Сборник "Приграничье" - Павел Корнев

– Все, молчу, молчу, – выставил я перед собой открытые ладони. – Так что, говорите, за дело?

– Надо будет найти одну вещь… – начал было заместитель Воеводы и остановился, заметив, как перекосилась моя физиономия.

– Да вы продолжайте, продолжайте, – взял себя в руки я. Может, все же не о том злополучном ноже речь? – Что именно, говорите, найти надо?

– Нож. Тот, который у тебя Стрельцов отобрать хотел. И тот, который ты якобы потерял.

– Оп-па! Почему это – якобы?

– Небезызвестный отец Доминик утверждает, что ты с этим ножом как-то связан. И при определенном желании сможешь его отыскать. Некоторые наши специалисты эту точку зрения разделяют. А если принять во внимание имеющуюся информацию, что искомый объект находится внутри стен Форта, задача значительно упрощается. – Олег Владимирович сцепил пальцы и хрустнул костяшками. – Сроку тебе семь дней. Не справишься – какие будут последствия, сам понимать должен. И о том, что языком трепать категорически не рекомендуется, тоже не забывай.

– Зачем он вам? – Я устало потер виски подушечками указательных пальцев. – И что потом?

– Отец Доминик утверждает, что без этого предмета портал на ту сторону никак не построить. Он то ли якорем будет, то ли маяком. Такие вот дела, – поднялся с дивана Перов. – А насчет тебя… Достанешь нож – первым рейсом через портал отправишься. Подопытной крысой. И чтоб духу твоего здесь больше не было!

– Это все замечательно. – Доверия к словам дружинника ровным счетом никакого, но, с другой стороны, – почему бы и нет? Вряд ли у него против меня что-то личное имеется. Могут и отпустить. Надо только еще один вопрос провентилировать. – Уже уходите? А кто инструктаж проводить будет?

– У тебя еще вопросы остались? – остановился заместитель Воеводы у самой двери. – Излагай.

– Меня, наверное, сейчас пол-Форта разыскивает. И что с этим делать?

– Если ты о последней операции беспокоишься, то всем заинтересованным лицам уже известно, что Бергман стал первой жертвой взбунтовавшихся измененных. Точнее – «Черного января».

– Мне кажется, у СВБ может быть другое мнение на этот счет.

– Если оно и есть, они нам об этом сообщить забыли, – толкнул дверь Олег Владимирович.

– А некто Кузнецов всю малину не испортит?

– О мертвых или ничего, или только хорошее. Но, надо признать, с ним ты окарал. Пришлось по своим каналам этот вопрос улаживать. В общем, будем надеяться, от общения со службой безопасности мы тебя избавим. Да и не до того им сейчас. Лучше от товарок подружки своей бывшей подальше держись.

– От валькирий? – удивился я. Невольное напоминание о Кате холодом обожгло грудь и на миг сбило дыхание. А ведь думал: поквитаюсь – полегчает. Хрена там. – А что такое?

– Они по поводу инцидента в «Тополях» с тобой пообщаться горячее желание изъявили. Я бы попадаться им на глаза не советовал. Категорически.

– А с командой моей что?

– Скоро увидитесь.

Не прощаясь, Олег Владимирович вышел за дверь, и заглянувший внутрь Рустам молча указал на выход. Как и ожидалось, дальнейший маршрут ничего неожиданного в мою жизнь не привнес: комната переговоров – коридор – клетушка. Но был один нюанс: дверь на этот раз запирать не стали. Надо ли говорить, что такую возможность я упустить просто-напросто не мог?

Первой живой душой, на которую наткнулся, потихоньку выскользнув за дверь, оказалась Вера. Девушка от удивления даже ахнула и чуть не грохнула на пол какую-то никелированную кастрюльку.

– Лед? Ты здесь? – Вера поудобней перехватила посудину. – Куда собрался?

– Уже никуда, – впустую подергав ручку перегораживавшей коридор двери, я вернулся к девушке. – Ну и как оно?

– В смысле?

– Пойдем ко мне, – предложил я. – Поговорить надо.

– Мне…

– Две минуты…

Буквально затолкнув девушку к себе в комнатушку, я забрал у нее горячую кастрюльку и поставил на откидной столик. Вера скептически огляделась по сторонам и, расправив одеяло, присела на кровать.

– Остальные где?

– Все здесь, – насупившись, посмотрела на меня девушка. – Тебя одного не хватало.

– Парни с Гарнизона тоже?

– Этих не видела.

– Напалм как? – Присмотревшись к Вере, я приметил покрасневшие глаза и синяки под глазами. Чего-то она не ахти выглядит. Нервы? Может быть. И как-то даже непривычно ее не в обычном камуфляже, а в шерстяной юбке и кофточке видеть.

– До сих пор без сознания.

– Пятый день? – неприятно удивился я. – Его хоть лечат?

– Да ходит тут один, весь из себя важный… – Вера вытерла уголок глаза платочком и встала с кровати. – Ну мне пора, припарки остынут.

– Обожди, – толкнул я ее обратно. – Взяли вас как?

– Не помню. Шарахнуло что-то шоковое рядом, а очнулась уже здесь.

– Отношение какое?

– Не жалуюсь, – протиснулась мимо меня к двери девушка. – Знаешь, зачем нас здесь держат?

– Откуда? Первый день из одиночки выпустили, – обвел рукой я свое тесноватое жилище.

– Пойду…

– Успеешь. – Я придержал Веру за руку. – Ты чего такая растрепанная?

– А есть повод для радости? – схватила кастрюльку девушка.

– И что, даже Коля не утешил?

– Все мужики козлы, – распахнула дверь девушка. – Только и горазды языком чесать.

Хмыкнув, я прикрыл за ней дверь и уселся на кровать. Выходит, разругались голубки. Ну да такое бывает, когда люди в замкнутом помещении оказываются. Отойдут еще, дело молодое.

А вот что Напалм до сих пор в отключке – это новость, мягко говоря, не из приятных. Еще и у Веры ничего существенного выяснить не удалось. Даже непонятно, кто их вырубил – СВБ или подельники Селина.

Почесав затылок, я решил не терять времени и навестить Николая и Напалма. Может, Ветрицкий чего интересного расскажет, да и пироманта проведать стоит. А у себя в конуре еще успею насидеться, надо пользоваться случаем, пока снова не заперли.

Как оказалось, с Ветрицким нас заселили дверь в дверь. И комната ему выделенная куда больше моей маломерки оказалась. Метров девять квадратных, не меньше. Кровать нормальная, стол письменный. Еще и раковина с рукомойником. И с чего это ему такая честь, хотелось бы знать?

Сам постоялец этих роскошных апартаментов валялся на заправленной кровати и разглядывал закинутую на дужку ногу. Заслышав шум двери, он тут же соскочил на пол и, припав на левую ногу, раздраженно прошипел сквозь стиснутые зубы проклятие.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов, – только и развел я руками, разглядывая расплывшийся у того на пол-лица фингал. Вроде столько времени прошло, а только-только всеми оттенками фиолетового и желтого налился.