Любовь Сары Дезанж - Оливия Уэдсли

Сара взглянула па себя в зеркало. Глаза ее сверкали. Найдет ли ее Юлиан такой же красивой, как прежде? Она старалась представить себе его, но к своему ужасу и разочарованию убедилась, что его любимый образ расплывался в ее памяти. Она могла припомнить некоторые его особенности, движения… как он приглаживал рукой свои густые мягкие волосы, как суживались его глаза, когда он сердился.

Они ничего не скажут друг другу, когда встретятся. Слова были такие бледные и бесцветные, разве можно было словами выразить всю силу их любви? Она вспомнила их первый «поцелуй, страстный и нежный, поцелуй, в котором слились их души. Теперь, он снова поцелует ее.

Почему же она испытывала неясный страх? Через несколько коротких мгновений она встретится с Юлианом, и тогда они будут счастливы.

Когда Хэкки принесла ей манто, Сара снова взглянула на себя в зеркало.

— Можете не беспокоиться, — усмехнулась Хэкки, — он найдет вас красивой. Вы выглядите еще моложе в этой прическе, совсем, как девочка.

Сара улыбнулась.

— Сегодня я не надену украшений, даже жемчуга. Спрячьте их. И не ждите меня, может быть я поздно вернусь.

— Надо надеяться, — проворчала Хэкки и последовала за Сарой вниз по лестнице, автомобиль ждал у мраморного подъезда отеля.

Сара села в автомобиль.

— Желаю вам счастья, миледи, — пробормотала Хэкки на прощание.

Она захлопнула дверцу автомобиля и вернулась в отель. Автомобиль уехал.

Сара увидела на подушках сидения букет белых роз, и была тронута вниманием Хэкки и Франсуа. Автомобиль ехал вдоль широкого бульвара с домами, построенными в различных стилях, с бесчисленными магазинами и кофейнями, затем машина завернула в узкие, темные улицы восточного города. Между высокими домами виднелась лишь узкая полоска темного далекого неба. Сара с интересом разглядывала город. Когда автомобиль завернул за какой-то угол, она вдали увидела освещенную гавань, затем она опять ехала по темным улицам, где горели маленькие фонари, висевшие над дверьми домов.

— Мы приехали, миледи, — сказал Франсуа, сопровождавший Сару.

Автомобиль остановился перед высокой белой стеной. Человек в ливрее вышел из сторожки у ворот. Франсуа резко позвал его. Человек подбежал к машине и открыл дверцу.

— Вы желаете, чтобы доложили о вашем приезде, миледи? — спросил Франсуа.

— Нет, — нервно ответила Сара. — Подождите меня здесь, Франсуа.

Она быстро последовала за бесшумно ступавшим арабом. Слуга остановился у дверей дома. Дверь открыл пожилой дворецкий. Он поклонился Саре. Она тихо назвала свое имя, и в тот же момент она услыхала мужской голос и громкий женский смех. Она отпрянула назад и стены вестибюля, покрытые мозаикой, показалась ей стенами тюрьмы, из которой не было выхода к спасению.

В глубине вестибюля кто-то раздвинул тяжелый занавес и появилась высокая стройная мужская фигура, вся в белом. Мужчина направился к входным дверям, ступая неслышно по мраморному полу.

— Кто там? — спросил он спокойно.

Сара протянула руку и оперлась о холодную каменную стену. Она не могла говорить, словно вопрос Юлиана поразил ее в самое сердце.

Вот так встреча влюбленных!

Почему она не могла рассмеяться, услышав его спокойный вопрос?

Юлиан подошел ближе и снова заговорил:

— Кажется, я не ошибаюсь, — он рассмеялся, — тут довольно темно.

Сара, наконец, получила дар слова.

— Да, — прошептала она.

Но, несмотря на неясное освещение, она разглядела его. Он казался другим, немного постаревшим. Да он изменился.

Юлиан продолжал тем же ровным безразличным голосом.

— Вы проездом здесь, я думаю.

Саре казалось, что это сон, кошмарный, ужасный, пугающий своей реальностью. Не сознавая окружающего, она прошла вестибюль вслед за Юлианом и, как в тумане, слышала стук своих высоких каблуков на мраморных плитах пола.

Там за занавесом, была женщина в туземном одеянии, быстро исчезнувшая при их приближении, но Сара успела заметить, что она была очень красивой, у нее были темные волосы, сверкающие глаза и алые смеющиеся губы.

— Это ваша комната? — с усилием произнесла Сара.

Она оглянулась вокруг. Комната была большая с белыми стенами, многочисленными диванами, большим письменным столом и вазами, наполненными цветами.

— Это ваша комната, — повторила она и машинально и неожиданно добавила.

— Я звонила вам по телефону, вы знаете.

Она взглянула на Юлиана; в первый раз за все время их взоры встретились. Он открыл рот, желая что то сказать, но не находил слов.

— Я ничего не знаю, мои слуги не передавали мне. Не хотите ли вы присесть? — сказал он.

Наступило молчание. Сара чувствовала на себе его тяжелый взор, в котором горела затаенная страсть. Он глядел на нее, сузив глаза, и восхищался ее красотой — ослепительно белой кожей, цветом ее волос, стройной линией плеч и шеи, виднеющихся между мягкими складками мехового манто.

— Мне ничего не передавали, — повторил он громче.

— Но ваш отец, он сказал мне…

Сара не знала что говорить дальше, она не могла вслух произнести начатой фразы… «что вы ждете меня».

В ее сознании просыпалась неясная мысль, что все было лишь ошибкой, и ей нужно уйти.

Она поднялась.

Юлиан нагнулся вперед и дотронулся к ее руке.

— Что мой отец сказал вам? Когда вы видели его?

— Он приехал ко мне перед моим отъездом в Тунис. Я протелеграфировала вам.

— Я не получал никакой телеграммы.

— Я понимаю, — беспомощно пробормотала Сара. Я… я… должна уйти.

Она была близка к слезам и старалась побороть их, боясь расплакаться.

Ей казалось, что она разговаривает не с Юлианом, а с его призраком, и что она сама была призраком той женщины, которая когда-то любила его так страстно.

Юлиан схватил ее за руку.

— Нет, нет, вы приехали повидаться со мной. Вы должны остаться.

Он рассмеялся, не выпуская ее руки.

— Мой отец и здесь сыграл какую-то роль. Но почему нам не радоваться этому часу? Очень мило с вашей стороны, что вы приехали повидаться со мной и приехали в такой поздний час.

Он снова рассмеялся тихо и насмешливо.

Саре хотелось крикнуть, вырвать свою руку, убежать отсюда. Она пришла сюда после всего, после долгих месяцев тоски и страданий; она встретилась с человеком, ради которого она принесла себя в жертву, который был для нее счастьем всей ее жизни, и увидела его лицо, чужое и изменившееся, услышала его слова, странные и пугающие.

Она неподвижно сидела на диване, где лежали бесчисленные шелковые подушки. Юлиан сел около нее, нагнулся к ней и поцеловал ее шею у выреза мехового манто. Одно мгновение его голова покоилась на ее груди, как когда-то.