Песнь койота. Дилогия - Анна Кота

Толстый лопоухий щенок ковылял за ней, семеня крохотными лапками.

— Какой хорошенький! — Кейса присела на корточки и погладила пёсика по мягкой шерсти, — откуда ты взялся?

В последние несколько месяцев она редко видела собак. Безобидных дворняжек давно съели, а псы покрупнее, худые и злобные, сбивались в стаи на окраинах и редко забредали в людные места.

Осторожно взяв малыша на руки, девчонка спрятала меховой комочек под куртку. Глухое рычание послышалось из-за кучи картонных коробок, сваленных у стены, а через пару секунд оттуда выскочила пегая сука. Вздыбленная шерсть и пустые глаза выглядели устрашающе. Прижав морду к земле, собака приближалась крадущейся походкой.

Должно быть, это его мать. Страшна сука, защищающая потомство. Чтобы не гневить собаку, девчонка вынула щенка из-за пазухи и осторожно опустила на землю.

Потом всё произошло слишком быстро. Рослый пёс вырос как из-под земли и встал в аккурат между ними. Сука ощерилась, грозно щёлкая пожелтевшими зубами и яростно сверкая глазами. Она рванулась вперёд. Щенок нервно заскулил, переминаясь с лапы на лапу. Поскуливание переросло в визг. Собака прыгнула, перемахнув через пса и метя в горло Кейсе.

Овчар внезапно метнулся к девчонке. Мощные лапы с силой ударили в грудь. Кейса потеряла равновесие. Пёс молниеносно развернулся и подхватил начавшее падать тело, поднырнув так, что она приземлилась на круп, а не приложилась головой об асфальт. Сука, щёлкнув зубами по воздуху, удивлённо взвизгнула, но тут же атаковала снова, переключившись на кобеля. Он встретил её на полпути, выскользнув из-под спины девушки.

Собаки закружились в смертельном танце, исход которого был предрешён. Лязг зубов, рычание, визг и шум борьбы — это всё, что слышала Кейса. Через какое-то время всё стихло. Грязные клубни картофеля раскатились в разные стороны. Пса уже не было. Пегая сука лежала в луже крови: на горле красовалась рана с рваными краями.

Она ещё дышала. Проваленные бока лихорадочно поднимались и опускались. Худоба и шрамы прошлых драк делали собаку похожей на скелет, обтянутый кожей. Мутные глаза смотрели куда-то в сторону.

Кейса проследила её взгляд и ужаснулась. Щенок. Теперь его было не узнать. Вместо пушистика на земле лежал комок из шёрстки и мяса. Отвернувшись от несчастных животных, девчонка автоматически собрала картофель в пакет. Подхватив с земли последний клубень, она быстро зашагала прочь. Невинный взгляд мертвого щенка стоял у неё перед глазами.

Ричи не помнил, когда всё стало серым. С тех пор как его забрали у матери, всё перевернулось с ног на голову. Рычание больше не было предупредительным: бейся или умри. Не стало приятелей для игр — только соперники. Мамы тоже не было, только воспоминания о её тёплом животе и ласковых прикосновениях языка, но и они постепенно исчезли, спрятались глубоко в лабиринтах памяти, там, где их никто не сможет отыскать.

Зонарный овчарёнок вжался в угол клетки и оскалился, разбуженный звуком приближающихся шагов. Щёлкнул выключатель, и подвал озарился тусклым светом мерцающей лампы. Чёрный человек что-то выкрикнул и, откинув деревянную крышку клетки, достал брыкающегося щенка. Накинув на шею цепочку-удавку, он больно дёрнул овчарёнка за поводок и потащил на арену…

Ветер усиливался.

Ричи открыл глаза. Даже при наличии тёплого подшёрстка, проснуться от сквозняка — не самое приятное ощущение.

Пёс недовольно наморщил нос. Надо же так опростоволоситься, заснуть во время ночного патруля! И это второй раз за последние пару смен.

В тёмное время суток он обходил вверенные ему территории, следуя приказу куратора. Теперь, когда его не стало, это было не обязательно, но у пса появилась куча свободного времени, а сидеть без дела он не привык.

Гибель проводника далась ему нелегко. Последнюю неделю Ричи не находил себе места. Снова и снова выходил в патруль по прежним маршрутам и обыскивал территорию до тех пор, пока не валился с ног от усталости.

Ричи вспоминал вожатого и пытался представить, что с ним ничего не случилось. Это не приносило облегчения и являлось прямым нарушение инструкции, за что страж дополнительно грыз себя. За подобные выкрутасы его могли отстранить от работы. А о том, что случалось с теми, кого признавали непригодными, лучше даже не думать.

Ричи тряхнул головой, пытаясь восстановить в памяти события прошлой ночи. Последнее, что он помнил — новенькую девчонку. На середине маршрута он взглянул на неё мысленным взором, проверяя, всё ли в порядке, и потерял концентрацию!

Надо сказать, куратор из неё так себе, и, вообще непонятно, какие дела у конторы с подростками из гетто. Но факт оставался фактом, перед смертью проводник передал его под начало этой девчонки.

Сложно сказать, была ли это проверка на послушание или девица работала под прикрытием. Как бы там ни было, служить ей было не только скучно, но и унизительно. Страж первого ранга уже неделю болтался без дела, а защиту, которую он ей предоставил, даже вспомнить совестно: загрыз обезумевшую от голода шавку.

Жизнь готовила Ричи ко многому, но не к безделью. Сладко потянувшись, пёс вскочил и махнул хвостом. Нос защипало, а шерсть приятно потрескивала от прилива энергии. Картина перед глазами плясала и расплылась, такое случалось, если пытаться одновременно смотреть на сияющие нити энергии и предметы обычного мира.

Овчар отряхнулся, переключая зрение в повседневный режим. Серое небо затянуто тучами. Ветер трепал пластиковый пакет. Крыса высунула морду из-за мусорного бака, но тут же нырнула обратно. Ричи бежал по дороге, вышагивая грациозной рысью. Сквозь пелену тумана, страж краем глаза видел как работали коллеги.

Джул, новичок, неумело, но с энтузиазмом откусывала головы манекенам. Стэн, погодка Ричи, высунув язык на бок, кружил вокруг проводника, создавая защитное поле. Ветеран Харви тренировал щенков на арене. Вся эта кухня, знакомая и привычная, теперь казалась уже не такой уютной как раньше. Связь с вожатым — большое дело. Эмоции и энергетика, исходившие от девчонки, сбивали с толку, а отсутствие заданий вгоняло в тоску. Сегодня он заснул во время патруля, а завтра, того и гляди, промахнётся в броске в момент атаки. Было в девчонке что-то самобытное, что привлекало и в то же время настораживало пса. Это уже не была обычная связь с проводником и желание работать, которое в нём воспитывали со щенячества, а что-то другое, мимолётное и давно забытое чувство этого… Только вот, чего, он никак не мог понять.

Шерсть поднялась дыбом, и овчар ускорил шаг, держа нос по ветру. Старый добрый патруль поможет разогнать хандру, а если попадутся волки, можно будет размять