто мною какую-то грязь подтёрли. Я уже не первый год в гордом статусе «любимой женщины». Действительно, только глухой и слепой в департаменте не знал, как деликатно выразился Шокер, об особом отношении командора к проводнику Апрель. Простым ребятам в департаменте такой высокий слог был чужд, и они за моей спиной выражались более определённо, называя меня девкой командора. И вот сейчас я именно ею себя и чувствовала. Девкой, которую тискают под шумок, зная, что уже нельзя, но очень уж охота, пока руки дотягиваются.

Я прошла в ванную, посмотрела, не осталось ли там каких-нибудь моих важных мелочей, вернулась и проверила рюкзак напоследок.

— Кира… — Йан поднялся на ноги.

— Лучше молчи.

Он вроде как руку протянул.

— Не прикасайся больше!

— Я хотел…

— Что ты хотел? Ради нескольких перепихонов потерять меня навсегда? Ты справился, командор. У тебя получилось, я поздравляю.

Он вспыхнул, хотел что-то сказать.

— Ну давай, давай. Расскажи ещё что-нибудь про любовь… Про сделку, которую гатрийский лорд так легко заключает с любимой, когда она в отчаянии. И про то, как ты эту сделку выполняешь, тоже расскажи… Хотя, не стоит. С сегодняшнего дня про любовь гатрийских лордов я и так знаю всё.

— Кира…

— Как мне повезло, что много веков назад у вас отменили рабство для тех, кто с изнанки. С каким удовольствием ты бы меня на цепи таскал…

Я надела рюкзак на спину, проверила в карманах куртки документы и банковские карты.

— Значит так, командор! — я собралась с мыслями. — Я возвращаюсь в департамент. Мне всё равно, как расценят то, что задание переправить Тайлера я не выполнила. Хочешь оштрафовать продлением на год? Пожалуйста. Хочешь на оставшиеся три недели выдать новое задание? На здоровье. Напишешь рапорт на сестру Тайлера в департамент безопасности? Мне плевать, я готова. Я буду ждать в жилом секторе департамента, мой телефон будет включён. Любое служебное распоряжение будет выполнено.

— Тебе нельзя работать! Заданий не будет!

— Мне всё равно, командор.

Я пошла к двери.

— Кира, постой…

— Я наёмница с изнанки, командор. Проводник Апрель. Ещё целых три недели я — проводник Апрель. Для всех, без исключения.

На пороге я обернулась. Командор стоял и молча смотрел на меня.

— Ты справедливый командор, хороший любовник и щедрый мужчина. Но ты мерзавец, лорд Клайар. Даже опция «остаться друзьями» — не про твою честь. Знать тебя больше не хочу.

Я бросила свою ключ-карту от номера ему под ноги и захлопнула дверь.

9

Я три недели честно ждала какого-нибудь подвоха из тех, что пришли на ум, когда я расплевалась с командором. Но не последовало ни продления контракта, ни доноса на меня терракотовым мундирам из департамента безопасности. Даже ни одного простенького задания не выдали. Зато трижды вызывали в госпиталь департамента на обследование. После первого отправили на физиотерапию, после второго — на курс массажа. После третьего поздравили с тем, что я абсолютно здорова. А через пару дней после того и контракт закончился.

За эти три недели я много раз видела командора Клайара издалека, и лишь однажды довелось пройти мимо него по аллее. Я вежливо поклонилась на ходу, как подобает при встрече наёмника с шишкой его ранга. Он кивнул с ледяным спокойствием, как всегда кивал в ответ на приветствия подчинённых.

И вот — свобода. Долгожданный дембель. В кармане, кроме документов для жизни на изнанке — гатрийская личная карта «чужака», замаскированная под кредитку несуществующего изнаночного банка. Кусок пластика с чипами, где всё записано про наёмницу Апрель, теперь уже бывшую наёмницу. Теперь я — агент в отставке, пенсионерка. Таким пенсионерам денег от гатрийской империи больше не полагается, но мне и в самом деле некуда было тратить полученные деньги, поэтому за десять лет службы я обеспечила себя на всю оставшуюся. Департамент, правда, дал дополнительные гарантии. Прав у меня оказалось довольно много. Во-первых, в течение недели после истечения контракта я могу запросить себе полный комплект новых личных документов. Сменить имя, фамилию, гражданство на изнанке, перевести сбережения в другие валюты и в другие страны. Не запрошу в течение недели — за такую услугу при необходимости придётся заплатить. Во-вторых, имею право обосноваться на поверхности — но только полностью на собственные средства. В-третьих, если выберу жизнь на изнанке, могу посещать поверхность, когда захочу. Только придётся сделать запрос на использование канала и оплатить рейс. И самое главное, о чём мне с особым придыханием сообщил работник кадровой службы департамента, когда выдавал документы: я имею право в любой момент возобновить лицензию проводника и заключить любой устраивающий меня контракт с Гатрийской империей. Вот прямо любой устраивающий. Интересно, есть ли у них в принципе такие варианты, которые бы меня устроили?

В общем, гуляй, рванина. Заслужила.

Имя, фамилию и гражданство я пока менять не стала, хотя, возможно, имеет смысл это сделать. Я так и не выяснила, что же известно в Питере о Кире Аксёновой. Наверняка, меня объявляли в розыск. А вот чем дело закончилось, я не знаю. Всё ли я ещё в розыске, или меня уже объявили умершей.

Выскочив из кадровой службы свободным человеком, я первым делом позвонила в местную диспетчерскую и заказала себе канал на изнанку. Прямо на завтра. А что тянуть? На поверхности есть свои прелести, но я их наелась. Друзей здесь я себе не нажила. Кому охота дружить с девкой командора, только неприятностей не оберёшься. А вот на изнанке я надеялась найти кое-кого из тех, с кем судьба сводила во время выполнения заданий. Да и известия о брате я надеялась получить только там. Очевидно же, что на поверхность Марат не пришёл, иначе за три недели он, наверняка, связался бы со мной.

Что было жалко оставлять, так это мои апартаменты в общаге. Такая хорошая комнатка, пусть маленькая, но уютная. За десять лет я не так уж часто в ней ночевала. То на задании, иногда месяцами, то с командором… как бы это поточнее выразиться… путешествовала, и тоже довольно подолгу. Но вот зато, когда возвращалась на какое-то время на поверхность и жила в общаге, понимала, что это-то и есть мой дом. Другого всё равно не было и не скоро бы появился. А это — дом. Место, где я могу побыть совершенно одна и обустроить его так, как хочу.

Если бы я захотела, я могла бы ещё неделю пожить в общаге. Но зачем она мне, эта неделя?

Не было никого и ничего, ради чего бы стоило задержаться на поверхности. Поэтому, заказав себе канал на завтра, я с лёгким сердцем отправилась просто погулять по гатрийской столице, проститься. Не навсегда, конечно, но кто знает, как надолго.