Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван

Потом мир вокруг неё начал расплываться и менять очертания. Вскоре она снова оказалась в центре сражения, но теперь это был штурм большого дворца. На этот раз дрались две армии трурнийцев.

Поле боя представляло собой сплошную кашу. Армии сцепились на узких запутанных улицах и смешались так, что не получалось толком понять, где одни, а где другие.

В полукилометре от внешних стен города располагалось примитивное железнодорожное полотно. На ней стоял бронепоезд с батареей из пяти паровых пушек. Ещё один состав, вдребезги разбитый ответными залпами, лежал под откосом.

Орудия оборонявшихся уже молчали. Главная артиллерийская башня от мощного взрыва превратилась в руины, и паровые орудия с бронепоезда беспрепятственно вели стрельбу по дворцу, извергая гигантские клубы раскалённого пара. Снаряды с громким шипением проходили над головой и взрывались, кроша и обрушивая постройки.

Защитники города дрались отчаянно, но было видно, что им уже не выстоять. Атакующие медленно продвигались вперёд, убивая всех, кто остался в осаждённом городе…

Потом перед ней возникло побережье. Это была бухта, окружённая мрачными высокими скалами. В ней находились гигантские верфи для постройки морских кораблей. Огромные строительные ангары были вырыты прямо в отвесном каменном береге, а над ними возвышались крутые железобетонные своды, которые, очевидно, были нужны для защиты от бомбардировки.

Там, внутри, всё время что-то передвигалось, гремело, трещало. Из многочисленных высоких труб валил густой смрадный дым, расстилавшийся по окрестностям тошнотворным смогом. В океане невдалеке дрейфовало несколько больших судов. Без сомнения, это были грозные боевые машины, так как на их палубах возвышались башни с дальнобойной крупнокалиберной артиллерией.

Наибольший интерес вызывало судно, стоявшее у входа в бухту. Это был невероятно огромный линейный корабль, от вида которого захватывало дух. Его длина от кончика носа до конца кормы составляла не менее полукилометра. Вдоль бортов торчал частокол из мелких пушек, а на носовой и на кормовой частях находились по две гигантские трёхорудийные установки. Каждая из этих башен была размером с лёгкий транспортный звездолёт, а жерла пушек имели такой диаметр, что Ася, наверное, смогла бы свободно по ним пройти на четвереньках. Страшно было представить, какой ущерб могут нанести выпущенные из них снаряды.

Весь воздух в этом мрачном месте был пропитан тревожной и давящей атмосферой большой войны. Бронированное стальное чудовище, стоявшее у входа в бухту, было целенаправленно сотворено для того, чтобы нести смерть и разрушения…

Картина перед ней заколебалась, стала гаснуть, и её сознание погрузилось во тьму.

***

Шестнадцать километров не были таким уж большим расстоянием, и часть пути Хорлак преодолел бегом. Тем не менее, ему казалось, что он шёл уже целую вечность.

Дождь хлестал его по лицу, холодными струйками просачивался под комбинезон и холодил тело, но бывший пилот почти не замечал этого. Всё его внимание было приковано к высокому холму, который то появлялся на горизонте, то исчезал.

Забравшись на очередную возвышенность, он обернулся назад и увидел небольшой отряд всадников, которые быстро двигались примерно в том же направлении. Хорлак пригнулся и спрятался в траве. Всадники быстро сравнялись с ним и, проскакав всего в сотне метров от него, продолжили движение к холму. Для того, чтобы брать его штурмом, этого явно было мало. Значит, это разведка.

В конце концов, он дошёл до тех мест, где провёл первые два дня и впервые увидел дикарей. А потом вышел на гребень, откуда неделю назад наблюдал за битвой в долине.

Монийский челнок никуда не делся. Он продолжал стоять там же, где он видел его в первый раз. До холма с развалинами, где, очевидно, жили его бывшие сослуживцы, оставался всего один рывок.

Он собрался уже идти до конца, как вдруг что-то почуял. Слабый запах. Далёкий, но такой знакомый… Где-то рядом определённо находились ещё дикари. И действительно, продвинувшись по высокой траве на сотню метров правее, он наткнулся на их засаду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Четверо аборигенов, вооружённых копьями, сидели в небольшой кучке кустов. Двое спали, с головой накрывшись какой-то шкурой от дождя. Третий сидел, точил какую-то деревяшку об камень и время от времени окидывал взглядом руины на холме. Четвёртый обнаружился в небольшой лощинке вместе с двумя ездовыми зверями, на которых они прибыли.

Почуяв его, животные встрепенулись и забеспокоились. Воины, заметив это, тоже повскакали, и Хорлаку пришлось спрятаться в траве. Вот зараза! Придётся двигаться втрое осторожнее, чтобы не заметили.

Отползя в сторону от вражеского наблюдательного поста, он аккуратно направился к холму, стараясь двигаться так, чтобы его комбинезон как можно меньше мелькал среди травы. Слава судьбе, против дикарей эти меры предосторожности сработали.

Пересекая ложбинку, он вдруг заметил небольшой продолговатый участок недавно перекопанной земли. Причём сделано это было, судя по всему, совсем недавно. Неужели чья-то могила? К его ужасу, так оно и оказалось. Подобравшись ближе, он увидел надпись, нацарапанную на камне:

«Оса Флинс. Погибла героической смертью, защищая подругу. Была хорошей лётчицей и просто очень хорошей девушкой. Друзья никогда тебя не забудут, и пусть тебя помилует Творец».

Оса… Это не укладывалось в его голове. Она была потрясающей девушкой, умела готовить, как никто другой. Блин, он бы уже давно сделал ей предложение, если бы не Тауран! Но жених у неё уже был, поэтому Хорлак не приставал к ней чисто из принципа.

Присев у могилы, он пожелал погибшей спокойного сна и начал подниматься по подножию холма вверх. Когда он прошёл половину пути до вершины, из развалин вышел незнакомый белый мониец в сильно потрёпанном комбинезоне и, слегка прихрамывая, двинулся навстречу. Хорлак немного напрягся, но продолжил движение наверх. Наконец, они сошлись и остановились, оценивающе друг друга рассматривая.

— Хорлак? — спросил мониец.

— Так точно.

— Хорошо, что ты всё-таки пришёл, — вдруг сказал тот, оглянувшись куда-то вдаль. — Одному тут очень опасно…

— Врон тут? — холодно осведомился Хорлак. — Мне нужно к нему. Срочно.

— Врон здесь. Следуй за мной.

Хорлак прошёл за белым монийцем вглубь разбитой постройки. Он очень волновался: уже неделю он не общался со своими товарищами, и казалось, что с того момента, когда они разделились, прошла целая вечность. Что он скажет Врону, если тот начнёт расспрашивать про инцидент в истребителе? Как встретят остальные? И — главное — как на его появление отреагирует Ася? Встречи с ней он одновременно и ждал, и боялся больше всего…

Повернув за угол, они внезапно встретили Врона, который стоял под козырьком с мрачным видом и крутил в руке камешек. Услышав шаги, он повернул голову, и они встретились глазами.

— Здравия желаю! — сказал Хорлак и запнулся.

Взгляд у Врона был очень мрачный. Хорлак уже готовился к получению люлей, но командир вдруг улыбнулся и шагнул навстречу.

— Где ты пропадал, боец?

— Доклад: дикари из деревни на юго-западе собирают большие силы. По всей видимости…

— Дикари собирают силы? — Врон нахмурился и посмотрел в сторону огнедышащих гор.

— Так точно. Приблизительно пять часов назад в деревню пришёл большой отряд, насчитывающий почти сотню воинов…

— Стоп! Пройдём внутрь. Там обсохнешь, отдохнёшь и подробно расскажешь всё, что видел. О том, что вы устроили в истребителе, поговорим позже, когда появится время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Разрешите вопрос: с Асей всё хорошо? — вдруг вырвалось у Хорлака. Врон остановится и печально вздохнул. Хорлак напрягся.

— Нет, ты тут не причём, — тихо произнёс он, глядя в землю. — Сегодня её кто-то ужалил в спину, и…

— Она жива?

— Жива. Пока что.

***

Прошло какое-то время. Медленно, очень медленно чувства стали к ней возвращаться. Она снова стала что-то слышать. Качество слуха постепенно улучшалось, как будто она поднималась к поверхности из глубокого бассейна. Она уже могла различить своих товарищей по голосу. Голова уже не болела, но во всём теле чувствовалась такая слабость, как будто вся она налилась ртутью.