Великий диктатор - Alex Berest
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все поделки получились не без изъянов, но это надо руку набивать, чтобы красиво получалось. Пока наши свистульки сохли на солнышке, я извлёк из своего рюкзака тетрадь и начал, иногда сверяясь с текстом, пересказ очередной главы о приключениях Мумми-Тролля в «Солнечном городе».
…..
Писать новую сказку я начал как только получил из Гельсингфорса свою старую тетрадь с записями. Решил смешать «Шляпу волшебника» Туве Янсон и «Путешествие в Солнечный город». Знайки и Незнайки у меня конечно не было, их заменяли Мумми-Тролль и Снусмумрик. Сначала долго ломал голову как это всё объединить, а потом просто описал чудеса «Солнечного города» и знакомства с ними жителей «Мумми-Дола». Все эти аквапарки, спортивные городки, которые пришлось обозвать — гимнастическими. Небоскрёбы, автоматический электрический общественный транспорт и солнечные батареи. Не забыл даже устройство которое описал как робот-пылесос из моего времени.
В качестве злодеев в этой сказке выступали «Ветрогоны», бывшие ослы превратившиеся в хулиганов-коротышек при помощи волшебной шляпы. Чтобы долго и мучительно не страдать над описанием «Ветрогонов», зарисовал их как персонажей из компьютерной игры «Лимбо». В общем, смещал в кучу коней, вернее, ослов и людей.
Мои рисунки получились настолько страшные для местных, что когда я прочитал главу сестре Анью и показал ей свой рисунок, то ей эти человечки, долго мерещились по ночам.
За осень, зиму и весну, особо никуда не торопясь, я закончил эту сказку и был готов к новому летнему сезону. Ведь моих собратьев по рыцарскому ордену обязательно потребуется контролировать и мотивировать новой сказкой.
Но первыми новую сказку потребовали не они, а приехавший в начале лета мой литературный агент Ээро Экко. Причём, приехал не один, а с важным гостем.
В первой сказке я специально вставил сценки, когда жители Мумми-Дола чистят зубы. Так уж сложилось, что в нашей семье чистили зубы всего два человека. Моя мама и я. Сначала я утащил у неё старую зубную щетку и повадился красть зубной порошок, затем ей это надоело, и она специально для меня купила двухфунтовую банку мятного порошка и новую щётку.
Когда я рассказывал про зубные щётки и чистку зубов, все мои мелкие и сестра заинтересовались этим. И даже устраивали сравнение, как пахнет из рта у того кто чистит зубы и у того, кто нет. Вставил я этот сюжет, особо ни на что не надеясь. Так, для объёма. Но на Анью сравнение запахов из рта произвело большое впечатление, и она часть заработанного за пошив игрушек спустила на приобретение порошка и щётки. Стоило это не дорого, щётка — десять пенни, а полфунта порошка — тридцать пенни. Но я хоть кого-то увлёк этой идеей. А пацаны, как не чистили зубы, так и не чистят, полностью проигнорировав мои старания.
Зато Ээро Эркко на этом сюжете неплохо заработал и себе и мне. Когда он прочитал про чистку зубов, то обратился с деловым предложением к Георгу Стокманну, владельцу самой крупной сети магазинов в Финляндии и Шведской унии. Дядя Ээро предложил добавить в текст название зубного порошка и щёток производства предпринимателя. Так, в тексте моей сказки появился зубной порошок «Радость» и щетка «Прелесть», с такими же названиями как в его торговой сети.
Стокманн заинтересовался этой идеей и даже прочитал мою сказку. Кроме зубного порошка и щётки ему понравились и мягкие игрушки, которые дядя Ээро рассылал подписчикам и договорился с ним об их массовом выпуске и продаже в его магазинах.
Ээро Эркко оказался всё-таки порядочным человеком и в договор о доходах от продажи игрушек не забыл внести моего отца. И именно ему он передал пятьсот марок дохода от моей книги и игрушек. А у меня поинтересовался наличием второй части приключений Мумми-Тролля.
— Да, дядя Ээро, написал, — обрадовал я его и передал ему пухлую тетрадь, в которую пришлось доклеивать много листов. — Можете не возвращать, я в двух экземплярах писал.
— Матти, мы с господином Стокманном решили напечатать первую сказку отдельной книгой. И даже привезли сигнальный экземпляр. Это самая первая книга, — нашёл он нужным пояснить мне этот термин. — Вот она.
— Спасибо, — пробормотал я, рассматривая картонную обложку с чёрно-белым Мумми-Троллем, названием и моим именем.
— Я знаю, что ты свободно пишешь и читаешь на шведском и русском, — продолжил тем временем Ээро Эркко. — Можешь перевести на эти языки свою сказку, но вот только с текстом, из этой книжки? Тут твой текст уже с правками, — он постучал желтоватым от табачного дыма ногтем по обложки книги, которую я держал в руках.
— Конечно, дядя Ээро. А как скоро это вам надо?
— До конца лета справишься? До нашей партийной конференции.
— Думаю, да. Справлюсь. В смысле — переведу. А вы её печатать и на этих языках собираетесь?
— Да. Но не я. А господин Стокманн. Попробует продать по пятьсот экземпляров для начала. Но это он с твоим отцом будет договариваться.
— Лучше с дедом. Отца выбрали в старосты, у него и так много дел, — пояснил я ему под его недоуменный взгляд.
Сам господин Стокманн до меня так и не снизошёл. Лишь молча кивнул, когда меня ему представил глава младофиннов. Он больше с дедом общался. Как дед Кауко мне позже рассказал, у них в группе старателей в Калифорнии тоже был Стокманн, который оказался родственником этого Стокманна из Шлезвиг-Голштинии. Да и сам он был примерно ровесником моего деда. Что их ещё больше сблизило.
Это привело к тому, что дед рассказал ему про мою вертушку, которая так и не заинтересовала Гуннарссона. А вот Стокману понравилась, и он согласился её запатентовать и производить, а нам выделить процент с дохода. Когда они уже уезжали, Георг Штокманн с дедом долго обнимался на прощание и сказал, кивнув на меня:
— Мой друг, если твой внук придумает ещё что-нибудь интересное, приезжай прямо ко мне, — обидно было, не передать.
Как будто я какая-то волшебная мебель, производящая различные чудеса, но недостойная общения. Чего, с ней, с мебелью, разговаривать! И я опять удостоился только кивка.
Пятьсот марок мне отец отдал, хотя по его глазам было видно, как ему жалко такого богатства. У меня, правда, эти деньги надолго не задержались. Я их передал деду на патентирование скрепки. Когда я принёс ему мои придумки, он потребовал показать, как это работает.
— Ну, скрепка, это
