Дракон с королевским клеймом (СИ) - Штерн Оливия

Или вот, например.

— Трансмутация живого всегда начинается с рук и головы, — загадочно сказал Гарье и умолк.

— Откуда вы знаете? — она даже поставила на стол реторту, в которой размешивала молотый философский камень и свинцовую стружку. По-хорошему, в итоге должно было получиться серебро, которое затем Гарье переводил в раствор и продавал клиентам как отличное обеззараживающее средство.

Гарье загадочно промолчал, а сам указал глазами на реторту. Мол, продолжайте. А потом -

— Знаете, многие считают, что для трансмутации живого нужны катализаторы, но это не так. Трансмутация действительно возможна тогда, когда объект находится под влиянием особенно сильных эмоций…

Возвращаясь домой, в снятую квартиру, Вельмина делилась всем происшедшим с Итаном. Тот, к слову, не разделял ее восторгов по поводу того, какой умный и возвышенный человек этот Гарье. Внимательно и мрачно выслушивал. А потом однажды сказал, что пора с этим заканчивать.

— Что? — прошептала Вельмина.

Она попросту не нашла в себе сил задать вопрос громче.

— Мне не нравится все, что происходит в этом доме, — мрачно пояснил Итан, не сводя тяжелого взгляда с Вельмины.

— Но… Ведь ничего плохого не происходит! — собравшись с силами, заявила она, — и потом, потом… мне интересно заниматься тем, чем я занимаюсь. Или ты запретишь?

Последнее было сказано уже с вызовом. И она сама этого испугалась, и даже невольно втянула голову в плечи. Итан долго молчал, рассматривая ее, в серых глазах читался так и не заданный вопрос.

— Я не хочу тебе запрещать, — наконец сказал он, — но, возможно, придется, потому что сама ты не чувствуешь опасности.

Вельмина вскочила с кресла, судорожно сминая пальцами передник.

— Ты… — выдохнула она, — ты меня не запрешь!

И опрометью бросилась в свою спальню, захлопнула дверь и несколько минут с трудом переводила дыхание. Было немного страшно — оттого, что, возможно, Итан сейчас придет к ней, чтобы закончить разговор, и что он все же заставит ее уйти от Гарье. Перед глазами так и стояло длинное худое лицо алхимика, и такие умные, блестящие глаза. Она невольно вспоминала его загадочные слова, которые прочно засели в памяти, словно рыболовный крючок в рыбьей глотке.

«Я хочу там работать», — подумала она.

Все ещё стоя, прислонившись спиной к двери. Вздрогнула всем телом, когда услышала тяжелые шаги по ту сторону, скрип половиц. Вот оно… начинается.

— Вельмина, — прозвучало усталое, — послушай…

И, хоть он ее и не видел, Вельмина упрямо замотала головой. Она ничего не хочет слушать. Она совершенно не хочет, чтобы ее снова заперли в доме, словно курицу в сарае, и чтобы ей управляли, чтобы она была вынуждена выпрашивать право на воплощение в жизнь любого, даже самого крошечного желания.

Итан молчал по ту сторону двери.

И она молчала, не зная, что говорить, да и не желая ничего говорить. В конце концов, почему она должна оправдывать свое желание просто работать?

А потом снова заскрипели половицы, и Вельмина сообразила, что король-дракон попросту ушел.

Она немного выждала, потом открыла дверь и выглянула в коридор: Итана не было. Спустилась вниз — там его тоже не было. Выходило, он куда-то отправился.

Вельмина тяжело вздохнула. В груди остро болело, и непонятно отчего. Потому что поругались? В первый раз за все это время?

Совесть была неспокойна, Вельмина как будто чувствовала, что где-то она ошиблась, что-то сказала или сделала не так. До самой ночи она просидела в гостиной, потом бродила в холле, время от времени поднимаясь на цыпочки и выглядывая в окно. Итан все не шел и не шел, Вельмина чувствовала, как под грудиной словно надувается горячий пузырь. Он давил на сердце, душил ее. Куда Итан мог уйти? Почему не возвращается?

Еще немного — и она сорвется, выскочит за калитку и отправится искать его по городу… И эта мысль внезапно отрезвила.

«На самом деле мало что изменится, если я буду себя изводить, — решила она, — а Итан… в конце концов, он взрослый мужчина, и ничего с ним не случится. Я не должна так переживать по поводу его отсутствия».

И с этой мыслью она заставила себя пойти на кухню, накапать в рюмку успокоительных капель, от которых по помещению плыл одуряющий запах мяты и спирта. После Вельмина поднялась в спальню, переоделась и забралась под одеяло. Открыла глаза уже утром. И на цыпочках, как есть, простоволосая и в сорочке, прокралась через коридор и заглянула в спальню Итана.

Конечно же, он был там. Спал среди смятых простыней, и при этом имел вид столь безмятежный, что Вельмина рассердилась. Ну только подумайте! Она не ложилась пол-ночи, испереживалась, а он, он… Тут же поймала себя на том, что попросту глазеет на мускулистую грудь короля-дракона, кажущуюся темной на фоне белых простыней. Резко развернулась и почти бегом кинулась одеваться. Кажется, лаборатория Гарье была просто жизненно необходима.

***

Гарье открыл не сразу, Вельмина долго переминалась с ноги на ногу. Кажется, вчера он просил ее прийти чуть позже… Но ведь ничего страшного, что она пришла утром? В конце концов, можно сказать, что забыла.

Ей хотелось поскорее укрыться за армией колб и реторт, и Вельмина выдохнула с облегчением только тогда, когда резко отворилась дверь, а из мягкого сумрака выплыло длинное бледноватое лицо Эммануила Гарье.

— А! Вы сегодня раньше обычного, — бодро сказал он, не торопясь пропустить Вельмину внутрь.

— Извините, — пискнула она смущенно, — так получилось.

И попросту шмыгнула под его рукой в коридор. За спиной послушался тяжелый вздох, как будто это Гарье не понравилось.

В ноздри ударил резкий запах «чистилки». Это средство ей было хорошо знакомо, она его сама смешивала, когда у Гарье были заказы. «Чистилка» очень хорошо выводила пятна — разные, от кофе, фруктов, крови… Да от всего. Вельмина невольно улыбнулась, представив, что Гарье наверняка опрокинул на себя тарелку с яичницей или влез рукавом в розетку с вареньем. С его рассеянностью станет.

— Вы куда? — раздалось за спиной, когда Вельмина устремилась в лабораторию.

От неожиданности она даже споткнулась о замявшийся край ковровой дорожки. Обернулась к Гарье.

— Ну… в лабораторию. Работать.

— На сегодня работы нет, — он улыбнулся, но как-то натянуто, — Вы могли бы… Не торопиться сегодня. Вообще не торопиться.

У Вельмины нехорошо екнуло в груди. Неужели Итан побывал здесь и уговорил Гарье ее уволить?

Она зажмурилась на миг. Нет, Итан, конечно, тот еще фрукт, можно сказать, королевский. Но на такое вряд ли способен.

А Гарье улыбался, и улыбка смотрелась все менее уместной на его длинном лице, потому что глаза оставались мрачными и совершенно недобрыми.

— Что случилось? — судорожно сглотнув, спросила Вельмина, — вы… вы решили отказаться от моих услуг?

— Пожалуй, я дам вам выходной, — весело ответил Гарье, — мне кажется, вам нужно немного передохнуть. Поэтому…

Он не успел договорить. Потому что сквозь приоткрытую потайную дверь, что вела в лабораторию, донесся вопль. Приглушенный, конечно — но сомнения не возникало: кричал человек. И так, по разумению Вельмины, кричать можно было только от непереносимой боли.

Ноги моментально онемели. Да и вся она вмиг превратилась в замерзшую статую — не то что закричать, пальцем не шевельнуть от ужаса.

— Что… — выполз сдавленный шепот.

А Гарье стал так, что загородил собой выход. Вельмина судорожно шарила взглядом по комнате, и постепенно приходило понимание, что просто так она отсюда уже не выберется.

— Я и говорю, рановато вы сегодня, — невозмутимо заметил Гарье.

И двинулся вперед, к Вельмине.

— Не подходи! — взвизгнула она.

Тело было словно тряпка — жалкое, ни на что не годное. Вельмина зажмурилась на мгновение, сглотнула — но во рту сделалось так сухо, что язык теркой царапал нёбо.

«Давай же, давай!»

Сейчас не выберешься — и все. Не увидишь больше ни синего неба, ни солнца, ни дракона, которого тебе предсказали.