Дворец полуночи - Карлос Сафон

— Ваша философия меня совершенно не занимает, — с отвращением сказал Бен.

— Придет время, и ты вспомнишь мои слова, сынок.

Бен обернулся и с ненавистью посмотрел на Джавахала.

— Чего вы хотите? — резко спросил он.

— Я хочу исполнить свой обет. Обет, который не дает погаснуть моему пламени.

— И что же это? — полюбопытствовал Бен. — Совершить преступление? Это станет вашим последним подвигом?

Джавахал возвел глаза к небу, выражая всем видом смирение.

— Различие между подвигом и преступлением обычно зависит от точки зрения, Бен. Я же всего лишь дал обет найти новое пристанище для своей души. И такое пристанище дадите мне вы, мои дети.

Бен стиснул зубы, чувствуя, как приливает к вискам вскипевшая кровь.

— Вы не мой отец, — сказал он, взяв себя в руки. — И мне стыдно, что когда-то вы им были.

Джавахал снисходительно улыбнулся.

— В жизни ты не властен выбирать, во-первых, врагов, а во-вторых, родственников, Бен. Иногда грань между одними и другими настолько тонка, что ее трудно заметить. Но со временем ты поймешь, что твои карты могли оказаться намного хуже. Жизнь, сын мой, похожа на первую партию в шахматы. Как только ты начинаешь разбираться, как ходят фигуры, ты уже проиграл.

Бен внезапно бросился на Джавахала со всей прорвавшейся яростью. Джавахал сидел на краю лавки, не шелохнувшись, и когда мальчик проскочил сквозь него, он растворился в воздухе, словно фигура из дыма. Бен рухнул на пол, и один из ржавых болтов, что торчали под лавкой, распорол ему лоб.

— Ты очень скоро поймешь, — произнес Джавахал позади него, — что прежде, чем нападать на врага, нужно узнать, как он мыслит.

Бен вытер кровь, заливавшую лицо, и повернулся на голос, высматривая в сумерках его обладателя. Силуэт Джавахала отчетливо вырисовывался на противоположном конце той же скамейки. В течение нескольких секунд мальчиком владела растерянность. Он не понимал до конца, что произошло: действительно ли он прошел сквозь привидение или же стал жертвой оптического обмана.

— Ничто не является тем, чем кажется, — сказал Джавахал. — Ты должен был усвоить это в туннелях. Когда я строил станцию, то приготовил кое-какие сюрпризы, о которых знаю только я. Тебе нравится математика, Бен? Математика — это религия людей умных, потому у нее так мало последователей. Жаль, что ни ты, ни твои одаренные друзья никогда не выйдете отсюда, поскольку вы могли бы открыть миру некоторые тайны этого сооружения. При некотором везении взамен вы получите насмешки, зависть и презрение людей недалеких, считающих себя мудрецами.

— Ненависть вас ослепляет. Она ослепила вас давно.

— Единственное, что сделала со мной ненависть, — это открыла мне глаза, — возразил Джавахал. Но теперь намного важнее, чтобы открылись твои. Хоть ты и считаешь меня примитивным убийцей, ты убедишься, что у тебя есть шанс спастись самому и спасти своих друзей. Шанс, которого не было у меня. — Джавахал выпрямился во весь рост и направился к Бену. Мальчик проглотил ком в горле и приготовился обратиться в бегство. Джавахал остановился в двух метрах от него, спокойно скрестил руки и слегка поклонился.

— Наша беседа доставила мне удовольствие, Бен, — любезно сказал он. — А теперь приготовься и попробуй меня найти.

Прежде чем Бен успел вымолвить слово или пошевельнуться, фигура Джавахала превратилась в вихрь пламени, который на головокружительной скорости пронесся под куполом станции, описав огненную дугу. Через несколько секунд пылающая стрела исчезла в туннеле, оставив после себя шлейф светящихся искр, гаснувших в темноте, и указав мальчику его дальнейший путь.

Бен в последний раз взглянул на окровавленное покрывало и вновь углубился в подземный лабиринт. Он не сомневался, что теперь, куда бы он ни направился, галереи сойдутся в нужной точке.

Очертания поезда выступили из темноты. Бен скользнул взглядом вдоль бесконечного состава, израненного огнем. На миг ему почудилось, что перед ним распростерся труп гигантской механической змеи, порождение дьявольской фантазии Джавахала. Стоило ему приблизиться, как он узнал объятый пламенем поезд, который на его глазах прошел сквозь стену приюта несколько ночей назад. В его чреве метались неприкаянные души сотен детей, стремившиеся вырваться из вечного ада. Ныне поезд застыл, не подавая признаков жизни, темный и неподвижный. Ничто не указывало на то, что в вагонах могут находиться друзья Бена.

Но в глубине души мальчик верил, что они там. Он миновал локомотив и медленно пошел вдоль состава.

На полпути он остановился и, оглянувшись через плечо, увидел, что головные вагоны уже растворились в темноте. Бен собирался продолжить путь, как вдруг в окне ближайшего вагона краем глаза заметил бледное безжизненное лицо.

Бен резко повернул голову, и сердце у него оборвалось. Ребенок не старше семи лет наблюдал за ним, пристально глядя черными глубокими очами. Бен сглотнул и шагнул к нему. Ребенок открыл рот, из губ у него вырвалось пламя. Лицо занялось, как сухой лист бумаги и сгорело на глазах у Бена. Затылок мальчика словно обдало холодом. Он пошел дальше, стараясь не слушать леденящий кровь приглушенный хор голосов, доносившийся из глубин поезда.

Поравнявшись наконец с последним вагоном состава, Бен подошел к двери и дернул ручку. Сотни свечей горели в вагоне. Бен вошел, и лица Изобель, Йена, Сета, Майкла, Сираха и Рошана просияли надеждой. Бен вздохнул с облегчением.

— Теперь все в сборе. Наверное, можно начинать игру, — произнес знакомый голос у него над ухом.

Бен медленно повернулся. Руки Джавахала обвивали его сестру Шири. Дверь вагона тяжело захлопнулась, и Джавахал отпустил Шири. Девочка подбежала к Бену и обняла его.

— С тобой все в порядке? — спросил Бен.

— Разумеется, с ней все в порядке, — возмутился Джавахал.

— Все чувствуют себя хорошо? — обратился Бен к членами общества «Чоубар», проигнорировав Джавахала. Связанные ребята сидели на полу.

— Великолепно, — подтвердил Йен.

Друзья обменялись взглядами, сказавшими больше, чем тысяча слов. Бен кивнул.

— Если кто-то и разукрашен царапинами, то лишь из-за собственной неуклюжести, — внес ясность Джавахал.

Бен развернулся всем корпусом к Джавахалу, отодвинув Шири в сторону.

— Говорите, что вам надо.

Джавахал прикинулся удивленным.

— Нервничаешь, Бен? Или спешишь закончить? Я ждал этого момента шестнадцать лет, так что могу подождать еще минуту. Тем более мы с Шири наслаждаемся нашими новыми отношениями.

Опасность, что Джавахал откроет Шири свою подлинную личность, нависла словно дамоклов меч. Джавахал словно прочел его мысли и явно позабавился.

— Не слушай его, Бен, — вмешалась Шири. — Он убил нашего отца. Что бы он ни говорил, в чем бы ни убеждал, его слова стоят столько же, сколько и грязь, которой заросла эта дыра.

— Жестоко так говорить о своем друге, — спокойно заметил Джавахал.

— Я скорее умру, чем назову вас другом…

— Наша дружба — всего лишь вопрос времени, Шири, — пробормотал Джавахал.

Безмятежная улыбка Джавахала испарилась в одно мгновение. Он взмахнул рукой, и Шири снесло в дальний конец вагона, будто в нее врезался невидимый таран.

— Отдохни пока. Очень скоро мы воссоединимся навсегда…

Шири ударилась о металлическую стену и сползла на пол, потеряв сознание. Бен бросился к ней, но железная рука Джавахала удержала его.

— А ты останешься здесь, — сказал Джавахал и, обратив ледяной взгляд на остальных ребят, добавил. — Первому, кто скажет хоть слово, огонь запечатает рот.

— Отпустите меня, — прохрипел Бен. Он чувствовал, что еще немного, и пальцы, сдавившие шею, сломают ему позвонки.

Джавахал тотчас разжал хватку, и Бен рухнул на пол.

— Вставай и слушай, — велел Джавахал. — Насколько я понял, вы являетесь членами своего рода братства и поклялись помогать друг другу и защищать до самой смерти. Это правда?

— Правда, — подал голос Сирах с пола.

Невидимый кулак с силой обрушился на него, опрокинув навзничь, словно сломанную игрушку.

— Я спрашиваю не тебя, мальчик, — сказал Джавахал. — Бен, ты собираешься отвечать, или мы произведем опыт с астмой твоего друга?

— Оставьте его в покое. Все правда, — подтвердил Бен.

— Хорошо. Тогда позволь тебя поздравить. Ты достиг сказочного успеха, пригласив своих друзей сюда. Первоклассная защита.

— Вы сказали, что дадите нам шанс, — напомнил Бен.

— Я помню, что говорил. Во сколько ты оцениваешь жизнь каждого из друзей, Бен?

Мальчик побелел.

— Ты не понял вопрос или хочешь, чтобы я получил ответ иным способом?

— Я ценю ее как свою.

Джавахал слабо улыбнулся.

— Мне трудно в это поверить, — заявил он.

— Меня не интересует, во что вы верите или не верите.