Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Что же касается вообще метода лишения права на въезд в те или иные страны 60 граждан другой страны, находящихся на государственной службе на том основании, что они «возможно причастны» к чьей-то смерти на территории своей страны, причем обвинения, выдвинутого сомнительными лицами, ничем реальным не подтвержденного и не прошедшего процедуру судебного рассмотрения — это не только очередная откровенная наглость Европарламента, но и попытка вмешательство в дела другого государства.

Но этой наглости не существовало бы, если бы подобные Европарламенту инстанции не полагались на поддержку откровенно коллаборационистских групп, существующих в России и ведущих на ее территории деятельность, направленную против ее суверенитета.

Деятельность коллаборационистов и доносчиков.

Абажуры

Ульяна Скойбеда использовала образ, допускающий оспаривание, но в данной ситуации вполне оправданный. Не лови и не расстреливай СМЕРШ нацистских шпионов — возможно, Леониду Гозману не довелось бы родиться. А если бы он не родился — проблем не то что стало бы меньше — не он их все сотворил, таких как он много, — но грязи в жизни точно было бы меньше.

Кстати, защитники Гозмана, как политические, так и этнические, сами привязали образ абажура к теме антисемитизма и трагедии еврейского народа. Как верно напомнил в один из своих «Воскресных вечеров» Владимир Соловьев: нацисты делали абажуры не по этническому признаку — а по наличию красивой татуировки, — которые много чаще встречались у цыган и славян.

Сама же Ульяна этнический вопрос вообще не затрагивала. Она написала о предках современных российских либералов, а не о предках современных этнических представителей данного часто поминаемого ближневосточного этноса.

Если защитники Гозмана, устроившие по этому поводу истерику, сумели гипотетическое пожелание в адрес предков современных российских либералов (скорее должны были бы обидеться русские — их же либералов задели, не каких-нибудь израильских или японских), то могли они это сделать лишь в том случае, если полагают, что все современные российские либералы — представители исключительно данного этноса.

И тогда вообще возникают вопросы: например, каким образом все исключительно представители враждебного России идеологического направления являются исключительно представителями упомянутого этноса.

Но это — вывод защитников стаи «гозман-пусси», а не Скойбеды.

Правда все же нужно учесть и то, что те, кто себя сегодня в России называет и кого сегодня в России называют, в общем, вполне уважаемым и достойным именем «либералы» — вообще ни к какой ветви либерализма отношения не имеют, если называть вещи своими именами: исповедуемая ими имитация идеологии — лишь прикрытая отдаленно напоминающей либеральную лексикой идеология борьбы против России во всех ее проявлениях.

Весь шум вокруг спорной, но понятной реплики Скойбеды лишь способ отвлечения внимания от гнусностей Гозмана и ему подобных. Гозман оскорбил страну. Скойбеда влепила ему своего рода информационно-смысловую пощечину.

И все начинают обсуждать не преступность сказанного Гозманом (чистая 282 статья, возбуждение розни и унижение человеческого достоинства по мотивам социальной розни, совершено публично, с использованием СМИ, неоднократно и организованной группой), а то, что ему дали пощечину. Причем с упором на то, что бить людей нехорошо. Кстати — это людей быть нехорошо. А фашистов и врагов твоей страны и твоего народа — хорошо. Фашизм, кстати, можно выстроить на любой буржуазной идеологии — что на национализме, как у Гитлера, что на консерватизме, как у Франко, что на либерализме, как у Пиночета.

Гозман — такой же фашист как Геббельс: и оба — антисталинисты.

А их этническое отличие вообще не существенно. Последовательный политик и тем более последовательный интернационалист дает оценку не происхождению человека, а его политическим действиям.

Итак, один говорит оскорбляющую память страны мерзость — другая дает ему пощечину. И все начинают кричать, что драться — нехорошо.

Кстати, что собственно сказала Скойбеда: «Порою жалеешь, что из предков сегодняшних либералов нацисты не наделали абажуров. Меньше бы было проблем». Иногда жалеешь — но берешь себя в руки, и жалеть перестаешь. Вообще не совсем понятно, при чем здесь вмененный ей «антисемитизм». И понятно, почему жалеешь… Скойбеда сказала то, что думает процентов 80 граждан страны. И хорошего здесь мало — но виноваты-то не те, кто так порой думают — а те, кто такие мысли своим поведением вызывает.

Хотя бесспорно — она не права. Во-первых, родители даже Гозмана — в моральном уродстве сына, возможно, и не виноваты. Во-вторых, абажуры делать из кого-либо — вообще не нужно, ни из родителей, ни из детей. Если они люди хорошие — то зачем из них делать абажуры? Зверство какое-то. А если они люди плохие — кому такой абажур нужен?

Вот допустим, перед вами явный мерзавец. И Вы берете и делаете из него абажур и ставите лампу с ним себе на стол — и что? Смотреть и вспоминать этого мерзавца? Это уже, наверное, мазохизм.

Но они всполошились. В первую очередь, конечно, чтобы отвлечь внимание от Гозмана и спрятать его в тени их осуждений. Во вторую — потому что поняли: им начали адекватно отвечать. И поняли: если они этот информационный мятеж, направленный против их монополии на информационный террор не постараются подавить, он может перейти восстание. Не растопчут эту Жанну — и взовьются флаги Сопротивления их информационной диктатуре.

А в-третьих, — они действительно возмутились. Они думали, что они будут диктовать условия игры вечно, Они думали, что только им позволено морально терроризировать несогласных. Унижать тех, кто им неугоден.

И теперь они устами любимой сестры куршавельского олигарха и прочих им же подобных, возмущаются: как так можно, ведь эти «низшие» поднялись на них, высших. Позволил себе нагло сказать, что белое — это белое, что черное — это черное. Разрушение создаваемых ими четверть века табу. Выход за пределы информационных резерваций.

Они привыкли безнаказанно оскорблять людей и поколения, страну и ее солдат — а им отметили на их же языке и их оружием.

И они, устами новых лиц, несущих старые догмы, начали твердить, что называть врага врагом — это «тоталитаризм».

То есть они хотят почти по Троцкому — мира не заключать, а армию распустить. То есть, в этом случае они будут вести себя как враги и будут вести информационную войну на уничтожение страны и народа, а страна и народ будут робко кивать головой, извиняться и не сметь отвечать. А если начнут отвечать — они поднимут скандал на тему о нарушении их прав человека — на нарушение чужих прав человека.