Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Религия и духовность » Религия » Таинство христианской жизни - Софроний Сахаров

Таинство христианской жизни - Софроний Сахаров

Читать онлайн Таинство христианской жизни - Софроний Сахаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 48
Перейти на страницу:

Не должно удивляться тем браням, которые восстают на нас, ни тем огненным испытаниям (ср.: 1 Пет. 4:12–13), которым мы подвергаемся. Жить наши скорби и наши падения нужно и как откровение о страданиях людей по всему лицу Земли, и как соучастие в страданиях Самого Христа, Искупителя нашего. Это есть дар свыше, обогащающий нас спасительным познанием, и залог грядущей славы в силу уподобления Единородному Сыну Отчему. Через возможно полное погружение наше в сей Божественный акт (Литургии) мы, все соучаствующие, являемся «царственным священством, народом святым и избранным» (см.: 1 Пет. 2:9). Таким образом, мы станем живыми членами АПОСТОЛЬСКОЙ ЦЕРКВИ, согласно исповеданию нашему. Одна историческая непрерывность далеко недостаточна: и нам самим необходимо иметь идентичный опыт, какой усматриваем через предание апостолов и отцов Церкви нашей.

Зло существует только там, где мы встречаемся с принципом персоны. Зло всегда и существенно — personnel (персонально). Поскольку зло не сотворено Богом, но есть продукт негативной воли созданных персон, постольку возможно говорить о зле, что оно не имеет своей «сущности» (consistance); оно, по определению некоторых святых отцов, есть «лишение Бытия» (privation de I'Etre).

Однако реальность зла есть в полном смысле реальность «экзистенциального» порядка.

Мы знаем, что нет абсолютного зла и что есть единственный «Свет истинный, который просвещает всякого человека, грядущего в мир» (Ин. 1:9), а, следовательно, во всяком человеке есть в той или иной мере отсвет истины. Необходимо всем нам иметь острое зрение, чтобы увидеть присутствие Света Божиего в каждом человеке, чтобы беречь в нем сей Свет и молиться, чтобы он поглотил совершенно тьму, живущую во всяком существе, совершающем грех, так, чтобы все и всё стало светом во Свете безначальном. Присутствие света в каждом делает до известной степени возможным единство со всеми, кто не прибегает к насилиям — единство, конечно, в Единой истине, полноте ее, если возможно. Реально в жизни нашей преобладает борьба не в том смысле, что мы «против» них (да не будет!), но в том, чтобы сохранить не поврежденною и не умаленною человеческими учениями ту истину, которой мы научены от святых апостолов и отцов. Мы вынуждаемся в силу этого отклонять всякое извращение истины, откуда бы оно ни исходило.

Смысл молитвы в том, чтобы дух человека стал един с Духом Бога. На Востоке христианском огромное внимание было отдано культуре молитвы. В силу падения Первочеловека естество человека стало разбитым. И это относится не только ко всему телу человечества, но и к каждому из сынов Адама. Аскет в своем подвиге стремится к тому, чтобы восстановить в себе полноту в единстве духа, души и тела (см.: 1 Сол. 5:23). Конечно, вечность принадлежит, прежде всего, духу, но не отвергается душа (душевность) и тело, которые могут быть также освящены благодатью Святого Духа (см.: 1 Кор. 6:19–20). В христианской антропологии сердце почитается по преимуществу органом богопознания. В силу этого аскет стремится в своей молитве соединить ум с сердцем. В своем обычном состоянии, свойственном падшему человеку, ум направлен, главным образом, вовне; он занят приобретением внешних познаний и отрывается от сердца. Современная культура и цивилизация строятся на этом принципе отрыва ума от сердца. Забыта культура сердца. Итак, цель аскетического подвига в том, чтобы восстановить целостность человека, преодолеть дезинтеграцию человека, последствие падения, что достигается, прежде всего, соединением ума с сердцем. Люди обычно не знают того, что ум их живет одною жизнью, а сердце другою. Только когда человек плачет, его ум и сердце живут единым предметом, и это независимо от причины плача. Такое «психическое» состояние является признаком для аскета, что ум его сошел в сердце. Но слезы аскета связаны с сознанием своей удаленности от Бога и никак не с какими бы то ни было земными потерями. Плач о вещах мира сего не разрешается аскету. Его исканием является плач «духовный», то есть о вещах непреходящих, о Боге и жизни в Нем. Появление плача в молитве таким образом является как бы началом истинной молитвы. В своих дальнейших формах, когда ум аскета совершенно соединится с сердцем, и это становится его постоянным состоянием, слезы перестают быть необходимыми, и молитва достигает своей более совершенной формы — ЧИСТОЙ молитвы, когда Бог созерцается бесстрастным образом, выше всяких страстей и вне образов мира сего. Подобное созерцание приходит не ранее, чем аскет пройдет все стадии трудного подвига к достижению своей «интеграции».

Слезы, связанные с эмоциональным переживанием, например — с музыкой, в подлинно аскетической культуре считаются непозволительными. И если когда-либо случится нечто подобное, то аскет немедленно использует это психическое состояние для того, чтобы перевести его на духовную молитву.

Итак, действительно великая гуманистическая культура западного мира не достигает духовного плана подлинного христианства. «Общества» заняты дисциплиной человека, воспитывая в людях постоянную сдержанность, требуя от них всегда «ясного» логического действия, — все это впоследствии привело к атрофии культуры сердца. Слишком часто ум поставлен пред требованием — не сойти в сердце, действовать согласно «холодным» расчетам логики.

Господь заповедал нам скрывать нашу молитву, закрывшись в своем доме (см.: Мф. 6:6). Апостол Павел говорит, что «духи пророческие слушаются пророков» (1 Кор. 14:32). Иными словами, если и придет пророческое вдохновение в некий момент, когда предложить его другим людям неудобно, то пророк сдерживает свой порыв. Подобно сему и с плачем: если аскету приходит духовный плач в момент, когда присутствуют другие, посторонние, люди, тогда он останавливает сей плач, перенеся его на другой момент, когда никто не будет видеть его.

Любовь Христова внедряет в душу чувства ответственности не только за свои индивидуальные поступки, но и за все, совершающееся в человечестве. Сострадательная молитва за мир в существе своем есть покаяние за грехи мира. В сумму грехов всего Адама и мы внесли — много ли, мало ли — своих преступлений и тем отяготили судьбы вселенной. Молитва соединяет в самом бытии с теми, о ком она приносится. Отсюда, естественно, рождается чувство общности во всем. Мы введены в эту жизнь в каком-то месте всеобщей истории как наследники Адамова падения, но меру нашей персональной вины никто, кроме Бога, не знает. И никто сам один не спасается.

Старец Силуан, в связи с таким восприятием всеобщей участи, глубоко почитал епископское служение, налагающее на Них страшную ответственность за спасение вверенных их попечению людей. Воистину велика их роль в обширном океане жизни Церкви, да и Земли вообще; велика и предстоящая им слава в небесах. Но есть иной образ «святого, царственного священства» (см.: 1 Пет. 2:5 и 9) — молитва за мир с плачем, преходящая в созерцание Божественного милосердия до забвения о твари. Такая — чистая — молитва наиболее содействует спасению и самого молящегося, и множества верующих людей, воспринимающих исходящую от нее силу новой жизни. Получившие сей дар не могут отдавать свой ум на иные виды церковного служения.

Помню, однажды я выразил Старцу мою печаль о том, что, истомленный болезнью (лихорадка, малярия), я не нахожу сил для более усердного изучения богословия и учения святых отцов Церкви. На это Старец ответил: «Вы считаете это великим делом?.. По-моему, велико только одно: смирить себя, ибо гордость мешает нам любить». На этом остановилась наша беседа.

Из частого общения с ним я мог знать, что имел он в душе своей и уме. Смирить себя в его устах значило — победить в себе корень греха: гордость. Смирить себя — значит уподобиться Христу, сказавшему: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и обретете покой душам вашим» (Мф. 11:29). Смирить себя — есть победа над смертью. Когда смирение Христово наполняет душу, тогда человек ясно ощущает себя в Боге и приобщается Божественной вечности. Приобщается «ощутимо», с неодолимой убедительностью.

Слова Христа: «Обретете покой душам вашим» Старец толковал своеобразно: «Когда с нами Христово смирение, тогда прекращается в нас действие страстей, и враги уже не могут приблизиться к нам, и душа имеет покой. А когда в нас действуют страсти, когда плохие помыслы колеблют сердце и волнуют ум наш, тогда нет покоя в душе. И это явление есть верный знак, что мы еще не смирились».

Кто хотя бы раз за всю свою жизнь воспринял в духе своем благодать Божественного смирения, тому уже не потребуются доказательства от ума о Божестве Христа; тот не найдет слов к изъяснению сей тайны. Ничто тварное не может дать подобного состояния. Самые подходы к сему смирению неописуемы. Вне сего смирения не открывается сердце, чтобы в великом сострадании объять все живущее. Сила сия исходит от Бога, Духа Святого; бесценен дар сей, и все же страшен приступ к этим граням: дух предварительно созерцает страдальческий распад всего тварного, и душа томится глубокою болью за все. На этой грани «тленное начинает облекаться в нетление, и смертное — в бессмертие» (ср.: 1 Кор. 15:53).

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 48
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Таинство христианской жизни - Софроний Сахаров.
Комментарии