Странный Томас - Кунц Дин Рей

Сторми вытащила обойму, убедилась, что она снаряжена патронами, вернула обратно в рукоятку.

Я боюсь любого оружия, где угодно, когда угодно, если только оно не в руках Сторми. Даже если она будет сидеть, положив палец на кнопку взрывателя атомной бомбы, я буду чувствовать себя в полной безопасности, смогу даже заснуть.

Быстрая проверка окон показала, что все они заперты, как Сторми их и оставляла.

И в ее шкафах никто не поселился, ни человек, ни привидение.

Пока Сторми чистила зубы и переодевалась ко сну, я позвонил в боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны» и выслушал информацию, записанную на автоответчик, о часах работы, предоставляемых услугах и ценах. Они открывались в одиннадцать часов с четверга до воскресенья и в час дня с понедельника до среды.

Так что до часа дня Робертсон не мог приступить к осуществлению своих убийственных замыслов.

Пико Мундо и его окрестности обслуживали два мультикомплекса с двадцатью экранами. По телефону я узнал, что фильм, на который Виола собиралась повести детей, шел в двух залах одного мультикомплекса. Я запомнил начало сеансов. Самый ранний показ фильма начинался в десять минут второго.

В спальне я убрал покрывало, снял кроссовки и вытянулся на тонком одеяле, дожидаясь Сторми.

Она обставляла свою квартиру вещами, купленными по дешевке в магазинах благотворительных организаций вроде Армии спасения, но они не выглядели ни обшарпанными, ни случайными. Сторми, несомненно, обладала талантом дизайнера и тонко чувствовала внутреннюю гармонию вещей, что позволяло ей создавать из них единый ансамбль.

Торшеры с шелковыми абажурами, стулья и подставки для ног, литографии Максфилда Пэрриша,[48] вазы из цветного стекла дополняли друг друга. Другой такой уютной квартиры я не встречал.

В этом месте время, кажется, останавливается.

Здесь я чувствую полную умиротворенность. Забываю о тревогах и заботах. Проблемы, связанные с оладьями и полтергейстом, отступают.

Здесь мне не могут причинить вред.

Здесь живет Сторми, а где она живет, я цвету.

Над ее кроватью, в рамке, стоит карточка, полученная от гадалки: «ВАМ СУЖДЕНО НАВЕКИ БЫТЬ ВМЕСТЕ».

Четыре года тому назад, во время ежегодной ярмарки округа, эта гадалка, «Мумия цыганки», поджидала клиентов в шатре, отданном необычным играм и аттракционам-ужастикам.

Машина с мумией напоминала старинную телефонную будку высотой в семь футов. Нижние три были полностью закрыты. На верхних четырех три стены были стеклянные. Вот в этом стеклянном отсеке и сидела миниатюрная женская фигурка в цыганском костюме, с блестящими украшениями и ярким шарфом на голове. Ее узловатые, костлявые, сморщенные руки лежали на бедрах, зелень ногтей скорее напоминала плесень, а не лак.

На табличке у ее ног указывалось, что в будке мумия карлицы-цыганки. В Европе восемнадцатого века она прославилась точностью прогнозов и предсказаний.

Кожа на лице плотно обтягивала кости. Веки и губы зашили четной ниткой.

Скорее всего мы видели перед собой не высушенный продукт смерти, а произведение мастера, умеющего найти применение гипсу, бумаге, резине.

Когда мы со Сторми подошли к «Мумии цыганки», другая парочка бросила в машину четвертак. Женщина наклонилась к решетке микрофона в стекле и громко задала вопрос: «Мумия цыганки, скажи нам, будем ли мы с Джонни долго и счастливо жить после свадьбы?»

Мужчина, очевидно Джонни, нажал на кнопку «ОТВЕТ», и карточка выскользнула на медный поднос. Джонни прочитал написанное на ней вслух: «Дует холодный ветер, каждая ночь длится тысячу лет».

Ни Джонни, ни его будущая супруга не восприняли сие как ответ на поставленный ими вопрос и повторили попытку. Он прочитал текст следующей карточки: «Дурак прыгает с утеса, но зимнее озеро внизу замерзло».

Женщина, в уверенности, что «Мумия цыганки» не расслышала вопроса, повторила его: «Будем ли мы с Джонни жить долго и счастливо после свадьбы?»

Джонни прочитал третью карточку: «Во фруктовом саду, где растут больные деревья, созревают ядовитые фрукты».

И четвертую: «Камнем не насытишься, песком не напьешься».

С иррациональной настойчивостью парочка потратила еще четыре четвертака в надежде получить желаемый ответ. На пятой карточке они начали препираться. А после восьмой холодный ветер, предсказанный в первой, дул уже со скоростью урагана.

После того как Джонни и его дама отбыли, мы со Сторми встали у «Мумии цыганки». И единственной монетки хватило, чтобы мы получили заверение в том, что нам суждено вечно жить вместе.

Когда Сторми рассказывает эту историю, она заявляет, что мумифицированная карлица, выдав карточку, которую так жаждала получить предыдущая пара, еще и подмигнула нам.

Я не видел, как мумия это делала. Не представляю себе, как можно подмигнуть с зашитыми веками и при этом не порвать ни одного стежка. Тем не менее идея подмигивающей мумии мне нравится.

Я все лежал под вставленной в рамку карточкой «Мумии цыганки», когда пришла Сторми. В простеньких беленьких трусиках и футболке с короткими рукавами.

Все модели в каталоге «Секрет Виктории», вместе взятые, в самых разнообразных трусиках и бюстгальтерах, обладают лишь долей сексуальной притягательности Сторми в простеньких трусиках и футболке.

Улегшись на бок рядом со мной, она положила голову мне на грудь, чтобы послушать мое сердце. Услышала по полной программе.

Она любит так лежать, пока не заснет. Я — лодочник, которому она полностью доверяет. Моя покачивающаяся лодка и увозит ее в сладкий сон.

Какое-то время спустя она нарушила тишину:

— Если ты меня хочешь… теперь я готова.

Я — не святой. Пользовался водительским удостоверением, чтобы проникать в дома, куда меня не приглашали. Отвечаю ударом на удар и никогда не подставляю другую щеку. У меня достаточно непристойных мыслей, чтобы разрушить озоновый слой. Я часто плохо отзывался о своей матери.

И, однако, когда Сторми предложила отдаться мне, я подумал о девочке-сироте, известной миру под фамилией Броуэн, одинокой и испуганной, удочеренной в семь лет, для того чтобы обнаружить, что ее новый отец уготовил ей роль не дочери, а секс-игрушки. И я легко представлял себе ее замешательство, страх, унижение, стыд.

Я подумал также о Пенни Каллисто и раковине, которую она мне дала. Из розовой горловины раковины до меня донесся голос монстра, говорящего на языке зверской страсти.

И хотя я не путаю свою чистую страсть с нездоровым влечением и дикарской эгоистичностью Харло Ландерсона, я не мог изгнать из памяти его тяжелое дыхание и животные хрипы.

— До субботы осталось совсем ничего, — ответил я Сторми. — Ты научила меня прелестям ожидания.

— А если суббота никогда не наступит?

— У нас будет и эта суббота, и тысяча других, — заверил я ее.

— Ты мне нужен.

— А разве раньше было по-другому?

— Господи, нет.

— И для меня тоже.

Я обнимал ее. Она прислушивалась к биению моего сердца. Ее волосы цвета воронова крыла касались моего лица, и моя душа пела.

Скоро она что-то шептала тому, кого с радостью увидела во сне. Лодочник сделал свое дело, Сторми уплыла в страну снов.

Я поднялся с кровати, не разбудив ее, укрыл простыней и тонким одеялом, включил лампу на прикроватном столике на минимальный режим. Она не любит просыпаться в темноте.

Надев кроссовки, я поцеловал ее в лоб и оставил с пистолетом калибра 9 мм.

Выключил свет в остальных комнатах, вышел в холл, закрыл за собой дверь ключом, который она мне дала.

Во входной двери была овальная стеклянная панель. Я осторожно, с края, глянул в нее. На другой стороне улицы, у тротуара, стоял полицейский автомобиль без опознавательных знаков.

У копов Пико Мундо тайные операции не в почете. Так что в полицейском участке только два автомобиля без мигалок, сирены и прочих атрибутов патрульной машины.

А у этого автомобиля принадлежность к силам правопорядка выдавала разве что коротковолновая антенна, торчащая из крыши у заднего стекла.