Тайная стратегия развала СССР - Петер Швейцер

В этот период напряжение между Москвой и Пекином возрастало в основном вдоль границы. Две коммунистические державы сражались в том числе и за подчинение себе мусульман этого района. Присутствие в Азии от 45 до 50 миллионов мусульман, живших в СССР и в Китае, принуждало оба государства продумывать «мусульманскую стратегию», в равной степени как оборонную, так и наступательную. Советы интенсивно работали над тем, как посеять раздор и проникнуть к китайским мусульманам. Недавно они привлекли к сотрудничеству в роли агента этнического китайца по имени Николай Петрович Занг и еще двух китайцев по национальности. Китайский гражданин Ху Зонт был арестован за антигосударственную деятельность. Вероятно, в 1980 году он перешел границу из Китая в Советский Союз и был завербован КГБ. Не раз его посылали в Китай за информацией политического, экономического и военного характера.

Советы предпринимали упорные усилия, тем более что они совпадали с ударами по Афганистану. Советская пропаганда с помощью радиостанций в Ташкенте, Алма-Ате и Фрунзе, которые передавали антикитайские лозунги почти на всех тюркских и китайских наречиях, адресовалась мусульманскому населению провинции Хин-жанг.

До 1980 года казалось, что выигрыш в борьбе за лояльность мусульман достанется Советскому Союзу. Москва могла гарантировать им более высокий жизненный уровень, в то время как Китай требовал большей идеологической благонадежности. Но в 1980 году произошли два события, в результате которых китайские действия стали более агрессивными и результативными. Советское вторжение в Афганистан дало китайцам больше оснований говорить об антимусульманском настроении Советского Союза. Пропаганда, передаваемая из Китая на территорию СССР, неустанно использовала эту тему. И вместе с тем китайцы пошли на значительные уступки по отношению к мусульманским меньшинствам, такие, как прекращение преследований за религиозные убеждения, открытие старых мечетей. Салим Ан-Шивеи, имам мечети Донгши и председатель Исламского объединения Пекина, был приглашен в Исламабад и избран в Мусульманскую лигу. Он даже беседовал с саудовцами о строительстве новой мечети в Китае. В глазах Пекина ислам превращался в козырь, по крайней мере в орудие, которое можно использовать против Москвы.

Кроме консультаций со своими коллегами в китайских разведывательных службах, Кейси встретился с Зу Квизхеном, замминистра иностранных дел, непосредственно отвечавшим за отношения с США. Все беспокойство, которое мог питать Пекин относительно намерений американцев, было ничем по сравнению с угрозой со стороны Советов. Не было сомнения, что Москва стремится геополитически окружить Китай. «Вьетнам, правительство в Камбодже, бывшее вьетнамской марионеткой, и советское вторжение в Афганистан являлись частью этой стратегии», — сказал Зу.

Когда была затронута тема Афганистана, Кейси направил разговор на то, что Советы называли «национальной проблемой». Дал также понять, не высказывая этого прямо, что Соединенные Штаты проводят пропагандистскую кампанию в Средней Азии и эта кампания должна посеять зерна раздора. Зу сказал, что это не лишенная смысла задумка, и предложил возможное сотрудничество…

Весной прошла очередная, из серии традиционных, встреча Рабочей группы по национальной безопасности. Основная часть повестки была посвящена Ближнему Востоку, а именно, дипломатическим усилиям в этом регионе. Мирный процесс здесь замедлился, и воцарилась напряженность. Длилась ирано-иракская война, росла угроза со стороны исламских фундаменталистов.

На встрече больше всех выступал госсекретарь Джордж Шульц, представивший комплексный план мира на Ближнем Востоке. Кейси и Уайнбергер почти не выступали, мирный процесс был скорее прерогативой Госдепартамента. Однако они решительно высказались за продажу «Стингеров» саудовцам. Саудовская Аравия требовала очередного ощутимого подтверждения, что Америка интересуется ее безопасностью, доказывал Кейси. Роберт Макфарлейн признал, что стоит задуматься над вопросом продажи, однако подчеркнул, что трудно будет добиться согласия конгресса без введения принципиальных ограничений, так что не обойдется без долгой битвы в деле продажи ракет.

Дело было отложено на более поздний срок, чтобы с ним мог ознакомиться Совет национальной безопасности. Вскоре после собрания Рабочей группы Кейси снова оказался в дороге, на этот раз в Европу, чтобы проконтролировать польскую операцию. Президент, как всегда, ждал хороших вестей.

По сути администрация Рейгана ставила Ярузельского в безвыходную ситуацию. США считали, что условием смягчения санкций является освобождение политзаключенных. Исполнение этого условия угрожало существованию режима, поскольку усиливало оппозицию. А неисполнение означало сохранение американских санкций, а это — дальнейшее разрушение экономики и все большая зависимость от Москвы. Несмотря на свои солидные коммунистические документы, Ярузельский не доверял Кремлю и ему ненавистна была мысль о том, что Польша все глубже падает в советские объятия. Отец Ярузельского сидел в советском лагере, а сам генерал всю жизнь питал антироссийские настроения. В значительной мере из-за американских санкций Москва теперь должна была поддерживать правительство Ярузельского суммами от 3 до 4 миллиардов долларов ежегодно. И, как бывает в таких случаях, эта помощь была не бескорыстной.

Несмотря на тяжесть санкций, освобождение узников еще не было возможным. «Солидарности» все же удалось как-то выжить. Освобождение задержанных деятелей «Солидарности» в этой обстановке было бы равнозначно поражению правительства. Ярузельский и его люди должны были больше истощить оппозицию, прежде чем можно будет объявить амнистию.

Первой остановкой в путешествии Кейси был Франкфурт. Он находился здесь всего два часа, пока самолет заправлялся топливом и проходил досмотр. Было 9.30 вечера. Работники резидентуры Франкфурта и Бонна встретились с шефом ЦРУ в безопасном месте на летной базе США. Шесть сотрудников, непосредственно занимавшихся операциями в Польше, ожидали в полной готовности. Кто-то подал горячий кофе. Собравшиеся уселись за стол под отдаленный гул реактивных моторов.

В соответствии с директивой Рейгана «NSDD-32» частью политики США должна быть попытка подорвать советскую власть в Восточной Европе. Президент недвусмысленно ратовал за увеличение помощи, передаваемой тайными каналами. Эта помощь уже превышала 2 миллиона долларов ежегодно. Президент желал в четыре раза увеличить сумму на поддержку подполья. Как президент, так и высшие чиновники Совета национальной безопасности также стремились изыскать новые возможности в этом районе — оппозиционные движения, которые тоже нужно было бы материально поддержать. Вопрос в том, какая существует перспектива.

Поступающая из Польши разведывательная информация говорила, что деятели «Солидарности» установили контакты и встречались с оппозиционерами в Чехословакии в безлюдном лесу на польско-чешской границе. В этих встречах участвовало немного человек, но однако это было начало, которое заинтересовало Кейси.

Поступали также сообщения об оппозиционных движениях там, где это меньше всего ожидалось, а именно в Болгарии. Это были сепаратистские и прозападные движения, поддерживаемые приближенными к правительству представителями элиты. Одним из организаторов была сама Людмила Живкова, дочь болгарского руководителя Тодора Живкова. Людмила, выпускница Оксфорда, была членом Политбюро, сотрудничала с премьером Станко Тодоровым. В начале 1981 года КГБ начал акцию, направленную на уничтожение оппозиционных движений. Тодоров был неожиданно отправлен в отставку. Более радикальные меры были приняты по отношению к Живковой. В марте она неожиданно погибает в автокатастрофе. Существовали доказательства, что это вовсе не обычное происшествие, но это не имело значения. Движение теряло руководителей, и подполье должно было оправляться от потерь.

Сообщения разведки относительно оппозиционных движений в советском блоке направлялись в Совет национальной безопасности, но читал их Уильям Кейси. Порой он пересказывал их президенту. Кроме посольств в странах советского блока резидентура ЦРУ во Франкфурте была лучшим местом сбора такой информации, потому что служила центром для убегавших из советского блока на Запад. ЦРУ также предоставляло некоторым эмигрантским группам деньги взамен за помощь при допросах новых иммигрантов с Востока.

Кейси с несколькими офицерами разведки оговорил польскую операцию и попросил больших сведений о подпольных группах за «железным занавесом». Это были дела, которые он любил. Рейган создавал образ, Совет национальной безопасности и Пентагон подготавливали стратегию, а Кейси реализовывал ее на местах. «Старина Билл путешествовал бы непрерывно, если бы это было возможно, — вспоминает Гленн Кемпбелл. — Он обожал все складывать в кучу и руководить ходом событий на местах. Вся эта давка в Вашингтоне — комитеты, собрания, антипатии — все это было ему не по душе. Он охотнее действовал на месте, всеми способами стараясь затруднить жизнь Советам».