Змеиный клубок - Леонид Влодавец

Ни шиша она не утонула. Задремала, но голову в воду не опустила. Юбку и все прочие остатки одежды с нее, должно быть, Лида сняла. Голышом она получше смотрелась. Фигуристая, все при ней, и мордашка в сонном состоянии вполне симпатичная, даже не злющая, но Лехе не до этого было. Конечно, если ненадолго, жениться можно, но только под дулом пистолета, не иначе.

— Давайте вытащим ее, — предложила Лида, — пока не сползла. Только осторожнее, не разбудите…

Черта с два! Едва Леха попробовал прикоснуться, как мутноватые глаза распахнулись, и мамзель Пантюхова сделала что-то вроде улыбки.

— А-а-а… Пришел. Как тебя зовут, а?

— Алексей Иванович, — на этот раз Коровин решил полным титулом представиться, хотя по обширнейшему опыту своего общения с бухим народом знал, что, возможно, еще и третий, и даже десятый раз знакомиться придется.

— Ты вообще-то мужик или как? — строго спросила Ольга.

— Вроде бы, — пробурчал Леха.

— Ты знаешь, кто я? — это так прозвучало, будто она минимум королевой Непала числилась, а по максимуму — Екатериной II.

— Сестра Пантюхова Георгия Петровича, — показал эрудицию Коровин, — главы нашей родной областной власти.

— Т-точно! — просияла Ольга. — Знаешь. Тогда лезь ко мне.

— Зачем? — спросил Леха, ничуточки не испытывая желания подчиниться.

— Поплаваем… — подмигнула красавица.

Тут она заметила Лиду, прятавшуюся за Лехиной спиной.

— Тебе чего тут надо, блин? Я тебе сказала: вали отсюда! Подсматривать пришла, да? Закладывать? Стукачка!

— Ольга Петровна, вам надо отдохнуть, — произнесла Лида самым рабским тоном. — Давайте я вас ополосну скоренько, в халатик одену и спать отведу, а?

— Не хочу, не нужна ты мне… — вяло пробормотала Ольга. Похоже, что она уже совсем разварилась в горячей воде и теперь ее можно было без опаски вынимать из воды.

— Возьми меня на ручки! — потребовала она, и Леха это задание выполнил. Пока он ее поддерживал, Лида протирала мокрую хозяйку махровым полотенцем, а затем кутала в махровый халат.

Из санузла Лида смогла ее вывести, а вот дальше не получилось. Ольга плюхнулась на кровать, предназначавшуюся Лехе, и развалилась, распахнув халат. Само собой, пришлось ее обратно заворачивать и снова брать на руки. Леха был вовсе не амбал, чтобы таскать по 60 кило на руках, а потому быстро сообразил, что лучше тащить это чучело на плечах, как мешок с картошкой. Так действительно оказалось сподручнее.

Лида показала, куда тащить, охранники не вмешивались. Тащить пришлось недалеко, через пару комнат, тут же, на втором этаже. Спаленка была маленькая, но уютная. Разглядывать, правда, некогда было. Леха поторопился свалить уже спящую Ольгу на наскоро расправленную Лидой кровать и скромненько удалиться. Точнее, вернуться в свою «камеру».

Лида пришла туда минут через двадцать и облегченно вздохнула:

— Уснула. Я сейчас ее одежду унесу и ванну помою.

— Часто она так?

— Не очень. Пару раз в неделю, может быть.

— А ты тут кто? — поинтересовался Леха.

— Девочка на побегушках. Стираю, убираю, мою. Готовлю еще. Домработница.

— Ясно.

После того, как Лида унесла ухрюканное одеяние Ольги, Леха получил, выражаясь по-импортному, тайм-аут. В смысле, перекур. Часа три подряд его никто не беспокоил, не ломился к нему в дверь и не требовал от него куда-либо ехать, во что-то переодеваться или кому-то спину тереть. Правда, все это время никому и в голову не приходило предложить Коровину чего-нибудь пожрать. Леха, конечно, с голодухи не помер, но пустоту в брюхе ощущал.

По прошествии этих самых трех часов жратва все-таки появилась. Принесла ее Лида. Она поставила на стол салат из огурцов, помидоров и лука, залитых постным маслом с уксусом и заманчиво посыпанных укропом. Борщец, поджарочка с картошечкой, компотик — Леха только пузо поглаживал после того, как все это умял.

С Лидой он заговаривать и не пытался. Уже чувствовалось, что ей строго-настрого запретили болтать много и вообще как-либо общаться с Лехой, кроме как по части выполнения служебных обязанностей. Так что надеяться на то, что Коровину удастся узнать что-нибудь новое насчет ситуации, в которую он попал, не приходилось.

То, что ситуация изменилась, и, судя по всему, не в лучшую сторону, Леха догадывался интуитивно (хотя даже толком не знал такого слова — «интуитивно»), Конечно, должна была быть какая-то причина тому, что его перевезли из «отеля» на эту дачу. Кстати, в том, что она митрохинская, Леха уже сомневался. Ему, между прочим, никто прямо об этом не говорил. Зато на сто процентов ясно было, что дачу сторожат не частные охранники, а казенные чекисты, которыми командует Воронков. Опять же то, что дачка находилась в поселке больших начальников, тоже смущало. Наконец, то, что Ольга Петровна Пантюхова вела тут себя как хотела и командовала охраной вовсю, а та только пыталась понемногу вякать, наводило на мысль о том, что она тут не какая-нибудь приживалка, любовница уже убиенного банкира. Нет, она тут издревле хозяйкой была. А раз и Воронков, и охрана ходили перед ней на задних лапках, то Леха помаленьку допер, что эта дачка именно ее и никого больше. Конечно, любопытно бы узнать, откуда она сегодня прикатила такая хорошенькая. Но, несмотря на то, что Коровин этой дуре в женихи намечался, такой информацией с ним бы делиться не стали. Впрочем, и того, что он узнал про свою суженую-ряженую, было больше, чем достаточно.

Напряженное мышление в совокупности с общим утомлением от сытного обеда Леху сморило. Он заснул, хотя за окном только-только стало смеркаться.

А НОЧКА ТЕМНАЯ БЫЛА…

Проснулся Леха среди ночи. Дождь, самый что ни на есть осенний, мелкий и, должно быть, холодный, брякал по ставням, стучал по крыше. Вообще-то под такой дождь — спать да спать. Кроме дождя, ничто не шумело. Ни с улицы, ни из дома никаких подозрительных или пугающих звуков не долетало. Никаких шибко страшных снов — а точнее, вообще никаких — Коровин не видел. Тем не менее что-то неприятное и даже жуткое он почуял сразу по пробуждении.

Непонятно, какая там сработала сигнальная система, но она не зря привела Леху в беспокойство.

Коровин слез с кровати, на которой валялся одетым поверх покрывала, и, мягко ступая носками по коврику, подошел к двери. Она была заперта снаружи. Прислушался. Там горел свет, неяркий, дежурный так сказать. Изредка поскрипывал стул, на котором, должно быть, сидел охранник. Слышалось, как он перелистывает страницы книги, позевывает, покашливает. Ничего страшного как будто. Тем не менее легкая жуть и ощущение подкрадывающейся опасности не проходили.

Леха отошел от двери и переместился к окну. Дождь стучал каплями по железным ставням, через которые, само собой, разглядеть ничего было нельзя. Но вот услышать отсюда кое-что удалось. Даже не услышать, а скорее учуять. Сквозь шум дождя и ветра, мотавшего деревья в саду, до Лехиных ушей долетело несколько шорохов. Слабых-преслабых, но все-таки ощутимых. Точнее, может быть, и неощутимых, во всяком случае, для охранника, сторожившего Леху. Этот охранник знал, что отвечает за второй этаж, то есть за то, чтоб Леха никуда не убег, а также за то, чтоб к Лехе никакие нежелательные посетители не забрались. Возможно, он же отвечал и за то, чтоб никто не помешал отдыху Ольги Пантюховой. Или чтоб она никому не помешала.

Но вот за то, что происходило во дворе, отвечал не он. Там находились другие ребята, которые обязаны были караулить ворота, забор и контролировать сад. Им помогали две собачки, обученные поднимать лай при любом посещении незнакомого человека. А кроме того, эти самые собачки — ротвейлеры — вообще-то имели привычку хорошо, то есть крепко, брать за горло тех, кто по саду разгуливает без разрешения хозяев. Кроме того, был еще один мужик, отвечавший за порядок и безопасность на первом этаже. Поэтому тот, что сторожил на втором, справедливо считал, что ежели на дворе или на нервом этаже что-то произойдет, то он узнает об этом своевременно. Почему-то ему казалось, что ежели какой-то супостат заберется на дачу, то обязательно сначала пролезет на двор, потом — на первый этаж и лишь оттуда заберется на второй.

А вот о том, что незваные гости могут добраться сразу на второй этаж, скажем, спуститься туда из мансарды, это ему как-то не думалось.

То-то охранник удивился, когда поднял глаза от книги и увидел темную фигуру в проеме двери, быстро выбросившую вперед руку с пистолетом… Дук! Дук! — «ТТ» с глушаком сработал безотказно, и больше охранник ни удивляться, ни сопротивляться не мог. Только откинулся назад в кресло, закатил глаза и остался сидеть с открытым ртом, из уголка которого стекала по подбородку темная кровяная струйка.

Леха два глуховатых стука расслышал, но поначалу не понял, что произошло. Поскольку ничего больше не загремело, Коровин даже подумал, будто охранник постучал пальцами по столу или по обложке книги. Правда, очень сильно и резко.