Записки невесты программиста - Алекс Экслер

Главное, никто меня не пожалел! Зловредный папа Боря предложил облить валерьянкой все платье, чтобы оно целиком стало зеленоватого оттенка, а дядя Юра вообще сказал, что не в платье счастье, и что он вообще не понимает, почему я ору, как их главный редактор. Я совсем рассвирепела, ушла в свою комнату, переоделась в спортивный костюм и в таком виде пришла на кухню, заявив, что завтра буду выходить замуж именно в таком виде.

— Это правильно, доча, — сказал папа Боря, чокаясь с дядей Юрой, и… понеслось!

Напрасно я ходила по кухне, бросая грозные взгляды на папу Борю и дядю Юру, напрасно я всякий раз фыркала, когда они наливали и выпивали очередную рюмку, — никто на меня внимания не обращал. Даже мамулька прониклась моим неизбывным горем и где-то после пятой рюмки попробовала было, фальшиво улыбаясь, сказать: «Ну что, друзья, не пора ли расходиться, раз завтра такое важное мероприятие?», но папулька в ответ на нее посмотрел долгим и очень задумчивым взглядом, предвещающим в лучшем случае бескровное подавление бунта, а в худшем — расстрел всех через одного, включая женщин и животных (под животными понимался попугай Бакланов), после чего мамулька молча вернулась к своим чебурекам, которые у нее почему-то получались похожими на пельмени.

Ага, значит вы так? Ну тогда и я плюю на свадьбу, раз всем на нее наплевать, сажусь за стол и буду пить свое итальянское вино! Подумано — сделано. Я достала свое любимое «Кьянти», взяла бокал и села за стол к этим негодяям. Что интересно, мне никто ничего не сказал, а только дядя Юра одобрительно блеснул в мою сторону очками.

Где-то примерно после шестой рюмки папулька с дядей Юрой совсем расслабились, повеселели, дядя Юра расстегнул ремень на своем необъятном животе, ткнул в меня пальцем и начал разговор:

— Итак, девушка, нелюбезно встретив меня в коридоре, вы проронили фразу насчет какой-то якобы свадьбы. Поскольку я не понимаю, каким образом в этом доме может произойти какая-то свадьба, а я об этом ничего не знаю и со мной никто даже не посоветовался, не будете ли вы так любезны пояснить подробнее, что за штучки-дрючки происходят в квартире моего единственного друга?

— Видите ли, дядя Юра, — начала я свой волнующий рассказ. — Тот факт, что ваше внушительное тело не появлялось в этом доме уже много месяцев или даже лет, еще не говорит о том, что без вас здесь жизнь остановилась…

При этих словах дядя Юра подмигнул папе Боре — мол, слышишь, как дочка излагает? Тот выпрямился и метнул в ответ горделивый взгляд — дык, родной, моя школа!

— Маленькая девочка Ира, — продолжаю я, изящным жестом поднимая свой бокал с «Кьянти», — изрядно выросла и теперь даже собирается замуж. Я понимаю, что для вас является настоящим откровением тот факт, что результатом вырастания юных девушек становится их замужество, но это, уж извините, закон природы, который действует независимо от наших с вами желаний.

— Слышь, Боб, — задумчиво сказал дядя Юра папе Боре, — может, мне тоже на итальянское вино перейти? Если бы я мог так излагать в письменном виде, меня бы давно в штат взяли. А я все болтаюсь внештатником в свои преклонные годы.

— Юрец, не волнуйся, — сказал папулька, снова наполняя рюмки. — Мы же знаем, что ты — талант. А на главреда — наплюй. Все главреды — негодяи!

— Мерзавцы, — с чувством подтвердил дядя Юра.

— Идиоты кретинские, — подхватила я, получила в ответ благосклонный взгляд дяди Юры, и мы все выпили за то, чтобы род главредов на Земле перевелся на корню.

— Итак, — продолжил дядя Юра после этого важного тоста, — кто наш избранник? Надеюсь, наш брат, журналист?

— Нет, дядя Юра, — вежливо сказала я. — Вот уж это вовсе не ваш брат. Я вашего брата вполне уважаю, но не в качестве своего мужа. Мой избранник, — гордо сказала я, — программист. Можно сказать — почти ученый с мировым именем.

Дядя Юра с сомнением зачмокал губами, а потом сказал:

— Программист… Знаю я программистов, чего ты мне рассказываешь! У нас по редакции ходит один. Взгляд такой, как будто его каждую секунду фотографируют со вспышкой, одевается в одни и те же джинсы и майку, причем на майке — лозунг, пропагандирующий какую-то политическую партию свободы. Но так как майка и джинсы — черные, я подозреваю, что эта партия — радикального или даже фашистского толка.

— Да брось ты, дядь Юр, — сказала я. — Какую, к черту, партию? Чего там написано?

— Там по-английски, хотя и с ошибками, — ответил он. — Чего-то там «правь свобода» и какие-то три буквы.

— «FreeBSD — Rules», что ли? — догадалась я.

— Ну да, — обрадовался он. — А ты откуда знаешь?

— Это не политическая партия. Мой любимый — такой же.

— А что?

— Нечто вроде религиозной секты, — объяснила я.

— Ну, здрассте! — возмутился дядя Юра. — Зачем же ты за него замуж выходишь?

— А это безвредная секта, — сказала я. — Технологической направленности. У них жертвоприношения даже и не предусмотрены, кроме торжественного сжигания сидюка с «Windows 98», так что ничего страшного.

— Ну, смотри, — с сомнением в голосе сказал дядя Юра. — Боюсь я за тебя, Иришка, ой, боюсь. Не нравятся мне эти программисты. А у твоего тоже взгляд такой, как будто его все время фотографируют со вспышкой?

— Бывает, — честно призналась я. — Но это только после того, как он за своим компьютером сутки отсидит. Стоит ему в нормальном человеческом обществе побыть — то есть со мной, — как сразу взгляд становится нормальный и как будто бы даже человеческий.

— Хороший парень! — встрял в разговор папа Боря. — Пиво пьет!

— Да? — приятно удивился дядя Юра. — Ну, тогда еще не все потеряно. Давайте квакнем за программистов.

— Давайте, — горячо сказала я, потому что «Кьянти» уже основательно ударило в голову. — Мы без них — никуда! Они берут на себя самую грязную и тяжелую работу. Знаете как сложно программулю наваять? — пустила я в ход Серегино выражение. — Это же обалдеть можно! Вот ты, дядь Юр, например, решил жениться! — привела пример я.

Дядя Юра поперхнулся рюмкой, которую он в этот момент пил.

— Это для примера, — объяснила я, и дядя Юра сразу успокоился. — Так вот, ты решил жениться, и тебе надо разослать кучу пригласительных. Что будешь делать?

— Ну, Ир, я же журналист, — объяснил дядя Юра. — Достану свою машинку, куплю пригласительные и за час все приглашения отстукаю. Ты же знаешь, я печатаю с такой скоростью, что машинку раз в полгода менять приходится.

— Вот-вот, — продолжила я. — У тебя на это уйдет час. А программист — он на передовом рубеже науки! У него — научный подход! Поэтому он сваяет программулю, и программуля сама все напечатает. Понял?

— Понял, — сказал дядя Юра. — А сколько у него на это времени уйдет?

Я задумалась, вспоминая наш с Серегой опыт в создании приглашений.

— Ну, — неохотно сказала я, — если программист опытный, то весь процесс займет не больше пары дней. Главное — чтобы картридж в принтере не кончился.

— Пары дней? — удивился дядя Юра. — Ничего себе прогресс. Значит старый и пузатый дядя Юра любому программисту даст сто очков вперед.

— Ты ничего не понимаешь, — заспорила я. — Просто у них научный подход. Скорость — не главное. Зато по уже готовой программуле потом можно будет делать приглашения со скоростью звука.

— А ты сколько раз собралась замуж выходить? — прищурился дядя Юра.

Я задумалась. Дядя Юра меня явно подловил.

— Я замуж собралась один раз выходить. Зато ты, — разозлилась я, — язвительный дядя Юра, загораживающий своим пузом весь технический прогресс! Я-то думаю, почему прогресс так буксует? А он просто уперся в твое пузо и никак не может пролезть ни слева, ни справа!

— Брейк, — сказал папа Боря. — Ну вы еще тут подеритесь! Ир, у тебя же завтра свадьба!

— Никакой свадьбы не будет, — сказала я пьяным голосом. — Я буду пить всю ночь, оплакивая свою девичью судьбу. А Сереге скажем, что дядя Юра его не одобрил, поэтому пускай все свадебные приглашения засовывает обратно в компьютер.

— Стоп, — заволновался дядя Юра, — лично я против программистов ничего особенного не имею. А если меня пригласят на свадьбу, то я первый пожелаю молодым счастья, здоровья и быстрого выполнения всех их программ.

— Что значит «пригласят»? — разозлилась я. — Ты журналист или не журналист? Ты сам должен еще с раннего утра лежать в засаде у загса, ловя момент, когда молодые выйдут из машины, чтобы потом продать эти фотографии «Космополитану» за бешеные деньги.

— Кстати, ребенку прошу больше не наливать, — попросила мамулька, которая хотя и стояла у плиты, но очень внимательно прислушивалась ко всем разговорам.

— Ир, Ир, опомнись, — сказал дядя Юра. — Ты очень хорошая девочка, и я тебя очень люблю. Но ты же — не Мадонна. А твой программист — не Шон Пенн.