Антизомби - Александр Иванин

Я рассказал про предложение капитана. Оказывается, Палычу и Равилю предложили то же самое.

Я не видел смысла ходить в Амирам всем в месте и решил сходить один.

Амирам я нашел в двадцати метрах от павильона, но намного дальше от дороги. Раньше кафе было закрыто от меня металлическим забором стройки.

Я затруднился определить архитектурный стиль кафе. Здесь были и армянские мотивы, и намеки на славянскую старину, все это было густо припорошено сталинским ампиром, хотя современная белая алюминиевая дверь и суперсовременная вывеска в стиле хай–тек вносили свежие нотки. Я вошел в этот дом–компот. Внутренне убранство зала было сделано в стиле средневекового замка с факелами на стенах и люстрами в виде тележного колеса на массивных цепях. Внутри кафе сидели, стояли, ходили, спали вояки. За мощными деревянным столом, стилизованном под старину, стояли над картой четверо старших офицеров. Никто не обращал на меня внимания. Откуда‑то из за угла было слышно, как по рации вызывают какую‑то фиалку. Я подошел к старшим воякам и представился. Ко мне повернулся рослый широкоплечий подполковник с намечающимся пузом.

— А, благородный защитник, — осклабился он. — Ты, говорят, зеков успокоил?

— Так точно, — сказал я. — Врать привычки не имею.

Его слова я расценил как недоверие.

— Ты не кипятись, допрашивать тебя не будем. У меня к тебе предложение есть. У нас людей не хватает. Бойцы разбежались, а задач много стоит. Я тебе и твоим ребятам предлагаю к нам перейти.

— Призываете, значит.

— Нет. Давлю на твою гражданскую сознательность. У тебя, насколько понял, группа боевая образовалась из десяти человек. Мы вас еще на заправке отметили.

— Я как сознательный гражданин семью свою защищать должен. Да и у моих товарищей мотивы те же товарищ подполковник. Мужиков у нас шесть человек и шесть женщин, еще детей четверо.

— Мы семейных в части размещаем. Защиту и содержание гарантируем. Я не тороплю, ты подумай, со своими поговори. По нашим временам одиночки первыми гибнут. Сам видишь, что в городе твориться. Рация у вас есть?

— Да.

— Возьми у радистов частоты. Если что, на связь выйдешь. Предложение мое понятно?

— Так точно.

— Ладно, иди. У нас тут забот непочатый край. Надеюсь, вскоре присоединишься.

Он отвернулся к карте, давая понять, что продолжения разговора пока не будет. Переговорив с радистами, я вернулся к своим.

Я предложил возвращаться в город по дороге через лес. Дорога была тихой и малоиспользуемой. Вдоль нее находилось несколько дачных поселков для советской элиты и два дома отдыха и большая спортивная база. Мертвяков и заторов на дороге быть не должно. Въезжали с нее в город с обратной стороны, а там было недалеко и до нашей улицы. Возражений не поступило. Собственно говоря, мне не хотелось ехать по трассе с бегущими горожанами и военной техникой. Но больше всего мне не хотелось ехать по городу, пустому и замертвяченому, с провалами разграбленных магазинов, остовами сгоревших машин, испуганными людьми и ходячими мертвяками. Хотелось проехаться по лесу. Пусть еще не зеленому, но просыпающемуся.

Оружие все зарядили. Договорились о частотах связи и порядке движения колонны. Расселись по машинам с небольшим изменением. Мы поменялись с Равилем. Тяжелый и массивный Урал уже прочно занимал передовое положение в колонне. Я, как лучше всех знающий дорогу, должен был ехать первым.

Тут выяснилось, что Лехина бэха напрочь завязла в мягкой оттаявшей почве, жидкая весенняя грязь забила шоссейный протектор на колесах, и он беспомощно шлифовал грязь, раскачивая машину, но заехать на плиты так и не мог.

Пошел дождь. Мы быстро выпихнули злосчастного бумера и покатили гуськом друг за другом. Количество машин на трасе увеличилось в два раза. Через два километра мы свернули на хорошую асфальтовую дорогу.

Дорога действительно была пустая. Машина ходко катила по ровному мокрому асфальту. В моей голове кругом носились мысли. Я не мог сосредоточиться и постоянно перескакивал с вопросов обеспечения, на вопросы организации обороны, потом сбивался на размышления о будущем, потом взвешивал за и против перехода под начало вояк. Незаметно для себя я разогнал машину до весьма приличной скорости. И это нас спасло. Сквозь звук мотора и шум колес по асфальту я не расслышал выстрелы, и мы оказались прямо в центре боестолкновения.

В месте примыкания к дороге съезда на гравийку лежала перевернутая газель. Ближе ко мне стояла ауди, наполовину перекрывая дорогу. За ауди прятались три человека, которые вели пальбу из помповиков по газели и спрятавшимися за ней людьми. Те отстреливались. На обочине, рядом с ауди стоял здоровый Infiniti QX 56. Дальше по дороге за газелью горел фургончик Mercedes‑Benz Sprinter. Я вылетел на Урале из‑за небольшого искривления дороги прямо за спину троим стрелявшим из помповиков.

Один из них в черном спортивном костюме успел обернуться и выстрелил по кабине из ружья. Это все решило. Сработали «чеченские» инстинкты. Я пригнулся к рулю и утопил педаль акселератора в пол.

— Полный газ. В бой не вступать. Прорываемся! — заорал я в рацию, надеясь, что все успеют среагировать.

Тяжелый Урал снес с дороги ауди. Мощным громким ударом меня здорово приложило грудью об руль. Я так и не понял, успели стрелявшие отскочить в сторону или нет. Пролетев дальше, я задел краем бампера задний борт и тент лежащей на боку газели. Второй удар по сравнению с первым был практически не заметен. Газель от удара резко качнулась, но не перевернулась, а лишь сдвинулась по дороге в сторону.

Я слышал выстрелы за своей спиной.

— Все живы? Доложить! — крикнул я в рацию, отъехав метров сто и входя в поворот.

Отозвались все. Спасла нас внезапность. С головой погруженные в бой противники не обратили внимания на шум приближающихся машин, или просто не услышали за звуком выстрелов, хотя шум в тихом лесу не услышать было сложно.

До города оставалось немного. Спросил у кого какие проблемы. Палыч ехал последним и сетовал, что дырок в газельке наделали чересчур много, все пришлось на него.

Проблемы появились уже на въезде в город. Закипел и встал Лехин бумер. Благо, что сообщил заранее. Мы вынуждено остановились недалеко от железнодорожного переезда. Я развернул машину на маленькой площадке и, вернувшись назад, перекрыл тушей Урала от возможной погони все наши машины.

Выкатившись из‑за руля машины я упал в грязь, спрятавшись за старый выщербленный бетонный фундаментный блок. В руках держал свой АК. Я никак не мог успокоить дыхание, сердце сумасшедше стучало, норовя выпрыгнуть из груди. Адреналин пер по полной. Внутри было бешенство и страх одновременно. Автомат прыгал в руках как живой. Нужно немедленно успокоиться, а то буду стрелять в белый свет как в копеечку. Чего это я так распсиховался. Около колеса Урала Палыч опустился на одно колено, прячась за бампером. Он целился в сторону выезда из леса.