Склонность к дождю (СИ) - Ростова Александра

Улыбка Владимира Артемьевича удержала её от возражения. Невероятно — отец считает её художником!

Башенка… Размером с квартиру… Уж точно, та двухкомнатная, где жила мать с семьёй, сюда уместится.

Двенадцать окон по кругу…

Город как на ладони…

…Не размыкая рук, отец с дочерью подходили к каждому окну. На лице Софьи вспыхивала улыбка, как только она видела очередную достопримечательность. Невероятно! Без преувеличения — виден весь Петербург!

— Спас!..

Владимир Артемьевич приобнял Софью за плечи.

— Софьюшка, это твоя квартира.

— Как?..

— Мой тебе подарок… доченька.

Он притянул Софью к себе и обнял. И Софья его обняла, крепко прижавшись. Отец…

— Софья, ты прости меня. Что… не знал. Что так всё случилось.

Она лишь помотала головой — всё в порядке.

Не будет она больше думать о том, что было. Было… Больно — осознавать, что отца не просто нет, а даже понятия о нём не иметь. Было… Обидно — потому что приткнуться не к кому, даже мысленно. Было… Горько — отчаяние, порой, подступало так близко, что была видна черта…

Всё в прошлом.

Теперь — счастье.

И никаких обжигающих слёз.

…Когда посмотрели в глаза друг друга…

— Пап… — Софья смущённо улыбнулась. — Это очень дорогой подарок. Я не знаю…

— Сонечка, но ты же решила в Петербурге остаться.

Сонечка… Второй раз в жизни эта форма её имени приносила радость.

— Решила. И знаю, как…

— Сонь… Понимаешь, я не хочу, чтобы ты нервничала. Та квартира в Москве твоя и хорошо. Пусть Елена Петровна живёт. Не вороши это осиное гнездо, прошу тебя.

Софья закусила губку и глубоко вздохнула. Кивнула.

— Спасибо… — прошептала, уткнувшись отцу в грудь. — Мне здесь очень понравилось. О таком доме можно только мечтать.

— Вот и славно! И знаешь, мансарда — это сейчас модно.

Владимир Артемьевич почувствовал, что Софья улыбнулась. Нежно провёл рукой по её белокурым волосам…

Снова посмотрели в глаза друг друга.

— А?

— Я уже всё узнал. Сделаем всё очень просто.

— Экспертиза?

Владимир Артемьевич недоумённо посмотрел на дочь.

— Я об оформлении квартиры в твою собственность. Какая экспертиза?

— Ну…

— Хорошая моя… — голос Владимира Артемьевича сорвался слегка. — Экспертиза? О чём ты? Зачем? И… если это важно для тебя… На меня смотрят глаза моей матери.

Глаза Владимира Артемьевича наполнились слезами.

Софья стёрла его слёзы, притянула отца к себе и поцеловала…

…А потом они долго смотрели на купола Спаса. О чём-то переговаривались.

— Как же хорошо… Я теперь не одна…

Глава 24

Я теперь не одна…

Валерия успокоили. И уверили, что бояться нечего. Ну, если только он сам к Паше не подойдёт и не познакомит его со своей версией.

— Надо проводить следствие и доказывать вину.

— Этим будут заниматься?

— Этим будут заниматься.

— Марк Анатольевич, а можно мне пожить у моей девушки? Помирились мы на фоне этих событий. Да и родаки её в отпуск свалили.

— Напомню, что ни о каких подробностях ты распространяться не должен.

— Конечно.

— Надеюсь, ты останешься в черте города.

— Естественно.

— Думаю, завтра или послезавтра тебя следователь вызовет.

— Я понял.

— Просто охарактеризовать ситуацию, соседа Пашку.

— Вы со мной поедете?

— Конечно, Валер.

— А?

— Сейчас до ближайшей станции метро тебя подбросим.

— Оторвёмся от хвоста, не дрейф, — улыбнулся Андрей.

Вскоре Марк с Андреем отправились в офис. Необходимо было распечатать подготовленные Марком ходатайства.

— Я тебя в машине подожду.

Марк бросил взгляд на часы. Ориентировочно, обед с Софьей отодвигался от обычного времени. Но ничего, Софья прислала SMS, что встречается с отцом сегодня и они едут смотреть какую-то башенку. Марк попросил маякнуть, когда она освободится.

— Марк Анатольевич, — Андрей не переставал удивляться. — А когда вы успели ходатайства подготовить?

— Это моя работа — успевать.

— Так… Значит, возможно исключение доказательств?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не возможно, а непременно состоится.

Андрей только руки развёл — да! Опыт опытом, но умственные способности тоже немаловажную роль играют. Ведь знавал Андрей адвокатов и поопытнее, а вот такого грамотного, уравновешенного, выверяющего каждый шаг встретил впервые. Вот у такого бы поработать помощником!

— Андрей, можешь узнать, на месте ли наш следак?

— Конечно.

Оказалось, следователь на месте и не дежурит, так что, если ничего экстренного не случится, они его застанут.

— Вот и отлично. Поехали.

…Конечно, внезапно появиться не удалось — контроль и оповещение на входе ещё никто не отменял, но всё же!..

— На ловца и зверь бежит, — улыбнулся следователь. — Хотел сообщить вам, что можете ознакомиться с результатами экспертиз.

— Спасибо. Очень кстати.

— А у вас что-то срочное?

— Давайте сначала я с материалами дела ознакомлюсь.

Марк хотел убедиться, что заключения те же, что принёс Андрей. А то вместо ходатайств придётся на повторной экспертизе настаивать. Кто их знает…

К счастью, заключения ничем не отличались.

Марк достал подготовленные документы, в которых в письменном виде изложил свои выводы по делу, призывал установить истину и принять правильное решение.

Его кропотливая, терпеливая работа принесла плоды. Ведь в уголовном преступлении обвинение должно доказать все элементы состава преступления. Фактическая версия была сформирована, и адвокат готов был объяснить суду, что произошло и почему. Версия была логичной, простой и реальной.

Конечно, прежде чем положить документы на стол следователя, объяснил всё. Устная речь лучше воспринимается загруженным работой человеком.

Следователь слушал с интересом и внимательно. Следователь видел перед собой профессионала — «здравый смысл есть основание адвокатского искусства».

Адвокат Кушманцев был сдержан в речи, и это даже следователя выбило из накатанной колеи, сдобренной эмоциями по поводу Москвы.

Марк Анатольевич обезоруживал логикой рассуждений.

Адвокат из Москвы вызывал абсолютное доверие. А тем более дал понять, что следствие — не враг. Следователь даже кивнул: правда, какое противостояние, они преследуют одну цель — выяснение истины.

Следователь очень быстро понял, что этот Кушманцев укатает их в суде, ведь прокурор, наверняка, заворачивать ничего не станет.

Картинка вырисовывалась ясная. Адвокат же убедительно выступит по каждому свидетелю — чьи показания считать недостоверными, а чьи, наоборот, убедительными. Да и кто его знает, каких свидетелей он нарыл и сможет заявить!

А обвиняемый!

Чёрт, есть грешок, рассчитывал следователь, что родственники заявятся, и тогда, в молчаливо-частном порядке, можно было бы искать в другую сторону. Что уж… деньги неплохие заработать можно… было. Но…

Обвиняемый… Там одни промилле чего стоят. Да он встать не мог, когда убийство было совершено, время же чётко определено медэкспертом. И, наверняка, уже готово заключение эксперта, ведь эти сведения Кушманцев сразу запросил. Да и обрисует он парня так, что мы извиняться начнём за обстановку в городе.

И Кирилла этого подготовит, зря что ли мотается к нему в СИЗО?

Эксперта похвалит.

А нож! С ножами прокатывает, ссылаясь на погрешность, но у этого — вряд ли! Этот микронами оперировать начнёт.

Ещё и объяснит, почему это преступление произошло! Всю нашу профилактику опустит — вежливо и культурно, естественно.

…Марк закончил своё объяснение.

Ходатайство об исключении доказательств легло на стол перед следователем. За ним — о предварительном слушании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И это ещё хорошо, что этими документами ограничится.

Но по взгляду Кушманцева стало понятно — это пока, и он ждёт ответ следователя.