Приключения блудного барона. - Анатоль Нат

Ящер, буквально светясь от удовольствия, с удобством заново устроился на его месте и тут же пожаловался на анатомические недоработки кресла, не совсем удобные под его ящеровое седалище.

Тем не менее, он тут же приладился к пулемётной гашетке и чесанул длинной очередью по стоящим в самом дальнем конце мишеням, проверяя в первую очередь дальность стрельбы.

Ш-ш-ш-ш, прошелестел звук пулемёта с верха башни и тут же резко стих, сменившись каким-то непонятным шипеньем, хотя Ван ещё не прекратил стрельбу.

— Так я и думал, — раздался недовольный голос Сидора, заряжающего по новой свой арбалет.

— Ты чего, сдурел, — возмущённый Лёха, высунувшись из внутреннего помещения броневика сердито орал, чуть и не бросаясь на идора с кулаками. — Совсем сбрендил, — заорал он, увидев, как тот, не обращая на него никакого внимания, разрядил второй раз свой двойной арбалет в шланг, подающий воздух от компрессора к пулемёту.

Отчаянно надавивший на гашетку Ван, добился лишь того, что к общему шипению добавился ещё один шипящий звук. Ни одной пули тем не менее из ствола не вылетело.

— Так и знал, — мрачно констатировал Сидор, не обращая никакого внимания на раздавшиеся вокруг вопли возмущённых егерей. — Надо серьёзный стеклянный колпак ставить из бронестекла, а не эту фикцию из отдельных стёклышек. Тогда и спинку можно делать у карусели полегче, да и вес системы сразу уменьшится.

С одновременным ростом веса всей конструкции, — тут же недовольно поправился он.

— М-да, — Ван с задумчивым видом смотрел на толстый кожаный шланг подающий к кожуху воздух. — Запасной то хоть есть? — мрачно поинтересовался он, наклонившись к отверстию в полу площадки, где виднелись мрачные лица егерей, устало сидящих возле так и молотящего воздух компрессора.

Склонившись близко к пулемёту, он, чуть прищурясь, с глубоким вниманием рассматривал восемь дыр, испещривших длинный подающий воздух кожаный рукав.

— Наглядная демонстрация. Недоработка, — мрачным, убитым голосом добавил он, когда стихли вопли возмущённых егерей, заметивших столь странное и загадочное поведение ящера. — Они о чём там думали когда кожаный шланг делали? — мрачно проворчал он, покосившись на мрачно рассматривающего дырки Лёху.

— Прототип, — мрачно буркнул он. — Нахрена было стрелять. Мог бы и так сказать. Зачем портить было?

Думаешь, попадут на ходу-то? — недоверчиво посмотрел он на Сидора.

— Легко. А если и не попадут, то на стоянке тайно подрежут. Исполосуют на клочки и какая тебе потом разница, есть у тебя пулемёт или нет, — мрачно заметил Сидор. — А запасных шлангов не напасёшься. Последний вариант вы, как я понял, никогда не рассматривали.

Хотя с охраной у нас вроде бы как всё нормально. Но, что-то мне подсказывает, что оно всяко может быть.

Охраняй, не охраняй, — безнадёжно махнул он рукой. — Издали бросят ножичек, шланг и срежет. Сколько так часовых у нас пытались снять ночью. А уж в такую малость как шланг попасть — так вообще, как нечего делать. Той же стрелой.

Воздухоподающий шланг должен быть в первую очередь герметичный, а во вторую — обязательно бронированный. Здесь ни того ни другого, — жёстко добавил он.

— Умеешь ты утешить.

Мрачная физиономия Вана, со злостью глядящая на Сидора, казалось, готова была придушить того, кто разрушил светлые замки, построенные им уже в своих мечтах.

— Чего делать то теперь? — мрачно буркнул он, тоскливо глядя на Сидора.

С этакой дрянью, — поднял он вверх практически перебитый надвое воздушный шланг, — нам далеко не уйти. Они там тоже не дурни. День, два. Ну, максимум неделя, и на нас начнётся охота.

— А из бронированного стекла его не сделаешь, — с сожалением проговорил Лёха, глядя на шланг.

— Ну, почему же, — усмехнувшись, подтолкнул конструкторскую мысль Сидор. — Что у нас есть такого, что не по зубам местным?

— Попоны, — скривившись, проговорил сверху Ван. — Те самые толстые шерстяные попоны их горских баранов, с помощью которых они защищают своих лошадей от наших болтов, а мы своих от их стрел.

И наша стеклокольчуга или стеклобронь, — улыбнулся он, поняв куда Сидор клонит.

Повернувшись к поглядывающему на него снизу Лёхе, Ван тут же пустился в более детальные и подробные пояснения.

— Пустить поверх кожаных шлангов оплётку из стеклоброни или стеклокольчуги, и всё будет в порядке. Ну а пока вы ребята новые шланги в стеклоброне не переделали, воспользуемся тем что есть. А там дальше поглядим.

У тебя есть новый, на замену испорченного этим приёмщиков? Сердито кивнул он на довольного Сидора.

— Это же сколько она стоить то будет, — ахнул инженер. — Ты соображаешь?

— Делать лучше сразу, — отрезал Сидор, — и чего бы это ни стоило. Речь идёт о нашей жизни.

Короче, — Сидор хлопнул инженера по плечу, — расставаться с нашими арбалетами нам ещё рано. Система твоя сырая и явно не доработана. Но тем не менее, всё в принципе понятно. Остаётся только боевая практикам, — с мрачным видом заметил он. — Будем обкатывать.

Хорошая штука, — хлопнул он ладонью по борту своего старого броневика. Покосившись на стоящую рядом задумчивую Беллу, с неохотой добавил. — Но уж больно сырая. В лучшем случае — прототип.

— А что у нас с пулями? — повернулся он к Лёхе. — Тут же, я так понимаю, расход их увеличивается минимум втрое.

— Считай в десять раз, — поморщился тот. — но с пулями это ты к Марку. Такие вопросы ты с ним сам решай, а то он тут нас всех задолбал. Обзывает милитаристами и грозится вообще уйти, раз мы такие ненасытные. Что нам всё мало и мало.

— Врёт конечно, — улыбнулся он. — Но съездить к нему на поклон лишний раз я бы тебе посоветовал. Старик уважение любит.

— Пульки, пульки, пульки. Опять пульки, — недовольно буркнул Сидор. — Только вот пулек нам и не хватает. Да ещё стеклянные стрелки для арбалетов с оперением. Но будь их у нас побольше, там в Приморье, мы бы вообще горя не знали. Сами бы за бандитами охотились.

Марк меня убьёт, — мрачно констатировал он. — Точно убьёт. Он только-только собрался опять своими любимыми фигурными стекляшками заняться, да посудой всякой, а тут я его опять озадачу. Ещё больше чтоб пулек давал.

Нет, — обречённо качнул он головой. — Марк меня точно убьёт.

Если только ему не предложить какой-нибудь шикарной альтернативы, — задумчиво пробормотал он. — Только вот какой?

Придётся соглашаться на увеличение выпуска продукции его художественного цеха, — совсем уж уныло закончил он свой пассаж.

После того как он очнулся от любовной лихорадки и его опять закрутили дела, прошла казалось вечность. Жизнь вроде наладилась. И в ней было много такого, чему он искренне радовался.

Сидор вставал, как привык ещё в Приморье, рано утром, задолго до рассвета. Работал пару часов с бумагами, пока не просыпалась Белла, и они переходили к более приятому совместному занятию. Потом они вместе завтракали, а потом Сидор убегал по делам, оставляя Беллу одну дома, заниматься появившимися у неё последнее время здесь на заводе какими-то своими непонятными женскими делами. Или они вместе ехали разбираться с делами Сидора, когда тому было скучно одному, или когда само дело представляло для Беллы какой-то интерес.

Но всё это благолепие продолжалось недолго. Где-то с неделю. А потом, сразу за его последним визитом в Трошинские кузни, время остановилось. Разом.

Вторую ночь Сидор не спал. Любовная лихорадка кончилась. Схлынула, словно какое-то непонятное наваждение, после которого остаётся лишь лёгкое недоумение: "А что это было?". Он спал с лица, под глазами у него появились едва заметные тёмные круги от недосыпу, черты лица заострились, а в словах и поступках вдруг появилась какая-то резкость, и, удивлявшая многих до того знававших его ранее, жёсткость.

Пока это всеми списывалось на изменения, произошедшие со всеми кто побывал в Приморье и вернулся оттуда живым, но было понятно что долго такое заблуждение продолжаться не могло и правда когда-нибудь вылезет. Не сегодня, так завтра кто-нибудь свяжет изменения в его характере с отношениями у него в семье, и посыпятся неприятные вопросы. А вот этого он не хотел.

Сидор вообще не терпел, когда кто-либо совался в его внутренний мир. А с такой неустроенностью в личных отношениях с Изабеллой, подобное было неизбежно. Становиться же предметом досужих разговоров местных кумушек у него не было ни малейшего желания. Проблему надо было решать. Быстро и радикально. Только вот как?

И вот уже который вечер подряд, дождавшись, когда устроившаяся у него на сгибе локтя Изабелла примется уютно посапывать, устав после бурно проведённого вечера, он осторожно освобождал свою руку, подымался, накидывал на плечи тёплый домашний халат, купленный как-то по случаю в Приморье, и тихо шёл на кухню пить чай.