Кластер Войвод. Третье правило крови - Алексей Калугин

Мастер Кнехт кинул в корзину еще одну очищенную рыбу и потянулся за новой.

«Странно, – подумал, глядя на него, Валтор. – Рыбой почти не пахнет».

Грир взял чашку и сделал из нее глоток.

– А почему, собственно, ты полагаешь, что меня должна обрадовать твоя неудача?

Моисей только плотно сжал губы и ничего не ответил. Похоже было, что старые воспоминания здорово расстроили его. И теперь ему вообще не хотелось ни о чем говорить.

– Хотите, я отдам пирамиду Моисея вам? – предложил неожиданно Мастер Кнехт.

– Мне? – удивленно вскинул брови Грир.

– Моисей несколько преувеличивает свою неудачу.

– Это в его духе, – согласился Грир.

– Сделанная им пирамида побывала у многих людей, но никто так и не смог найти ей применения. Как я уже говорил, это вовсе не означает того, что в ней не скрыто что-то очень интересное и важное. Нужен только человек, который сумеет разгадать ее секрет. Почему бы вам не попробовать?

– А в самом деле, почему бы и нет? – улыбнулся Грир.

– Я не согласен, – заявил вдруг Бухлер.

– А тебя, друг мой, никто не спрашивает, – ласково, но твердо осадил его Грир. – Ты пока что еще ученик, не сдавший экзамена. И не тебе решать, кто будет его принимать. Верно я понимаю? – посмотрел Грир на Кнехта.

Мастер Игры кивнул, не прерывая своего занятия.

Грир взмахнул надкушенной булочкой, словно это был боевой штандарт.

– Я беру пирамиду Моисея!

– Замечательно, – улыбнулся Кнехт. – Она у меня в доме. – Он вытер нож о фартук. – Сейчас я позову…

– Не беспокойтесь, – остановил его Валтор. – Мы заберем пирамиду, когда пойдем назад. – Прей извиняюще улыбнулся. – К сожалению, у нас не так много времени.

– Где же мои хорошие манеры? – с досадой дернул подбородком Мастер Кнехт. – Я даже не спросил вас, куда вы направляетесь.

– В поселок скарабеев, – ответил Прей. – Двое наших друзей потерялись в Лунном Карантине. Мы надеемся, что скарабеи что-то знают о их судьбе. А если нет, хотим просить их помочь организовать поиски.

– Как интересно. – Мастер Кнехт бросил свою работу, оперся локтями о колени, в одной руке – нож, в другой – недочищенная рыба, и подался вперед. – Если помните, в самом начале нашей встречи я сказал, что получил сегодня свежее сообщение от Лукориных. В нем говорится, что вчера, во второй половине дня, Лукорины обнаружили двух человек, плещущихся едва ли не в самом центре их озера. В Наукограде даже детям малым никогда не придет в голову мысль залезть в озеро Кабум. Все отлично осведомлены, что в озере с давних пор живут специально для этой цели выведенные озерные пираньи. Людям, оказавшимся в озере, невероятно повезло. Лукорины подкармливают пираний раз в неделю. И именно вчера утром они задали им корм. Так что пираньи в озере были сытые и довольные, а потому спокойные. И непрошеных гостей извлекли из озера живыми и здоровыми. Это оказались мужчина и женщина. Они рассказали, что попали в озеро, воспользовавшись пузырем вероятности, найденным на болоте Лунного Карантина. Подсказал же им эту идею и помог отыскать подходящий пузырь Король Ящериц. Сами же они, как утверждают, попали в Лунный Карантин извне, проскочив через минное заграждение, когда их машину подбросил высоко вверх слепой зверь.

– Это они! – радостно хлопнул в ладоши Валтор.

– В таком случае могу поздравить вас с тем, что вы нашли своих друзей. Теперь вам незачем ехать к скарабеям – можете прямиком отправляться к Лукориным. Ну, а поскольку торопиться вам уже некуда, вы просто обязаны остаться на обед. Надеюсь, от свежей рыбы никто не откажется?

Глава 32

Бухлер осторожно приложил головку флейты к губам. Положил пальцы на клапаны. Сначала он взял на пробу несколько отдельных нот. А затем выдул резкую отрывистую трель, взлетевшую высоко вверх и внезапно оборвавшуюся, будто незаконченная фраза.

– Хороший инструмент, – сказал Бухлер.

Квад ехал по дороге, тянущейся через лес. Ветви высоких деревьев смыкались над головой, образуя подобие длинного арочного прохода, под сводами которого царил зеленоватый сумрак.

До Логова Лукориных было около пяти часов пути. И поскольку Грир согласился снова сесть за руль, Валтор решил посвятить это время тому, чтобы разобраться с флейтой. Нет, он не рассчитывал, что Бухлер за несколько часов научит его играть на этом музыкальном инструменте. Однако Мастер Игры Кнехт сказал, что флейта таит в себе какие-то секреты, не связанные с ее прямым предназначением как музыкального инструмента. Слова эти раззадорили любопытство Валтора, и он решил непременно разобраться, что же представляет собой эта флейта. Вот ведь Иона догадался, что диск, подаренный Мастером Кнехтом, можно использовать для нейтрализации гравитационных мин. А он чем хуже? Но для того, чтобы понять, с чего начать поиск скрытых возможностей флейты, нужно было сначала разобраться с тем, как она вообще устроена, за какой конец ее берут и как в руках держат.

Моисей сыграл несколько коротких простеньких мелодий и, судя по улыбке, остался весьма собой доволен.

Но как только он приступил к обучению Валтора, все сразу пошло не так. Не совсем наперекосяк, но как-то криво.

Начать хотя бы с того, что с флейтой в руках Валтор чувствовал себя крайне неловко. Ему казалось, что невозможно придумать ничего более нелепого, чем рамон с флейтой. С губной гармошкой – еще куда ни шло. Но с флейтой – это уже абсурд. И даже при том, что никто его не видел, Валтору казалось, что, берясь за флейту, он выставляет себя на посмешище.

Бухлеру пришлось потратить немало времени и сил для того, чтобы убедить Валтора в обратном. И все равно ничего бы у него не получилось, если бы на помощь не пришел Грир. Старый рамон весьма авторитетно заявил, что ежели человек считает, что музыку создают и играют те, кто ничего иного делать не умеет, то он сам полный остолоп и пентюх.

С Гриром вообще трудно было спорить. А после того как Мастер Кнехт вручил ему пирамиду, созданную молодым еще Моисеем Бухлером, Александр Васильевич вдруг проникся таким чувством собственного достоинства, что любые слова он теперь не говорил, а изрекал. Глаза его не смотрели, а взирали. Нос не нюхал, а обонял. Уши не слушали, а улавливали. При чем тут была пирамида, сказать трудно. Но изменения были настолько разительными, что их заметили как Валтор, так и Бухлер. Хотя Моисей полагал, что дело тут вовсе не в пирамиде, а в самом Иозефе Кнехте, общение с которым на всех производило чудодейственное впечатление. Наблюдательные люди отмечали, что даже после очень короткой встречи с Мастером Игры все, абсолютно все становились лучше, честнее и добрее. А они сегодня провели с Мастером Кнехтом полдня, разговаривая обо всем на свете.

Подарок же Мастера Игры представлял собой невысокую трехгранную пирамиду, выточенную из металла. Дна у пирамиды не было, внутри она была полой. Внешние стенки покрывал вытравленный кислотой сотовый узор. Самый большой компонент узора располагался в середине каждой грани. Размером он был со зрелую сливу. По мере смещения к краям размеры элементов узора становились все меньше. Соты, тянущиеся вдоль острых граней, были размером с крошечных фруктовых мушек.

Бухлер опасался, что Грир станет донимать его вопросами про пирамиду и ее предназначение, которое до сих пор никому не удалось раскрыть, полагая, что создатель-то непременно должен знать все о своем детище. Но, к вящему его удивлению, рамон не сказал на эту тему ни слова. Однако пирамиду Грир все-таки поставил перед собой на приборную панель. И время от времени бросал на нее задумчивые взгляды.

Разумеется, Бухлер не надеялся сделать из Валтора музыканта за пару уроков. Однако преподать основы техники игры на флейте за время поездки было вполне возможно. Сам Моисей в свое время научился правильно держать флейту и извлекать из нее относительно чистые звуки за пару часов занятий с таким же, как он, учеником, занимавшимся флейтой чуть больше года. Так была построена вся система образования гуманитариев – старшие учили младших. А опытные педагоги лишь контролировали процесс и вмешивались в него только в силу необходимости.

Перво-наперво Бухлер должен был научить Валтора правильно держать флейту в руках. Но руки Валтора, когда он брал флейту, становились похожими на рычаги и напрочь отказывались гнуться в суставах. Для того чтобы хотя бы немного изменить их положение, приходилось прилагать колоссальное усилие. Если же Моисей просил Валтора расслабить руки, они повисали, как плети, так что зафиксировать их в каком-то определенном положении становилось абсолютно невозможным. Промучившись какое-то время, Моисей решил, ладно, пускай держит инструмент как хочет. В конце концов, многие музыканты вырабатывали свой собственный стиль, и звучание их инструментов становилось знаменитым только потому, что они делали что-то неправильно. Главное – развернуть плечи и набрать полную грудь воздуха – у Валтора получалось замечательно. Значит, можно было работать дальше.