Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина - Юрий Мухин

Итак, как Сталин этот скачок народного хозяйства организовал?

План восстановления

Промышленность состоит из предприятий, а их принципиальное устройство одинаково. Это технологическая схема, оснащенная станками и оборудованием, это люди, умеющие осуществить технологию, и это покупатели продукции этого предприятия, в данном случае — этой промышленности, «по-научному» рынок сбыта. Ведь если продукцию некому сбывать, ее невозможно и производить.

Следовательно, чтобы развить промышленность, нужно решить три вопроса, которые невозможно разместить по ранжиру, — они одинаково важны:

— станки и оборудование;

— люди для работы в промышленности;

— рынок сбыта продукции.

Вот это и есть те конкретные вопросы, которые требуют разрешения для развития своей промышленности.

Что касается того, как именно Сталин разрешил эти вопросы, то вряд ли создадутся условия для повторения его подвига, тем не менее это интересно.

Начнем с последнего вопроса. Итак, если кто-либо хочет развить свою промышленность, ему нужны не инвестиции, не займы, не надо ходить по миру с протянутой рукой, а нужно прежде всего позаботиться о покупателях для своих товаров. Сталин это понимал и рассматривал несколько путей поиска покупателей для промышленности СССР — путей решения обязательного вопроса для развития промышленности СССР.

Например, прусский путь, предусматривающий аннексию какой-либо страны, создание препятствий для развития ее промышленности и за счет ее рынка — ее покупателей — развитие собственной промышленности. Сталин этот путь отверг по понятной идеологической причине.

Далее Сталин рассматривает английский путь. Это путь захвата колоний и использования их рынка для развития промышленности метрополии. И этот путь Сталину не подходил по той же причине.

И Сталин выбрал американский путь развития промышленности: путь развития собственного рынка, то есть путь создания покупателей прежде всего внутри собственной страны.

Чтобы понять Сталина, нужно вспомнить, как Генри Форд, основатель автомобильной индустрии США, создавал покупателей для своих автомобилей. Он взял и стал платить рабочим своих заводов невиданную по тем временам зарплату — 5 долларов в день вместо принятых во всей стране 60 центов, — и этим спровоцировал профсоюзы и в других отраслях американской промышленности на требования по аналогичному повышению зарплаты. Когда его разъяренные коллеги-капиталисты из других отраслей выплеснули на него свое негодование, он вполне резонно возразил им: «А кто будет покупать мои автомобили?»

Обратите внимание — чтобы увеличить производство чего-либо, нужно сначала дать денег покупателю. Создав средний класс, класс людей, для которых покупка автомобиля стала обычным делом, США развили свою автомобильную промышленность.

А Сталин, встав на американский путь создания рынка, развивает рынок СССР тем, что резко увеличивает доход крестьянам, поскольку численно крестьяне являлись самым многочисленным слоем СССР — даже к 1938 году в СССР числилось на 115 миллионов крестьян всего 56 миллионов горожан. То есть крестьяне были самым мощным рынком, теперь оставалось только дать им деньги для покупок товаров промышленности. И с 1929 года, параллельно с коллективизацией, были резко подняты цены на продукцию сельского хозяйства — к 1934 году, к примеру, цена на хлеб поднялась с мировой цены в 10 золотых копеек за килограмм до 90 золотых копеек. Соответственно, в СССР появились те, кто мог купить продукцию промышленности СССР, — крестьяне (уже колхозники), появился собственный рынок для товаров собственной промышленности.

Теперь рассмотрим, как Сталин разрешил вопрос с людьми, которым предстояло работать в промышленности.

Основная масса граждан СССР были крестьяне, более того, с очень низкой производительностью труда. К началу 30-х годов товарность сельского хозяйства СССР упала до 37 %, т. е. двое крестьян едва могли прокормить одного горожанина. И вызвано это было, между прочим, и тем, что революция ликвидировала помещичью собственность на землю, а за счет этого резко увеличилось число крестьянских хозяйств: с 16 миллионов в 1913 году до 25 миллионов в 1929 году. Как возьмешь рабочих из деревни, если в деревне едва себя кормят?

Нужно было увеличить производительность труда в сельском хозяйстве, и развитие техники уже позволяло это сделать — можно уже было начинать механизацию сельского хозяйства. Но кому технику дать?

Крестьянский двор трактор купить не сможет.

Да, крестьяне могут организовать кооператив, сброситься деньгами и купить трактор, скажем, на 10 дворов. Дневная производительность их труда резко возрастет, но годовая останется та же. Ведь от своего участка земли крестьянин все равно не сможет уйти, следовательно, промышленности от кооперации сельского хозяйства нет никакого толку: притока рабочих рук в город все равно не будет.

Идеологически неприемлемый выход — вернуть землю помещикам — был неприемлем не только по идейным, но и по государственным соображениям. Да, помещик, забрав у крестьян землю и купив трактора, оставил бы у себя только одного крестьянина из 5, а остальных выгнал бы в город. А куда их здесь, в городе деть? Ведь рабочие должны поступать на предприятия в строго необходимом количестве — в таком, которое требуют уже построенные предприятия. А крестьяне от помещика повалят валом — ведь помещику плевать на то, построены в городах заводы или еще нет.

Поэтому единственным экономическим путем для СССР был путь коллективизации сельского хозяйства, причем с опорой на колхозы. Смысл?

Крестьяне сдавали землю, инвентарь, тягловый и часть продуктивного скота в общее пользование и начинали вместе работать. При этом производительность труда резко возрастала как за счет разделения труда, так и за счет обработки земли машинами, которые предоставляло государство коллективным хозяйствам. Однако такой рост производительности труда в сельском хозяйстве не приводил к вспышке безработицы. Поскольку как бы мало крестьянин не работал, но он в колхозе был при деле и хлебе: чтобы тогда быть членом колхоза, надо было заработать в нем всего лишь 60 трудодней в год, даже в 1947 году эта норма была всего лишь 100 для женщины и 150 трудодней для мужчины.

Плюс к трудодням колхозник имел доходы от приусадебного хозяйства, и Сталин заботился, чтобы земли под это хозяйство у колхозника было больше, чем у единоличника, да плюс обязательная корова. Люди не голодали и не убегали от голода в город в очереди на биржи труда, а выезжали в город только тогда, когда в городе для них появлялось рабочее место. В течение жизни одного поколения половина населения страны перешла из села в город без малейших экономических эксцессов!

Открывшим рот, чтобы завопить о «голодоморе», посоветую в данном случае захлопнуть пасть — это была трагедия, вызванная человеческой алчностью, и никак не связанная с разрешением принципиальных вопросов народного хозяйства СССР. Я об этом достаточно написал, чтобы в этой теме не касаться.

Остается очень интересный вопрос о станках и оборудовании. Их только в первой волне поступило с Запада 900 комплектных предприятий вместе со специалистами — монтажниками и технологами! Мощнейших предприятий и самых передовых! За какие шиши все это было куплено, причем очень быстро? Вот вопрос!

Откуда деньги?

Официально считается, что деньги для развития экономики СССР были получены за счет крестьян — за счет экспорта зерна за границу. Но те историки, кто пытается свести баланс не только стоимости зерна, но и всего экспорта со стоимостью импорта в СССР на рубеже 20-х и 30-х годов, «чешут репу» — не хватает! Денег сильно не хватает! Как ни увеличивай в расчетах стоимость советского экспорта, но он и в меньшей мере не покрывает стоимости получаемых предприятий.

Числа внешней задолженности СССР сильно «не бьют» — расходятся в разных источниках, а такое может быть, только если авторы умышленно вводят в заблуждение, либо скрывают какой-то малопонятный источник финансирования. Вот скажем, в 1933 году на экспорт поставили 1,7 миллиона тонн зерна (около 2 % от валового урожая), это где-то на 110 миллионов рублей. А в 1934 году поставили всего 0,77 миллиона тонн, то есть в два раза меньше, а задолженность Западу в 1934 году не выросла, а снизилась почти на 300 миллионов рублей! Вообще, в числах странности. Вот в статье «Внешняя торговля СССР в 1935 году» сообщается, что максимальная внешняя задолженность СССР была максимальной на 31 декабря 1931 года и составляла 1400 миллионов рублей (не понятно, это валовая задолженность или сальдо). А в аналитической записке «Расчетные балансы СССР с капиталистическими странами» внешняя задолженность СССР на 1 января 1932 года составляет: сальдо — 840,6 миллиона, а валовая — 912,3 миллиона рублей. А куда это за одну ночь подевались полмиллиарда долга?